Том 17. Убийца среди нас. Непристойный негатив. Звездой помеченный любовник. Начни все сначала,Сэм - Картер Браун

Когда я наконец прервал нервные громовые раскаты Хатчинса и положил трубку, выяснилось, что Максин тем временем исследовала успокоительные свойства бутылки белого рома и добилась немалого успеха. Видимо, ее последней здравой мыслью было позаботиться о платье. Она сняла его, аккуратно сложила на полу так, чтобы оно не помялось, и улеглась, использовав его как подушку. Ее голова покоилась на полу, бедра на диване, а ноги были закинуты аж на спинку дивана. В таком нелепом положении она выглядела между тем как воплощение самых буйных мужских фантазий. Светло-бежевая комбинация завернулась до талии, полностью обнажив ноги. Оказалось, что даже на трусиках у нее вышита кокетливая монограмма.

После того как я поднял ее, отнес в спальню и уложил в постель, мне ничего не оставалось, как вернуться в дикие просторы штата Коннектикут. Я как раз успел на ночной поезд, отходивший от Центрального вокзала, и часа через два, то есть рано утром, прямиком угодил в центр бушующего тропического урагана, который по собственной глупости не понимал, что ему не место в этой стране, а тем более в этом штате и в это время.

Я выскочил из поезда, резвой трусцой направился к единственному такси, стоявшему у вокзала, но шестеро других пассажиров оказались гораздо лучше тренированными и успели к машине до меня. Мощный штормовой ветер, прибывший прямо из Атлантики, столкнулся с тропической теплой волной воздуха аккурат над моей головой, и они оба усердно старались поскорее и поосновательнее промочить Холмана до костей. Из темного подъезда соседнего дома послышался голос привидения:

— Позвольте доставить вас в ваш отель, мистер Холман.

Изумленный, я никак не мог решить, то ли звать на помощь, то ли прикинуться, что я ничего не слышал. Но тут из подъезда на залитый дождем тротуар ступил темный силуэт.

— Ну надо же, всю жизнь меня преследуют такие приятные совпадения! — обрадовался я. — Ведь это же мисс Скотт!

— Проливной дождь не располагает к любезностям, мистер Холман! — решительно оборвала меня девушка. — Если вы готовы, то бегом к машине.

Я взглянул, куда она указала, и в двадцати футах обнаружил смутные очертания «кадиллака» Хойта.

— Спасибо, весьма признателен, только позвольте один вопрос: кто еще находится в машине? Я не горю желанием встречаться с вашим головорезом Киршем!

— В машине никого нет, — заверила она. — Посмотрите и убедитесь, если не верите. Можете даже просветить ее рентгеновскими лучами, но я не собираюсь мокнуть под дождем, пока вы наконец справитесь со своей трусостью.

Я с облегчением вспомнил, что в номере отеля «Хантсман» у меня остались два пистолета. Мой собственный был спрятан на дне чемодана, а второй, который я отнял у шофера, — в ящике комода. У меня не было выбора: или стоять здесь и утонуть в потоках ливня, или рискнуть и поверить, что Соня Скотт говорит правду. Я внезапно рванулся к машине, открыл заднюю дверцу, чтобы салон осветился, и внимательно осмотрел его.

— Под передним сиденьем спрятались двое карликов, — насмешливо сказала Соня. — Но если вам повезет, вы сможете забить их до смерти вашей зажигалкой.

Я закрыл заднюю дверцу, обошел машину и уселся рядом с Соней, не нарушая наступившего молчания. С полным безразличием к тонкой механике автомобиля она за несколько секунд набрала скорость в сорок миль.

— Вы ведете себя нечестно, мисс Скотт, — сказал я, с опаской вглядываясь в дорогу сквозь потоки дождя. — Почему вы не сказали мне, что собираетесь покончить жизнь самоубийством, прежде чем я сел сюда?

Она снизила скорость примерно до пяти миль в час.

— Если вы нервничаете, мистер Холман, я могу вас высадить в любую минуту, и плывите себе к отелю.

— Хорошо, воля ваша, — согласился я. — Можете убить меня, если так нужно!

— Вы сильно изменились за последние тридцать часов, — сказала она все с той же прохладной сдержанностью. — Когда мы ехали минувшим вечером, вы проявляли на удивление ненасытное любопытство. Сегодня вы самый безразличный пассажир, какие мне только попадались. Уж не летаргический ли сон напал на вас в дороге?

— Вы встретили меня под проливным дождем в два часа ночи на вокзале, чтобы отвезти в отель, и хотите, чтобы я поверил, что это простое совпадение? — спросил я, немножко гордясь своей проницательностью. — Я уже все понял. Вы узнали от старины Ирва, что я был у Максин Барр, когда он звонил ей около девяти часов вечера. И если я собирался вернуться сегодня, к моим услугам был последний поезд, на который я мог успеть.

— Любой кретин мог бы додуматься до этого. — Ее гнев, как и ураган, не убывал. — Вам не приходит в голову спросить, что меня заставило приехать на вокзал, как вы отметили, под проливным дождем и в два часа ночи?

— Мне не хотелось смущать вас, Соня, дорогая, — ответил я искренне. — Когда последний раз я задавал вам наводящие вопросы, вы вертелись как уж на сковородке, помните? По какой-то причине вы даже не подумали предупредить, что Алекс Кирш собирается попрактиковаться на мне в своем искусстве мясника.

— Идите вы к черту, Рик Холман, и заткнитесь! — Ее голос и впрямь был полон неконтролируемой ярости. Но в нем звучала не только злость, ощущалось и что-то вроде близкой истерики. — Дайте мне сигарету, — попросила она неожиданно нормальным тоном.

Я прикурил две сигареты и одну из них вставил ей в рот.

— Давайте начнем все сначала, — предложил я. — Почему вы встретили меня на вокзале?

— О, лучше бы вы не спрашивали! — Она засмеялась, но ей было явно не до смеха. — Ненавижу людей, которые постоянно твердят «я же говорил», и почти так же мне не нравится признаваться, что вы были правы!

— Вы имеете в виду те несколько мыслей, которые я подарил вам на прощанье?

Светящийся кончик ее сигареты дернулся, когда она согласно кивнула:

— Вы сами во всем виноваты, Рик Холман, я не знаю, что вы сотворили с Алексом в театре, но этого не следовало делать. Вернувшись, он вел себя как буйный психопат.

— Ничего удивительного, он и есть психопат.

— Он привез Бабе из театра около семи, — рассказывала Соня тихим, доверительным голосом. — Когда они вошли в дом, я поняла: что-то стряслось. У Бабе было мертвенно-бледное лицо, и она еле переставляла ноги. Я помогла ей добраться до комнаты и снять пальто. Стало ясно, что она вне себя от страха. Спереди ее платье и даже комбинация под ним были изрезаны на ленты. По дороге из театра Кирш сидел рядом с ней, держал ее за плечи, а в другой руке у него был нож. И он все время твердил, что это только начало, нервно рассказывала Бабе. Настоящее удовольствие начнется, когда он покончит с платьем и доберется до ее тела!

— Ну и чем все кончилось?

— Я уложила ее в постель, заставив принять снотворное. Потом нашла Ирвинга и рассказала ему все, что произошло. Я полагала, что он сам разберется с этим безобразием, и поднялась в свою комнату, но там меня поджидал Кирш. Вы оказались правы, Холман! К моему ужасу, в руке у него был неизменный нож, и, разговаривая со мной, он глубоко втыкал его в верхнюю крышку комода. Он сказал, что теперь сам будет боссом, все начнется сегодня вечером. Мне больше не нужно прислуживать Хойту, он сам займется сначала им, а потом всем, что принадлежит Ирвингу, начиная с меня. Я кинулась к двери, но каким-то образом он снова оказался передо мной и приставил нож к горлу. «Не нужно нервничать, — захихикал он, — в данный момент я только занимаюсь учетом всего, что принадлежит хозяину». И тут он приказал мне раздеться. Представляете? Я попыталась сопротивляться… — По ее телу прошла судорога. — Он… он красочно растолковал мне, что может сделать своим ножом, если я не подчинюсь. Меня еще никогда так не унижали за всю мою жизнь! Он заставил меня стоять перед ним голой — я не знаю, наверное, минут пятнадцать, целую жизнь; и все это время торчал передо мной, уставившись на меня глазами кретина.

— И что же дальше? — взволнованно спросил я.

— Странно, но он сам каким-то образом вышел из припадочного состояния, — ответила она удивленно. — «Смотри, как бы тебе не простудиться до смерти, Соня», — внезапно сказал он совершенно нормальным голосом и вышел из моей комнаты.

— Вы рассказали об этом Хойту?

— Да, сразу же, но он и ухом не повел, был слишком занят, планируя завтрашнюю вечеринку. По-моему, он даже не слышал, о чем я говорю, пока я не упомянула Бабе, не показала ее изрезанное платье и рубашку.

— Хоть это его убедило наконец?

— Он сказал, что сожалеет о случившемся, но мне не следует особенно переживать, через двадцать четыре часа Кирш и Лайонел якобы исчезнут навсегда. Потом попросил созвониться с людьми, которых он хочет пригласить на вечеринку. Я узнала, что вас нет в отеле, и когда Ирвинг наконец дозвонился до Максин, он объяснил, что нечего вас искать, поскольку вы находитесь у нее. Я вернулась в свою комнату около половины одиннадцатого, подождала часа два, потом проскользнула в гараж и взяла машину. Если бы вас не оказалось в поезде, я просто не знала бы, что мне делать!