100 великих сокровищ - Надежда Ионина

Неожиданное и сенсационное открытие было сделано в середине XIX века на обширной территории тропического побережья Мексиканского залива. Здесь на краю сельвы, неподалеку от деревушки Уэйапан, владелец одной из асиенд обнаружил огромную каменную голову – одну лишь голову, без тела. Через несколько лет эта голова заинтересовала Х. Мельгара, работника мексиканского музея. Его привлекли, как он считал, «чисто негритянские черты» этой головы. Впоследствии Х. Мельгар даже выдвинул целую теорию об африканском происхождении доколумбовых обитателей этой части Америки. И это было одной из причин того, что каменная голова была со временем забыта.[12]

Вновь ее увидели только в ХХ столетии, это были супруги Зелер из Берлина. Но и они не проявили к ней особого интереса, просто сфотографировали ее. Только через 100 лет после открытия каменная голова дождалась своего исследователя. Им стал американский ученый М. Стирлинг – необыкновенный человек, к которому местные индейцы и метисы относились с величайшим почтением.

В 1938 году он добился в Вашингтоне финансовой поддержки и отправился в Трес-Сапотес, где в первую же неделю своего пребывания нашел три очень интересные стелы. Потом ему попались два больших «сундука», изготовленных из цельного камня и украшенных рельефными изображениями битвы между двумя группами воинов. И еще одна каменная голова…

Но фантастические открытия М. Стирлинга не вызвали восторженной реакции его коллег, и тогда он отправился в Ла-Венту – крупнейший ритуальный центр ольмеков. Здесь он обнаружил гигантские базальтовые головы, три из которых он нашел на южной окраине гор, а четвертую – у северного подножия пирамиды. По мнению М. Стингла, чешского ученого и путешественника, головы могли изображать вполне конкретных лиц, так как они неоднотипны и у каждой совершенно отличная от других физиономия.

Гигантские головы были защищены своего рода «шлемами», такие изображения встречаются и на столообразных алтарях Ла-Венты. Одного из них называют «победителем». В нише передней части алтаря сидит совершенно нагой мужчина, голову которого украшает нечто вроде короны, а шею – роскошное ожерелье. В правой руке «победитель» держит оружие, напоминающее кинжал, а левой придерживает веревку, которой связан раненый человек (может быть, вождь враждебного племени). Над головой «победителя», как солнце, возносится огромная маска ягуара.

Ягуар в Ла-Венте изображался повсюду. Например, в «Гробнице трех правителей» («Могиле трех старцев») среди других сокровищ были найдены нефритовые подвески в форме зубов ягуара. В Ла-Венте были найдены и нефритовые детские личики, свидетельствующие о том, что человеку хотели придать сходство с ягуаром.

Обитатели Ла-Венты жили под знаком ягуара, были одержимы ягуаром. Что бы ни изображалось на стелах и алтарях, везде присутствует морда ягуара. На каменном памятнике, который М. Стирлинг позднее нашел в Портеро-Нуэво, недвусмысленно передано соитие женщины с ягуаром. От брака божественного ягуара и смертной женщины и произошло могучее племя героев – сыновей небес и земли, полубожественных строителей Ла-Венты.

Так возник удивительный народ, не похожий на других: то были «ягуарьи индейцы» – люди и ягуары одновременно. Впоследствии их стали называть «людьми с ягуарьей пастью», а еще позже ольмеками (от ацтекского слова «олли» – каучук), то есть «людьми из страны, где добывают каучук».

Они начали строить свой город еще в VIII веке до нашей эры и строили до IV—V веков нашей эры. За это время Ла-Вента стала подлинным центром их мира, настоящей империей ольмеков – древнейшей в индейской Америке. У ольмеков была весьма развитая государственная организация, о чем говорят найденные здесь исторические памятники. Все каменные головы и обработанные камни, найденные в Ла-Венте, попали сюда из другой местности – из потухших вулканов Синтепека, расположенных почти за 100 километров от Ла-Венты. Некоторые каменные головы весят около 20 тонн, и каким образом «ягуарьи индейцы» доставляли сюда базальтовые глыбы – остается только гадать. Хотя часто говорят о трудности транспортировки каменных скульптур на острове Пасхи, но «ягуарьи индейцы» организовали перевозку своих голов на 2500 лет раньше, чем полинезийцы Рапануйи. А такая транспортировка требовала не только отличной техники, но и высокоразвитой общественной организации.

Через 25 лет после М. Стирлинга поселение Трес-Сапотес посетил чешский ученый и путешественник М. Стингл, которому самому удалось увидеть много индейских памятников, которые во времена М. Стирлинга были еще неизвестны. Например, две скульптуры заменяют столбики школьных ворот, каждый угол деревенской тюрьмы украшен произведениями древних индейских мастеров. А на деревенской площади, в вечной непролазной грязи стоит гигантская голова, словно любуясь своим отражением в никогда не просыхающей луже.

Одна из ольмекских скульптур изображает участника тлачтли – ритуальной игры в мяч, напоминающей наш баскетбол. В мяч играли во дворе, имевшем форму римской цифры I. С двух сторон стержень цифры-двора окаймляли стенки и посередине каждой из них (на высоте трех-четырех человеческих ростов) вертикально[13] устанавливалось каменное (или деревянное) кольцо диаметром даже меньше десяти сантиметров. Игроки должны были кинуть через него твердый каучуковый мяч, который по правилам игры можно было только толкать локтями, бедрами или ногами. Счет очков, по-видимому, производился не только по числу забитых мячей, так как забить их было очень трудно. Зрителями такой игры были не только простые индейцы, но и жрецы, так как (о чем уже говорилось выше) игра была ритуальной, а также представители высшей знати. По правилам игры, победители получали все драгоценности и дорогие вещи, которые были надеты на богатых индейцах, и никто им не мог отказать. Долгое время считалось, что членов проигравшей команды убивали, но сейчас историки столь категорично уже не говорят об этом, так как появились некоторые другие сведения, опровергающие это утверждение.

У найденной статуи нет рук, а по обеим сторонам корпуса туловища видны большие отверстия. М. Стингл предположил, что у статуи были подвижные руки, которым можно было придавать любое положение.

Несгораемая библиотека царя Ашшурбанипала

В 1846 году несостоявшийся английский юрист Г. Лэйярд сбежал из холодного Лондона на Восток, куда его всегда манили жаркие страны и погребенные под землей города. Он не был ни историком, ни археологом, но именно здесь ему чрезвычайно повезло.

Г. Лэйярд наткнулся на столицу Ассирийского царства – город Ниневию, о которой европейцы давно знали из Библии и которая почти три тысячи лет ждала своего открытия.

Ниневия была царской резиденцией почти девяносто лет и своего расцвета достигла при царе Ашшурбанипале, который правил в 669—633 годы до нашей эры. Во время правления Ашшурбанипала «вся земля была мирным домом», войн почти не было, и свободное время Ашшурбанипал посвящал своей библиотеке, которую он собирал с большой любовью, систематически и со знанием древнего «библиотечного дела».

Того, кто посмеет унести эти

таблицы…

пусть покарают своим гневом

Ашшур и

Бэллит, а имя его и его

наследников пусть

Будет предано забвению в этой

Стране…

Столь грозное предупреждение, по замыслу царя Ашшурбанипала, должно было повергнуть в страх и трепет всякого, кто только помыслит о похищении книг из ниневийской библиотеки. Никто из подданных царя, конечно же, не осмелился…

Но в 1854 году в библиотеку Ашшурбанипала проник Ормузд Рассам, преступивший законы древней Ассирии ради спасения ее в памяти человечества. И если первооткрывателем Ниневии был

Г. Лэйярд, случайно обнаруживший несколько табличек из Ниневийской библиотеки, то саму библиотеку раскопал именно Ормузд Рассам, один из первых археологов – представителей коренного населения страны.

Среди развалин дворца Ашшурбанипала он обнаружил несколько комнат, в которые, казалось, кто-то нарочно свалил тысячи клинописных табличек. Впоследствии ученые подсчитали, что в библиотеке хранилось около 30 000 тысяч «глиняных книг». Во время пожара, когда впоследствии город умирал под ударами мидийских и вавилонских воинов, в губительном для Ниневии огне «глиняные книги» прошли обжиг, закалились и, таким образом, сохранились. Но, к сожалению, многие разбились.

Ормузд Рассам тщательно упаковал «глиняные книги» в ящики и отправил их в Лондон, но еще тридцать лет понадобилось ученым, чтобы изучить их и перевести на современный язык.

Библиотека царя Ашшурбанипала хранила на глиняных страницах своих книг почти все, чем были богаты культуры Шумера и Аккада. «Глиняные книги» рассказали миру, что мудрые математики Вавилона не ограничились четырьмя арифметическими действиями. Они легко вычисляли проценты, умели измерять площадь разнообразных геометрических фигур, существовала у них сложная таблица умножения, они знали возведение в квадратную степень и извлечение квадратного корня. Наша семидневная неделя тоже родилась в Междуречье, там же была заложена и основа современной науки о строении и развитии небесных тел.