Узник Кардиффа - Виктор Васильевич Бушмин

себя от здешних видов. Такой тусклой серости, грязи и нищеты он нигде не видывал…

– А что поделаешь, – Рауль хмыкнул и развел руками, – приграничные спорные земли, сами понимаете. – Он жестом приказал стражникам, стоящим возле ворот в замок расступиться, пригласил гостей пройти за ним и продолжил. – Народ тут дикий, озлобленный какой-то. Никак, разбойники, не уразумеют тех благ, что им несем мы, продвигая власть короля в здешних землях…

Они миновали сумрак ворот и вошли во внутренний двор замка, вид которого ничем выдающимся не блистал, разве что лужи кое-где были засыпаны золой, песком и старой соломой, – короче, одна грязь, к которой примешивался стойкий запах помоев и нечистот.

– М-да… – тихо себе под нос произнес Филипп, – это не Таррагон, и даже не Тауэр…

Абдалла, шедший за ним следом, прибавил:

– Да и ваш Тауэр ничем выдающимся не блистал. Даже башни, и те какие-то убогие и страшные…

– А это потому, мой верный друг, – усмехнулся Филипп, – что до прихода норманнов там вообще толком каменных домов не было. Одни деревянные лачуги…

– И вы еще хвалитесь тем, что считаете себя преемниками римлян… – едко съязвил сарацин, периодически бросая взгляды на места расположения стражи, размещение оружия, конюшен и прочих вспомогательных объектов замка. – Бардак, грязь и сплошная зараза…

– Простите, ваша светлость, – встрял снова Рауль. Он подошел к низкому приземистому наполовину каменному зданию, которое, по всей видимости, и служило домом коменданту. – Судя по тому, как ворчит ваш сарацин, ему не очень-то по вкусу пришлись наши пейзажи?..

– Что верно, то верно, спорить не буду, – Филипп тяжело вздохнул и, глядя на него, спросил. – Куда моим слугам поставить коней и имущество?

– Сей момент, не извольте даже беспокоиться. – Комендант залихватски свистнул и жестом подозвал к себе грязного и оборванного воина. – Принимай лошадей знатных сеньоров, да смотри, подлец, не удумай снять с них подковы или еще чего из сбруи!

Оборванец потер грязной лапищей у себя под носом, сморкнулся, и ответил:

– Даже у нехристя?..

– Даже у него. Не дай бог, опозоришь меня – на кол надену… – Рауль решил для острастки припугнуть его.

Но тот не испугался, оскалил свой беззубый рот, в котором едва просматривались остатки гнилых желтых зубов, и ответил:

– Ага. Так я и поверил… – он сплюнул какой-то гадостью, находившейся у него во рту на и без того мерзкую почву. – А кто будет замок защищать? Роланд и Оливье?

– Все. Ступай. Да, вот еще что! – Он кивком головы показал ему на конюшего и оруженосца рыцаря. – Их размести в самом чистом и сухом углу казармы. Понял, урод?!

– Понял… – проворчал тот. – Нет нужды обзываться на людях…

Он жестом показал слугам де Леви куда им идти, взял под уздцы лошадей и понуро побрел к покосившимся навесам, служившим чем-то наподобие конюшен. Филипп удивленно поднял вверх брови, Абдалла снова что-то проворчал, а Рауль, не найдя ничего внятного в ответ, промолвил:

– Дикие и опасные места. Почти весь гарнизон состоит из ворья и висельников… – Он обреченно взмахнул рукой. – Приличных воинов сюда и калачом не заманишь. Вот, правда, – тут он немного повеселел, – третьего дня прибыли ко мне три удивительнейших воина! Все, как на подбор, высоченные, широкоплечие, да такие удальцы, что умудрились по дороге так отходить хозяина здешнего постоялого двора и его бандитскую ватагу, что, право, лучших рекомендаций и не нужно…

Сердце Филиппа обрадовано ёкнуло.

Они вошли в дом коменданта. Он состоял из одной длинной комнаты с низкими потолками, стены ее были увешаны оружием. В дальнем углу стояли несколько топчанов, застеленных соломой и покрытых овчинами, посреди зала стоял огромный очаг, сделанный на англосаксонский манер, а возле постелей большой франкский камин. Толку от последнего было мало, но, судя по всему, его сложили здесь лишь для того, чтобы хоть как-то скрасить это серое убожество и немного навевать грусть о родине и родном замке.

– А что поделаешь… – Рауль виновато попытался оправдаться. – Кругом война. Пока не до излишеств. Надо границу держать, да следить за снабжением Кардиффа. Без нас он в полгода загнется.

– Кстати, мессир Рауль, – Филипп уселся на колченогий стул, широко расставил ноги для устойчивости, – а может быть нам отправиться своим ходом до Кардиффа?

– Да вы с ума сошли?.. – комендант даже перекрестился. – Хотя он и расположен от нас в десяти с небольшим лье, вы вряд ли живыми туда доберетесь… – Он перехватил недоуменный взгляд гостя. – Сейчас отужинаем, вы отдохнете у меня в гостях пару деньков. Скоро должен прибыть грузовой неф, вот на нем вы преспокойненько и доберетесь до замка и бурга Кардиффа.

– С какой стати нефу забредать к вам, если ему проще прямиком идти на Кардифф?

В это время воины гарнизона притащили козлы, поставили на них доски, накрыли их грязными холстинами и стали расставлять грубые глиняные плошки для еды, поставили несколько кувшинов с вином (судя по запаху – кислятина жуткая!) и притащили жареного барана.

Они уселись за стол. Рауль посмотрел на Абдаллу.

– А он пить-то будет?

– Нет. – Отрезал Филипп. – Его вера запрещает ему одурманивать свой разум забродившим соком винограда. Абдалла пьет или молоко, или воду, которую долго греет на огне…

– Какая дикость… – брезгливо поморщился Рауль. – Молоко я пил только в детстве. А вот для чего надо сильно греть воду?.. – он недоуменно захлопал глазами.

– Это не дикость, мой благородный Рауль. – Филипп отрезал кинжалом большой кусок баранины, положил себе в плошку, взял ломоть белого хлеба. – Вода, коли она хорошо нагрета, а потом остужена, не принесет тебе никакой заразы…

– Надо же… – удивился комендант. – Какой умный сарацин. А с виду и не подумал бы…

– Поговариваю, что сам его величество король Франции Людовик Воитель страдает сейчас кровавыми поносами из-за того, что во время одного из своих походов в Оверни изволил испить водицы из болотца… – Филипп с видом знатока поднял вверх указательный палец.

– Господи и святые заступники… – испуганно перекрестился комендант. – Какие только страсти не услышишь!

Абдалла, тем временем, вынул свой походный бурдюк, взял в руки бронзовый кубок, внимательно посмотрел на него со всех сторон, понюхал, взял тряпицу, вытер его, после чего налил в него воды…

После ужина они втроем уселись возле дымящегося камина. Филипп и Рауль медленно потягивали кислое вино, а Абдалла, уставившись на языки пламени, что-то шептал про себя одними губами.

– Чего это он? – Рауль тихо спросил де Леви.

– Оставьте его, мессир комендант… – Филипп махнул рукой. – Он просто отдыхает. Скорее всего, он что-то поет…

– А мне вот