Тень ведьмы - Евгений Нестеренко

- Наши там есть? - поинтересовался Иоанн.

- Да, в Горном есть церквушка, там наш человек служит. Вы прямо к нему и направляйтесь, он про детали расскажет.

- Так что, выезжаем прямо сейчас?

- Да, времени терять нельзя. Только действуйте осторожно, Междулесье это исконные вотчины графов Ла Карди, королевских родичей. Все должно быть скрытно, а то пойдут слухи: что за монахи, да откуда? Одни умники тут недавно наделали дел... - отец Люцер поморщился.

- Нам не привыкать, - сказал Петр. - Втроем поедем?

- Да, поезжайте пока втроем, а если понадобится помощь, присылайте кого-нибудь прямо ко мне.

Отец Люцер достал из стола кошель, бросил на стол.

- Вот вам на расходы. Особо деньгами не сорите, - погрозил пальцем, только для дела! - Как можно, отче! - хитро прищурился Иоанн.

- Ну ладно, ступайте, собирайтесь в дорогу.

Петр взял кошель, и клерики направились к выходу.

- Стойте! - отец Люцер поднялся.

Клерики застыли в дверях.

- Дайте я вас благословлю на дорогу!

И отец Люцер медленно осенил их знамением.

- А я вам говорю: поедем монахами! - настаивал Лука. - И подозрений меньше, и доверия больше - монаха кто хошь переночевать пустит, и дворянин, и крестьянин.

- Ну да, - сказал Иоанн, - и по шее кто хошь накостылять сможет! Или ты под рясу меч спрячешь?

- Зачем монаха "костылять"? - не сдавался Лука. - Денег у него нету, одежи дорогой тоже. Да и к тому ж монаха тронуть - грех.

- Хорошо! - согласился Петр. - Уговорил, поедем монахами. А меч можно и в торбе спрятать.

Клерики сидели в келье Петра. Сборы их были недолгими. Решили выезжать ночью - меньше шума. Оставалось лишь плотно поужинать перед дорогой. Ужин уже стоял на столе - жареные каплуны, головка сыра, печеные яйца, виноград, хлеб, яблочный сок. Клерики сели за стол, принялись за еду.

- Погодите! - сказал Иоанн, поглядев на дверь.

Он взял с кровати свою торбу, покопался в ней и извлек бутыль.

- Во! Чистый мед! - сообщил он, открывая бутыль.

Запахло медовухой.

- Ну ладно, давай, - улыбнулся Петр и задвинул на двери засов.

Напиток разлился по желудку теплом. Клерики принялись закусывать. Разговор перешел на предстоящее задание.

- Что думаешь, Петр, сложное дело?

- Да как вам сказать, - Петр задумался. - Вообще-то, с вампирами сталкиваться мне не доводилось. Слыхал кой-чего от других, но все истории про вампиров что-то больше на сказки смахивают. Все эти превращения в летучих мышей, котов...

- Так, а откуда ж тогда трупы берутся?

- Трупы - трупами, а причем тут превращение в летучих мышей? Видел я как-то мужичка одного, на вид ничего особенного. А стоило ему хлебнуть лишнего, как хватался он за нож и починал кроить кого ни попадя.

- А кровь этот мужичок, случаем, из людей не высмактывал? - съязвил Иоанн.

- Нет. А если говорить серьезно, то вампира поймать действительно нелегко. Сами подумайте: как это можно ухитриться из здорового человека кровь выпить, ежели он в полном сознании? Не иначе, как чары тут какие-то.

- А я слышал, - вставил Лука, - что вампир особый взгляд имеет. Стоит ему только на человека взглянуть, как тот сознания лишается. А там уж делай с ним, что хочешь...

- Кто его знает? - покачал головой Петр. - Может, и так. Не счесть коварства у исчадий адовых. У нас, по крайней мере, есть свое оружие - кинжалы серебряные, святая вода, распятие освященное.

- Говорят, чеснок против вампиров помогает.

- Можно попробовать. А вдруг и правда подействует?

- Ну ладно, - Иоанн вылил в чарку остатки медовухи, - это все хорошо, а вот как мы будем расследование проводить, под видом монахов тоже?

- А почему бы и нет? Мы ведь не собираемся при всем честном народе за вампирами с мечами бегать. Можно походить, расспросить людишек, святой водой побрызгать... А действовать уже будем тайно.

- Ну, если так, то и ладно, - согласился Иоанн.

- Кстати, - вспомнил Петр, - Лука, ты вроде служку проследить какого-то хромого посылал?

- Еще не вернулся. Но нам уже не до того, пусть тут сами разбираются. Нам пора выезжать. Пойду-ка я лошадей подготовлю!

Лука ушел. Петр и Иоанн закончили трапезу, взяли дорожные торбы и отправились на конюшню.

Дорога уходила за горизонт. Это была старая, растоптанная не одним поколением путников, широкая и ровная дорога. Летом она клубилась пылью, трескалась от жары и зияла глубокими колеями. С боков к ней подступали зеленые луга, обступали леса, толпились низкие деревенские избушки, тянулась цепь трактиров, таверн, харчевен и просто кабаков. В нее впадали тракты, дорожки и тропинки, как в море впадают реки. Она взбиралась на мосты, ее пересекали дорожные посты.

Весной и осенью дорога раскисала, покрывалась лужами, колеи размывались. Не одному путнику доводилось пообниматься со старой дорогой, свалившись с телеги, коня, а то и просто споткнувшись. Принимала дорога и дары рассыпанные, оброненные, выпавшие или даже выкинутые.

А зимой дорогу укутывал снег, пушистый или хрустящий - в зависимости от мороза. Грязь затвердевала, вода леденела, снова появлялись колеи, но теперь их скрывал снег. Дорога засыпала под убаюкивающий вой ветра и тихий треск мороза. До весны.

Сейчас дорога была веселой и шумной. Она тарахтела колесами карет, повозок, бричек и телег, стучала лошадиными копытами, переругивалась или просто трепалась голосами путников, дымила пылью, жадно поглощала солнечное тепло и утоляла жажду дождевой водой. Недостатка в путешественниках она не испытывала.

Вот едет пышная княжеская карета. Впереди кареты гарцуют пятеро дружинников, позади - четверо. Каретой правит важный бородатый кучер с длинным кнутом. Из окна кареты выглядывает бледная физиономия; рот перекошен, глаза прищурены. Физиономии не по вкусу дорожная пыль, но что делать! Дорога ко всем одинакова.

Вот тащится крестьянская бричка. Ее тянет костлявая бурая лошаденка. Хозяин не особо погоняет ее, только слепни мешают. Лошаденка трясет головой и вздрагивает. Крестьянин решает вздремнуть. Он привязывает вожжи, подтягивает под голову мешок с солью, купленный в городе и растягивается на соломе, раскиданной по бричке.

Мимо проносится вороной жеребец с королевским послом. Жеребец взмылен и зол. Гонец тоже зол, но он зол от голода. Ему не терпится поскорее добраться до ближайшего трактира под названием "Три Пути". Ах, какая там раковая похлебка! Изголодавшийся гонец готов грызть раков вместе с панцирем. Он уже почти забыл о письме, которое зашито в подкладке кафтана, почти забыл, как вчера еле ушел от разбойничьей шайки, перекрывшей дорогу, почти забыл о жене, которая ждет его дома. В глазах у него плавает раковая похлебка.

А вот у едущего навстречу купца Марципана раковая похлебка плавает не в глазах, а в желудке. Он позавтракал в трактире "Три Пути" и теперь продолжает свой неблизкий путь. Воз купца нагружен воловьими шкурами. Марципан доволен. Он скупил шкуры сухими, а рассчитался, как за мокрые - подольские крестьяне совсем ничего не смыслят в торговле. Медленно катится воз, рядом идут три помощника-охранника.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});