Любовница Черного Дракона (СИ) - Полански Марика

— А ты думала, что я утащу в пещеру, вокруг которой лежат скелеты благородных рыцарей?

В голосе Натаниэля проскользнули веселые нотки. Он от души забавлялся ее изумлением. Она трогательно дернула бровями, стараясь взять себя в руки, и залилась краской.

— Я? Нет. Нет, ничего подобного не было даже в мыслях. Я просто никогда прежде не видела подобной красоты.

Вдоль главной дорожки выстроились две шеренги слуг в бело-золотых одеждах. Среди них Нарцисса увидела Стивена и Марси. Сердце радостно дрогнуло, словно она увидела старых друзей.

— Добро пожаловать в Драконьи Чертоги, ваша светлость! — радостно поприветствовал дворецкий. — Надеюсь, дорога оказалась без трудностей.

— Даже легче, чем я ожидал, — отозвался Натаниэль и подозвал к себе Марси. — Покажи госпоже Ливингстон ее комнаты. И да, Стивен, распорядись, чтобы ужин подали через полчаса.

— Как прикажете, ваша светлость, — дворецкий почтительно наклонил голову и подал знак слугам вернуться к своим обязанностям.

“Ну что ж,” — подумала Нарцисса и направилась вслед за Марси. — “Добро пожаловать в новую жизнь, госпожа Ливингстон”.

К новой жизни Нарцисса привыкала долго: целых три дня. И дело было даже не в перемене места жительства, не в новых людях, которые теперь ее окружали, а в самом спокойствии, которое казалось чуждым и неестественным. Привыкшая к стесненным обстоятельствам и постоянному бегу за выживание, Нарцисса чувствовала себя растеряно и подавлено. В душе зрела глухая тревога, как в летнее затишье зреет свирепая буря.

Здесь все было по-другому, не так, как в столице. Воздух пах экзотическими цветами и плодами. Люди казались более приветливыми, хотя исподволь Нарциссу терзали подозрения, что эта угодливость только потому, что она является официальной подопечной лорда Валлори. Которого, к слову сказать, она не видела все минувшие три дня.

Впрочем, какими бы ни были шикарными отдельные покои, в них не спрячешься от жизни. Нужно было приспосабливаться к новым условиям и двигаться вперед. “Нельзя забывать о цели”, - напомнила себе Нарцисса, разглядывая свое отражение в огромном зеркале в раме из слоновой кости.

Лучи раннего утра скользили по белоснежному мрамору, отражался от полированных стен и колон. Воздушные шелковые шторы колыхал по-летнему теплый ветерок, и Нарцисса подумала, что наверняка замерзла бы сидеть в одном пеньюаре, если бы сейчас находилась в своей крохотной квартире в столице.

— Вы не представляете, какое это счастье, что его светлость наконец-то вернулся, — словоохотливая Марси ловко подхватила выбившуюся прядь волос и вплела ее в косу. — Сейчас в Эрвендейле только и разговоров о его приезде. Наконец-то он наведет порядок в Драконьем Чертоге.

— Вот как, — негромко отозвалась Нарцисса, поддерживая разговор скорее из вежливости, нежели из-за интереса. — А кто же следил за порядком в то время, пока его светлость отсутствовал?

— Ну, сначала Сидни Хардинг, виконт Дрэйвен. А потом как не стало старика, то его сын Николас. Хардинг-старший отличался крутым нравом, да к тому же был консерватором до мозга костей. Знаете, поначалу все обрадовались, когда во главе стал сэр Николас. Но, увы, пороки всегда преследуют власть имущих. Чем больше власть, тем глубже пороки. Так мой покойный дед говорил.

— А у его светлости, значит, нет пороков? — Нарцисса не удержалась от язвительного замечания.

Марси на мгновение застыла с поднятой расческой, явно не ожидая, что дедовская мудрость может быть направлена на ее хозяина. Горничная торопливо вернулась к прическе. Когда она заговорила, в голосе зазвенела неприкрытая обида:

— Знаете, миледи, я не имею права обсуждать его светлость. Но скажу только одно: более лучшего хозяина эти места еще не видели. Он сделал очень много для Драконьего Чертога, и люди, что живут здесь встанут горой за его светлость, если надо. Никто из нас не без греха, но лорда Валлори здесь очень любят и уважают. А вот сэр Николас… Он спустил все деньги, которые ему перечислял его светлость. Впрочем, это неудивительно. Сэр Николас хоть и знатный красавец, но им владеет карточная страсть. Он уже проиграл фамильное поместье и довел свою жену до смерти. Это мне Мэйси рассказала. Да-да, она работает в доме сэра Николаса. Говорит, того застали в объятиях некой девицы. Вроде как местная певичка. Ох и устроил же разгром его светлость! А вчера вечером сэр Николас покинул Эрвендейл. И судя по багажу навсегда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— У его светлости крутой нрав.

— Ну крутой — не круто, но он за справедливость. Хотя, конечно же, бывает, что и свои же получают взбучку. А как еще по-другому? Иной раз без хорошего нагоняя ленятся работать…

— А еще и говорят лишнее, — раздался полный холодного ехидства голос Натаниэля.

От неожиданности Марси тихонько пискнула, больно дернула Нарциссу за волосы и тут же принялась извиняться.

— Все в порядке, Марси, — поспешно отмахнулась та. — Можешь идти.

— Но как…

— Все в порядке. Иди.

Горничная неслышно выскользнула за дверь, коря себя за несдержанность языка.

Стараясь не смотреть на отражение Дрейка в зеркале, Нарцисса подхватила косу и принялась подкалывать ее шпильками.

— Разве вам не говорили, что подслушивать нехорошо? — язвительно заметила она, стараясь унять дрожь в пальцах. — Вам должно быть стыдно.

— Как странно — сплетничаете вы, а стыдно должно быть мне.

Нарцисса повернулась и окинула Натаниэля чуть насмешливым взглядом. Тот стоял, небрежно привалившись к стене, и рассматривал ее с таким пристальным вниманием, что щеки женщины невольно окрасил румянец. Сердце бешено забилось в груди, будто намеревалось пробить ребра.

— Так что вы хотели, ваша светлость?

Взгляд скользнул по губам ниже, и Нарциссе показалось, что она чувствует едва уловимое прикосновение к шее, как будто невидимые пальцы погладили кожу. Натаниэль иронично приподнял левую бровь, и драконьи глаза полыхнули синим пламенем.

— Решил напомнить об условии.

Подопечная невольно напоминала Натаниэлю котенка, подобранного на улице: такая же робкая, пугливая, и также старающаяся спрятаться подальше при первых звуках шагов. Отчасти он понимал ее. К своему удивлению, даже обнаружил в глубине души нечто похожее на сочувствие, хотя полагал, что давно лишился подобных чувств. Не каждый мужчин оказался бы готов к подобному повороту судьбы: в одночасье потерять семью, друзей, стать объектом пристального внимания со стороны ненормального артефактора и бежать в неизвестность с человеком, отправившим ее в руки мастера пыточных дел.

Впрочем, последний шаг был частично оправдан. Не поступи так, и Нарцисса, а заодно и сам Дрейк коротали бы время в камере предварительного заключения. Она — как подозреваемая в злонамеренном колдовстве, он — как пособник. Предугадать исход не составит труда: госпожу Ливингстон забрал бы барон де Виньи на опыты, а самого Натаниэля отправили бы обратно на Черные Болота до скончания веков.

Рассудив, что стоит дать ей время привыкнуть с новым местом и ролью, Дрейк погрузился в дела Драконьего Чертога. Бумаги хлынули, едва Натаниэль успел переступить порог своего замка. Годы отсутствия не прошли бесследно: махинации с документами, введение новых внутренних налогов, о которых предпочли умолчать главы городов, жалобы на притеснения со стороны власть имущих, не говоря сотни доносов на незаконный вывоз ценных ресурсов. Три дня Дрейк провел в Эрвендейле, напрочь забыв о существовании всего остального мира. Лишь утром четвертого дня осознал, что сидит в пустой столовой и бессмысленно смотрит на чашку с недопитым кофе.

— А где госпожа Ливингстон? — поинтересовался Натаниэль, глядя на как Стивен убирает со стола опустевшую тарелку и приборы. Надо же, он даже не заметил, когда успел съесть завтрак.

— Госпожа Ливингстон обычно завтракает у себя, — деликатно отозвался дворецкий. — Еще кофе, ваша светлость?

Дрейк нахмурился. В тоне Стивена ему послышался скрытый упрек. Однако чисто выбритое лицо дворецкого светилось благожелательностью, и мысли об упреке показались неуместными. Да и вряд ли бы прислуга стала осуждать своего хозяина. Даже за спиной. Но то, что он напрочь забыл о своей подопечной, неприятно царапнули Натаниэля. Забыть о гостье — верх неприличия. Недостойный поступок ни для простого смертного, ни тем более для представителя Дома Черного Дракона.