Гнездо - Владимир Львович Ешкилев

критичности, который сопровождает в жизненных странствиях каждого настоящего ученого. Он уже раньше заметил, что высокородная Знающая любит употреблять канцеляризмы. Когда-то его научный руководитель объяснил аспиранту Заку, что прирожденного начальника можно выявить по его склонности к официальному словообразованию. «Нам с тобой, парень, начальниками не быть. Не умеем мы с тобой говорить по-начальницки», — предсказал тогда научный руководитель и налил Заку первый в его жизни шкалик чистейшего лабораторного спирита. Научный руководитель был тиронийцем. Старым и битым жизнью сельвологом, чудом выжившем в болотных лабиринтах Озера Кларт.

Все ещё вспоминая вкус того ритуального спирта, ксенобиолог выбрался из противоперегрузочной ниши и помог Димер отвязаться от зажимов и лент. Пилоты уже просканировали ущелье и сообщили, что никакой опасной ксеноформы, кроме пленённой скутулии, пока не наблюдается.

— Выпускайте морлифов, — приказала пилотам Сайкс. — А за ними последуют «пауки».

По армейским и флотским уставам в местах расположения экспедиционных подразделений высокое руководство должно встречать не менее двух офицеров или приравненных к ним ответственных лиц. К импровизированным воротам лагеря вышли исполняющий обязанности коменданта Со Лай и старший научной группы Фальк. Когда с дискоида, опережая киборгов, словно серые тени, выскользнули морлифы, премьер-лейтенант внутренне напрягся. Он не любил этих животных. Хотя крысопсы-следопыты унаследовали от грызунов лишь треть генома, для Со Лая они оставались крысами. Здоровенными хищными ратанами, которые соседствовали с малоимущим населением в поселениях Колумбии — родины командира «ти-ди». Под тем обитаемым куполом, в котором прошло детство премьер-лейтенанта, как-то поселилась стая крыс-мутантов. Время от времени в куполе бесследно пропадали дети. Когда Со Лаю исполнилось четырнадцать, исчезла его младшая сестра Линь. Все мужчины из семьи Со приняли участие в спасательной экспедиции, спустившись в душное под купольное пекло. Они убили с полсотни мутантов, но не нашли ни Линь, ни остальных детей. В смертельной драке с огромной черной крысой Со Лай получил свои первые шрамы и впервые почувствовал себя воином. Шериф отметил его упорство, а через три года дал рекомендацию для поступления в военное училище.

— Я помню, как ты выпотрошил Ратана, — сказал тогда Со Лаю шериф. — Тот мутант был величиной с овцу. Ты храбрый парень. Из тебя получится исправный офицер.

Сенсор лучевика Со Лая среагировал на ментальный сигнал и совершил подачу оружия под правую руку. Держатель поясного кронштейна при этом щёлкнул на всё ущелье. Фальк удивленно посмотрел на офицера, а морлифы замерли. Со Лай медленно вернул оружие в исходное положение.

— Это сообразительные и доброжелательные звери, лейтенант, — завибрировал в его внутреннем коммуникаторе голос Преподобной Сайкс. — И не имеют ничего общего с колумбийскими Ратанами.

— Никаких проблем, Преподобная. Это у меня слишком чувствительное к ментальным сигналам оружие. Я его так намеренно настроил. Мы же на Сельвии, — напомнил Со Лай. А про себя отметил, что телепатические способности пифиек вовсе не сказочная шняга.

Морлифы приблизились к нему, виляя хвостом в знак привязанности. Офицер заставил себя почесать за ухом огромную крысопсину. И та в ответ дружелюбно оскалила зубастую пасть.

Между тем по трапу дискоида сошли две Знающие в матово-серых скафандрах. За ними на сельвийскую почву высадился увешанный средствами биолокации высокий гражданский. Замыкали процессию гостей военные с красными знаками Джи Тау. Среди последних, судя по наличию лабораторных чемоданчиков и транспортных биомодулей, были и ксенобиологи.

«Скорее всего, гражданский и является этим Зак-Заком, — решил премьер-лейтенант. — Занга говорит, что он непризнанный гений. Хлопоты снова увеличатся. Чем многочисленнее гении, тем меньше конкретной работы они выполняют. Теперь вот начнут драться с Фалькой за каждое определение; получится у нас не экспедиция, а целый симпозиум».

— В каком состоянии скутулия? — не теряя времени, перешла к делам Сайкс.

— Базальный метаболизм стабильный, но снижается сигма, и пульсация хорды дошла до критического значения, — доложил Фальк.

— Показывайте.

— Пойдемте, коллеги, — Фальк жестом пригласил гостей в лагерь. — Я считаю, что ксеноформу нужно немедленно переместить в стационарный биомодуль. Мы слишком долго держим её под газовой блокадой.

Сайкс и её окружение приблизились к месту заключения монстра. На гибком экране, который прилепили к изоляционной мембране, высвечивались данные мониторинга внутренних органов скутулии. Цифры и метки на экране каждую секунду менялись.

— И что вы думаете? — обратилась к Зак-Заку и Диммере Сайкс. — Существо можно транспортировать?

— Скорее всего… да, — Зак-Зак внимательно просмотрел колонки цифр, — но я бы хотел увидеть данные по дементивной динамике[18].

— Лимбограму? — уточнил Фальк.

— Плюс подробные данные сканирования тех церебральных секторов, которые отвечают за ментальное влияние.

— Мы не уверены, что ментальное влияние генерирует именно мозг.

— А что же тогда, по-вашему, его генерирует?

— Пока этого не удалось определить.

— Это принципиальный вопрос, коллега. Мы должны знать природу влияния — Зак-Зак увеличил изображение грушевидного органа, подвешенного на тонких жилах. — Я вижу характерное утолщение проталамуса. Этот участок по структуре вполне подобен тому, который генерирует ментальные волны у болотной двурогой многоножке Cylindroiulum diacornis, и в псевдополозе Coluberina singulata.

— Вам, коллега, как всегда, все понятно, — лицо Фалька нельзя было рассмотреть за световыми фильтрами шлема, но в голосе ученого присутствующие почувствовали раздражение. — Однако в действительности единого мнения академических кругов относительно того, какие именно органы сельвийских прорептилий генерируют телепатическое влияние, ещё не сложилось. Существует по крайней мере четыре концепции, которые радикально отличаются по своим выводам. Вы, в частности, исходите в своих статьях из того, что за телепатию в протополозах отвечает одна из ундуляций проталамуса плюс связанные с ней нейроструны роговых отростков, а я — и со мной и большинство сельвиологов — это ваше мнение не разделяем. Категорически не разделяем и не видим оснований для этого. Ваши предположения не подкреплены никакими весомыми экспериментальными данными. Это лишь гипотеза.

— О, приятная неожиданность! Вы даже читали мои статьи.

— Я читал ваши статьи, уважаемый коллега, но не уверен, что вы читали мои.

— Мне достаточно того, что я убил кучу времени на работы вашего учителя и патрона Гурака.

— Кстати, лидера научной школы и выдающегося на сегодняшний день специалиста по сравнительной морфологии сельвийских ксеноформ.

— Это вы так считаете.

— Достаточно пустых слов, — прекратила научный спор Сайкс. — У нас нет времени на все эти дискуссии. Меня интересует только один-единственный аспект жизнедеятельности этого существа. Мы должны выяснить, каковы мощность и специфика телепатического воздействия скутулии. У моих ксенобиологов в биоконтейнере находиться известный вам организм-симбионт Licosa selvix. Меня интересует: может или не может эта скутулия с помощью своего ментального воздействия разорвать симбиотическое взаимодействие между составляющими организмами ликозы. И если скутулия на это способна, то на каком расстоянии и как быстро.

— Но для такого эксперимента нужно освободить ксеноформу из-под нашего контроля, — все