Рейтинговые книги
Читем онлайн Газета Завтра 51 (1203 2016) - Газета Завтра

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 23

Однако, несмотря на такую зыбкую неопределённость, переменчивые правила "холодной войны", И.Н. Шумейко — кстати, прикладной математик по образованию — продолжает перебирать "переменные и постоянные параметры, изучать всё относящееся к "Закону сохранения России", который хочется видеть столь же незыблемым, как и "Закон сохранения материи". С удовлетворением рекомендую новую яркую работу Игоря Николаевича Шумейко небезразличному к судьбе Отечества читателю.

Возмутитель литературного спокойствия

Возмутитель литературного спокойствия

Алексей Шорохов

о повести Михаила Тарковского «Полёт совы»

Все любят Михаила Тарковского. Во всяком случае — хвалят. Даже Дмитрий Быков и Захар Прилепин. То есть неофициальный официальный писатель и официальный официальный писатель номер один сегодня. Ну, в смысле — два номера…

А у писателЕй (по Тарковскому) такое единодушие — редкость. Поэтому стоит насторожиться.

И настороженно прочитать его новую повесть "Полёт совы", опубликованную в "Нашем современнике". Очень настороженно.

Приём себя оправдывает буквально с самого начала. Во-первых, потому что Тарковский начинает выдавать врагам наши тайны. Враги-то — они люди довольно простодушные, и решили, что если великую русскую литературу не замечать и не пропагандировать, то она сама и загнётся. Как бы… Ну, для верности нужно ещё поддушить в объятиях всякого рода литературных премий. А чтобы совсем наверняка — поставить сестру олигарха присматривать. И внука классика приглядывать. То есть птица не пролетит и зверь не проскочит! Граница на замке.

Не тут-то было! Тарковский нарочно, даже, я бы сказал, издевательски и совершенно бесцеремонно делает героем своей новой повести учителя литературы, заметьте — не байкера, не члена Ночной хоккейной лиги, не успешного журналиста, а учителя! Да ещё русской, видите ли, литературы. Факт вопиющий. Потому что приличные люди уже привыкли за последние двадцать лет читать о приличных людях! А у Тарковского — про учителя. Так до слесарей и трактористов скоро докатимся. Или до гарнизонных старлеев!

Но этого мало. Герой Тарковского ещё и непростительно молод — ему тридцать лет, и, что ещё хуже первого, он смеет в таком-то своём возрасте мучиться известными русскими (то есть вечными) вопросами. Я думаю, писателю простили бы ветхую чеховскую старушку-словесницу или несгибаемую сталинистку с "Как закалялась сталь" на ночном столике. Однако молодой (!) деревенский (!) учитель русской литературы, да ещё и в Сибири — это возмутительно!

Но Тарковский продолжает возмущать дальше! Приличные люди к нему вроде бы притерпелись за последние лет десять-двадцать. Ну, пишет про Сибирь, про охотников, кулёмки там, соболя всякие. Экзотика. Этнография. Привезут десяток-другой гансов — мишек пострелять, водки попить, а тут вам Тарковский и духовность.

— Как, тот самый?

— Я-я, натюрлих! Давай ещё по одной за мир во всём мире и Сталинград!.. А чё это ты после слова "Сталинград" бледнеешь? А-а, дедушка… Ну бывает-бывает…

То есть взял и обманул. Бдительных наших. Не писал-не писал о политике, и вдруг на тебе — сначала повесть "Тойота Креста"! Чё-то у вас там в москвах — совсем просто не то чё-то! От слова совсем!

А теперь и "Полёт совы".

И ведь хорошо пишет — не оторвёшься! Даже Быков оторваться не может — забил на всё, ночной эфир в "Эхе Москвы" и ночной клуб "365 оттенков интеллектуального" забросил. Читает. Тянется к русскому миру. Тоскует даже…

Хочет приобщиться к великому. У них это хорошо развито — чувство великого… Особенно у женщин…

А Тарковский продолжает…

И мысли-то у него такие простые и правильные, прям хочется в администрацию президента занести, положить где-нибудь (ну там, промеж зелёных бумажек с портретами этими самыми, писатели против живописцев). Чтобы прочитали.

Да боязно. Вдруг "смена элит" уже произошла. Схватят за руку и спросят:

— Твои бумажки?

— Одна моя…

— А где одна, там и две!

И упекут недалёкого правдоруба до конца дней руководить литобъединением в Магадане. Я, может, и не против, но… Семья большая, дети растут, московские уже, тепличные… Да и новые вещи Тарковского почитать опять-таки хочется. Поэтому ничего я в АП относить не буду, а лучше так напишу.

Главное, что отличает Михаила Тарковского от подавляющего большинства современных ему русских писателей, — это то, что свою правду он не проповедует, а исповедует. Что роднит его с писателями несовременными — такими, как Гумилёв, Толстой (увы), Чехов, Лесков, Гоголь… Нельзя не добавить и Александра Сергеевича ("Мой идеал теперь — хозяйка… Да щей горшок, да сам большой…") О чём бы это? Да об извечном стремлении подлинных русских писателей жить так, чтобы писательство и собственная жизнь не разбегались в разные стороны, чтобы правда написанного слова подкреплялась правдой проживаемой тобой жизни.

Максимализм? Да. Но именно он даровал нам Толстого и Гоголя. Не всё получилось? Или совсем не получилось? Титаны надорвались? Но именно такое "поражение" оказалось больше всяких "побед". Потому что это — евангельское поражение. "Аще зерно не умрет, не принесёт плод свой…"

Приличные-то люди уже давным-давно развели литературу и жизнь и не парятся. Потягивают коньячок, многоопытно улыбаются. Литература — одно, а жизнь — совершенно другое. Такое уже было: и в прошлом столетии, и в позапрошлом. Писали поэмы об Ильиче и давились за джинсами в ГУМе, рыдали о доле народной и проигрывали в картишки деревни с мужичками. Было такое, было. Нас не удивишь.

Я уже не говорю про русскоязычную литературу — ею вовсю и давно занимаются маркетологи, культурологи и косметологи. От слова "косметика", а не "космос" (чтобы не подумали).

Но и с так называемой "русской" — сегодня не всё ого-го. Далеко не всё.

Нет, с "патриотизмом" и "православием" всё как раз ого-го, с "проповедничеством" — тоже. А вот с исповедничеством — увы. Кого вы знаете из ​патриотов (что литературных, что номенклатурных), кто бы не отмазал своих драгоценных дитятей от армии? Я, кроме Проханова, не знаю никого. Знаю ещё сыновей русских генералов (не путать с "генеральскими сынками") Пуликовского, Шпака, Аношина и других, сложивших головы в Чечне (вечная им память!). Но это — другая песня. Они-то как раз не "проповедовали" патриотизм, а исповедовали его. "До самыя смерти".

А вот с официозным "патриотизмом" — что литературным, что чиновным, — как-то совсем ничего исповеднического не ассоциируется. Как и с государственным "православием"… Ну не будем же мы всерьёз о наследственном топ-менеджменте в госкорпорациях и о преосвященных джипах в кривоколенных переулках! Надоело уже.

Герой Тарковского (понятно, что и сам автор) тоже напряжённо размышляет и о Родине, и о Православии… Но нерв его размышлений и, что важнее — жизни, как и нерв всей без преувеличения прозы Михаила Тарковского, проходит в другом, его исповедничество — это трудовая правда. В ней — спасение и последняя крепость России, в ней же — и торжество нашего Православия (ибо "Царствие Небесное нудой" — то есть трудом, силой — "берётся"):

"Откопал яму и, когда таскал глину, так вдруг захотелось читать, что едва закончил умазывать печку, даже не отмыл дочиста руки: глина так и осталась на верхней стороне кистей, в основаниях ногтей. В тепле кисть начало стягивать с такой бережной и спокойной силой, что показалось — трудовая и древняя наша земля пожала мне крепчающую руку".

Это тот самый учитель Сергей, герой повести да и во многом сам автор — один сбежал из преуспевающей гимназии и города, другой вообще сбежал (а ведь мог бы спокойно себе и тщиться — тащиться в тщете и суете: не в Лондоне, так в Москве, давно б уже букеров и нацбестов нахватал!). Но нет: "Нутром-то я чую, что мужики ближе к какому-то естеству, которое я утерял взамен на некую благоприятную городскую запитку, книжную, образовательную, "современную" (не могу произносить это слово без кавычек). Которой дорожу, в которой себя чувствую чистенько, ладно, вроде как еду в мягком автобусе с большими, в кофейную дымку, стёклами, в то время как мужики шагают по обочине в пыли и солярном выхлопе, но при этом знаю, что земля-то через них говорит, а не через меня, и что на истинной обочине как раз я. И будто кричу сквозь гладкие затемнённые стёкла: я тоже ваш, не отгоняйте меня, я даже вылезу из автобуса со своими хахаряшками, пойду с вами, буду делать что-нибудь скучное, трудное, буду слушаться, буду думать и говорить вашими словами — лишь бы вы меня взяли в дорогу. Во-о-он за те сопки…"

С ними, этими мужиками, совсем не просто, кто не жил в современной русской деревне хотя бы год (а здесь среднерусская ничем не отличается от сибирской) — вряд ли поймёт. Но Сергей понимает: "Дочитал "Чудиков" и пришёл к выводу, что читать про них намного интересней, чем с ними жить…"

1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 23
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Газета Завтра 51 (1203 2016) - Газета Завтра бесплатно.

Оставить комментарий