Мои дорогие мужчины - Нора Робертс

Они подарили ему не только дом и семью. Они предоставили ему выбор, дали шанс получить образование, и это спасло его душу. Он воспользовался их даром и стал человеком. Он учился и работал. И глубоко на дне души похоронил того несчастного мальчишку.

Теперь у него прочное положение в лучшей рекламной компании округа. Никто не сомневается, что Филип Куин скоро поднимется на самую вершину общественной лестницы. И глядя на мужчину, который носит элегантные костюмы, может сделать заказ в ресторане на безупречном французском языке и не ошибиться в выборе вина, никто бы не поверил, что когда-то ему приходилось грабить магазины, чтобы не сдохнуть с голоду.

Филип гордился своими достижениями – может быть, слишком уж гордился, – но считал, что только успехами может выразить свою благодарность Куинам.

Однако в нем еще оставалось достаточно от прежнего жесткого и эгоистичного мальчишки, чтобы взбунтоваться при одной мысли о том, что придется отступить хоть на дюйм. И все-таки предать Рэя и Стеллу он не мог: слишком много они вложили в него. Значит, придется найти какой-то компромисс.

Филип обернулся, взглянул на дом. Наверху темно – наверное. Сет уже спит. Филип не мог разобраться в своих чувствах к мальчишке. Он смирился с его появлением в семье. Он понимал его. И все-таки этот парень иногда раздражал Филипа. Может быть, потому, что он видел в Сете Делотере себя?

А что, если Сет – действительно сын Рэя Куина?

Филип сжал зубы. Мог ли человек, которого он боготворил полжизни, поддаться соблазну, Предать жену и семью? И даже если допустить такую возможность – неужели он оказался способен отвернуться от собственной плоти и крови? Как мог человек, усыновивший чужих детей, больше десяти лет пренебрегать собственным сыном?

«У нас и без этих вопросов достаточно проблем, – напомнил себе Филип. – Главное – сдержать обещание. Сохранить мальчишку».

Когда он вернулся к освещенному заднему крыльцу, Кэм сидел на ступеньках, а Этан – в качалке.

– Утром я вернусь в Балтимор, – объявил Филип. – Узнаю, что выяснил адвокат. Ты сказал, что фамилия социального работника Спинелли?

– Да, – ответил Кэм, уставившись на кружку с кофе, которую держал в руках. – Анна Спинелли.

– Вероятно, она из окружного отделения, из Принцесс-Анн. Я проверю. – Филипу всегда становилось легче, когда он сосредотачивался на деталях. – Я считаю, мы должны предстать перед ней как три образцовых гражданина. Я уже отвечаю всем требованиям. – Филип сухо улыбнулся. – А вам двоим еще придется поработать над имиджем.

– Я сказал Спинелли, что найду работу, – откликнулся Кэм, передернувшись от отвращения.

– Я бы не спешил с работой, – заметил Этан. – У меня есть одна идея, только надо ее хорошенько обдумать. Мне кажется, что, раз уж мы с Филом будем жить здесь – а мы оба работаем, – ты мог бы вести хозяйство.

– О Господи… – еле выдавил Кэм.

– Подожди. – Этан замолчал, покачался немного, затем продолжил: – Ты будешь тем, что они называют главным опекуном. Если в школе возникнут проблемы – например, Сет заболеет или еще что, – ты всегда будешь под рукой.

– Звучит разумно, – согласился Филип и, почувствовав себя увереннее, подмигнул Кэму. – Ты будешь мамочкой.

– Пошел ты к черту!

– Тебе придется последить за своей речью, мамочки так не разговаривают.

– Если думаешь, что я буду стирать твои грязные носки и скрести сортир, то можешь считать, что зря потратил время на то шикарное образование, которым ты так гордишься.

– Все это только временно, – миролюбиво сказал Этан, хотя с удовольствием представил себе Кэма в фартуке смахивающим паутину метелкой из перьев. – Потом мы разделим обязанности: мы ведь в детстве всегда что-то делали по дому. Но в ближайшие дни, пока я не перестрою свой распорядок, а Филип не уладит юридическую сторону, все будет на тебе.

– Но мне тоже надо разобраться со своими делами! – Кэм ухватился за этот последний довод, как утопающий за соломинку. – Мои вещи разбросаны по всей Европе…

– Ты все прекрасно успеешь: Сет ведь целый день в школе. – Этан рассеянно погладил собаку, дремавшую рядом с качалкой.

– Ладно, – Кэм понял, что бороться дальше бесполезно, и сдался. – Но давайте сразу договоримся. Ты, – указал он на Филипа, – будешь привозить продукты: у нас почти ничего не осталось. А Этан будет смешивать то, что ты привезешь. Может, получится пища. И все сами стелют постели, черт побери! Я вам не горничная.

– А как насчет завтрака? – сухо спросил Филип. – Ты же не отправишь мужчин на работу без горячей еды?

Кэм злобно оглядел брата.

– Веселишься?

– Мне не до веселья. – Филип сел на крыльцо рядом с Кэмом, откинулся и оперся локтями о верхнюю ступеньку. – Кстати, кто-то должен объяснить Сету, что нужно вести себя с людьми повежливее.

– Ну да! – фыркнул Кэм. – Объяснение, конечно, поможет.

– Если он будет так разговаривать с соседями, социальным работником, учителями, это произведет плохое впечатление. Кстати, как у него дела в школе?

– Откуда я знаю, черт побери?!

– Послушай, мамочка… – Филип не успел закончить, поскольку Кэм ткнул его локтем под ребра.

– Продолжай в том же духе – и останешься еще без одного костюма, шутник!

– Дай мне переодеться, и проведем пару раундов. А еще лучше… – Филип выгнул бровь и выразительно кивнул на Этана.

Кэм почесал подбородок, молчаливо одобрил план и отставил пустую кружку. Затем они оба вскочили так быстро, что Этан не успел и глазом моргнуть. Не обращая внимания на ругательства, братья схватили Этана за руки и за ноги и вытащили из качалки. Саймон возмущенно залаял и стал носиться вокруг мужчин, тащивших его сопротивляющегося хозяина с веранды.

В кухне в ответ завизжал щенок и бросился к двери, бешено виляя хвостом. Сет кинул на пол кусок цыпленка и, пока Глупыш пожирал его, с веселым изумлением следил за силуэтами, удалявшимися к причалу.

Сет еще раньше спустился в кухню набить чем-нибудь пустой живот и, сунув в рот куриную ножку, прислушивался к разговору Куинов.

Они вели себя так, будто действительно собирались оставить его! Даже не зная, что он подслушивает, они говорили об этом как о чем-то само собой разумеющемся. Сет вздохнул с облегчением. Во всяком случае, решил Сет, они его не выгонят, пока не забудут о своем обещании или не наплюют на него.

То, что обещания ни черта не стоят, Сет знал по собственному опыту. Кроме обещания Рэя… Рэю он поверил. Но потом Рэй умер и все испортил, однако Сет прекрасно понимал, что каждая ночь, проведенная в этом доме, в чистой постели со свернувшимся рядом щенком, была спасением. А когда Куины решат передать его той тетке из социальной службы, он сбежит.