Раннее утро - Владимир Пистоленко

В и т а л и й. Значит, пять лет? Ты слышишь, Надя?

Н а д е ж д а  М а р к о в н а. Да-а, пять лет, это… это не пять дней.

В и т а л и й. Даже не месяц.

Н а д е ж д а  М а р к о в н а. Ну, как ягоды?

А н я. Дивные! Спасибо, Надежда Марковна. (Взглянув на часы.) Я совсем забыла… Мне нужно идти.

Н а д е ж д а  М а р к о в н а. Куда? Зачем? Анна Семеновна!

А н я. Я обещала хозяйке. С пасеки придет ее муж. Надо рассказать об их сыне, Антоне. До свидания, Надежда Марковна… Виталий Маркович. Всего доброго, Сергей Григорьевич.

Н а д е ж д а  М а р к о в н а. Я провожу вас. Нот-нет, не отказывайтесь.

Надежда Марковна и Аня уходят.

Сергей смотрит в окно.

В и т а л и й. Славная девушка. Славная. (Шутя напевает.) «Мне стан твой понравился тонкий…»

С е р г е й (помолчав). Я сегодня должен уехать на несколько дней. С лекциями к лесорубам. Возьми Анну Семеновну под свое покровительство. Пригласи ее к нам. Чтобы она не чувствовала себя одинокой. Ведь знакомых у нее — никого!

Входит  Н а д е ж д а  М а р к о в н а.

Н а д е ж д а  М а р к о в н а. Ну, друзья мои, я потрясена, я очарована! Во всем чувствуется столичный тон. Это, конечно, не Ольга Федоровна. Да, Сережа. А отец?! Лауреат, академик.

Сергей, взяв газету, уходит.

Ее можно уважать хотя бы только из-за отца. (Задумывается.)

В и т а л и й (напевает). «Я ваши тайны знаю, я по глазам читаю». (Садится к пианино. Импровизирует.) Представь себе, что мы живем в Москве, да-да, все наше высокоталантливое семейство. Ты, скажем, закончила новую картину. И вот телефонный звонок директору художественной выставки: «Художница Надежда Марковна Теряева закончила картину. Получилось талантливо, гениально!» — «Кто говорит?» — «Академик Березко. Рекомендую купить». Каково? И купят! Кто откажет академику? Ведь они там друг у друга чай пьют. Что ты скажешь, художница? Пятьдесят тысяч дадут! А то и сто. Впрочем… хватит и пятьдесят.

Н а д е ж д а  М а р к о в н а (встрепенувшись). Я не могу, Виталий, меня раздражает эта твоя вечная ирония.

Как бы поддразнивая Надежду Марковну, Виталий наигрывает веселенький мотив.

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Лунный вечер. Слышится далекая песня. Комната в крестьянском доме. По обстановке видно, что здесь живет зажиточная колхозная семья. В дальнем углу, за цветным пологом, кровать. Д а р ь я  И в а н о в н а  разбирает постель.

А н я (входя). Добрый вечер, Дарья Ивановна.

Д а р ь я  И в а н о в н а. Вернулась?! А я заждалась. Идти нужно, беспокоюсь — тебя нет. Я уже за ворота выглядывала, не видно; думаю, где же это бродит моя Анна Семеновна.

А н я. Я в школе была. Потом вышла на улицу, и потянуло меня посмотреть тайгу. Вот и бродила. Искупалась в Енисее. Вода холодная, быстрая. Затем пошла и пошла лесом. Совсем было заблудилась.

Д а р ь я  И в а н о в н а. Антон тоже любил бродить по тайге. Он, правда, другое дело — мужчина, охотник. Да мы все, сибиряки, в тайге, как дома. Тебе в одиночку ходить в тайгу пока не надо. Не ходи одна, Анна Семеновна.

А н я. Почему?

Д а р ь я  И в а н о в н а. Всяко бывает. Зверь может повстречаться, потом — с непривычки заплутать нетрудно. А тайга, она шутить не любит, с ней нужно уважительное обхождение. С чего же это тебя в тайгу потянуло?

А н я. Не знаю. Просто так.

Д а р ь я  И в а н о в н а. Небось по дому скучаешь? Ничего, привыкнешь. Ну, а как домашние Сергея Григорьевича, директора вашего, привечают?

А н я. Мне вся семья понравилась. Такие общительные, гостеприимные. Наверное, их здесь все любят.

Д а р ь я  И в а н о в н а. Да как тебе сказать: сколько голов, столько и умов, сколько ртов, столько и языков. Каждый по-своему судит. Сергея Григорьевича одобряет народ. Да, Анна Семеновна, тебе письмо. Из Москвы.

А н я. Правда? (Берет письмо.) Первое письмо. От Кости! Он на практику уезжает. (Садится, читает.) Вам привет от Антона.

В комнату быстро входит  Г а л я  с небольшой корзинкой в руках.

Г а л я. Добрый вечер.

Д а р ь я  И в а н о в н а. О, Галочка! Где ты пропадала эти дни?

Г а л я. У лесорубов была. Комитет комсомола посылал. (К Ане.) Вы наша новая учительница по литературе, Анна Семеновна, да?

А н я. Да.

Г а л я. А меня зовут Галя. Я так перед нами виновата, так виновата.

А н я. Вы?!

Г а л я. Ну да. Ваш директор Сергей Григорьевич тоже там был, на седьмом. Узнал, что я уезжаю, и передал вам гостинец. Ягоды. А я дорогой заехала на третий участок… Пришлось задержаться там, и совсем про ягоды забыла. Так что они немного привяли. Вот, возьмите. (Подает Ане корзинку.)

А н я. Спасибо.

Г а л я. Да не обижайтесь, так получилось.

А н я. Ну, что вы!

Д а р ь я  И в а н о в н а. Хорошие ягоды, завтра варенье сварим.

Г а л я. Сергей Григорьевич говорил, что вы из самой Москвы?

А н я. Выросла там. Садитесь, Галочка.

Г а л я. Спасибо. А я еще не видела Москвы. Но обязательно побываю. План у меня такой есть — в сентябре поеду в отпуск и прямо в Москву. И в Ленинград. А в Ленинград знаете зачем? Хочу побродить по пушкинским местам. Мечтаю.

А н я. Любите Пушкина?

Г а л я. Очень. Это у меня, между прочим, с детства. Когда подумаю, что буду ходить в Ленинграде по тем самым местам, где больше ста лет назад ходил Пушкин… Обязательно поеду. И денег уже припасла.

А н я. А вы где работаете?

Г а л я. На деревообделочном комбинате. Наш комбинат передовой, второй год держит переходящее знамя министерства. Мы выпускаем сборные дома. И разную мебель. Во всех колхозных домах нашу мебель найдете. К вам в Москву отправляем.

А н я. Вы тоже мебельщица?

Г а л я. Нет. Я в машинном отделении. Машины люблю. Так бы и возилась с ними, и домой бы не уходила. Анна Семеновна, у меня появилась интересная мысль… Вы хорошо знаете Москву?

А н я. Может, и по хорошо, по знаю.

Г а л я. А что, Анна Семеновна, если бы комитет комсомола попросил вас рассказать нашим ребятам о Москве. Все, все, что видели и знаете. Одним словом — какая сегодня Москва.

А н я. Я с удовольствием расскажу. Но когда?

Г а л я. На днях. Я тогда зайду за вами. Согласны?

А н я. Конечно.

Г а л я. Скажите, а ваши родные тоже сюда переедут?

А н я. Нет. Они остаются в Москве.

Г а л я. Значит, вы будете одна. Ну ничего, у нас очень хорошо. Скучать не дадим. У нас все такие славные, дружные, и девчата и ребята. В Доме культуры спектакли бывают, концерты. Самодеятельность хорошая, директор школы такие лекции читает!

Д а р ь я  И в а н о в н а. Говорун он хоть куда, заслушаться можно.

Г а л я. Верите, Анна Семеновна, когда в Доме культуры его лекция, не протолкнешься. Правда.

Д а р ь я  И в а н о в н а. Как начнет рассказывать про советскую семью, да как нужно любовь беречь, молодежь слушает, рты разинув. Других учит, а сам всё не женится.

Г а л я. У нас есть девчата — влюблены в него, страдают, а он и не замечает. Ну, я пойду. До свидания. А завтра забегу.

Д а р ь я  И в а н о в н а. Погоди, Галочка, вместе пойдем, провожу до самого дома. Я на пасеку к своему старику. Оставайся, Анна Семеновна. Постель разобрана, на кухне ужин. Я утречком вернусь. Ответ сегодня будешь писать?

А н я. Да.

Д а р ь я  И в а н о в н а. Не забудь наш поклон дружку Антона.

Г а л я. До свиданья, Анна Семеновна. Спокойной ночи!

А н я. Всего хорошего, Галочка. Заходите.

Д а р ь я  И в а н о в н а. Ну, оставайся здорова, Анна Семеновна.

Галя и Дарья Ивановна уходят. Аня, постояв у открытого окна, берет лист бумаги, Костино письмо, садится к столу, начинает писать.

А н я (читает написанное. Задумывается и медленно рвет лист). Нет, не то. И слова какие-то пустые. (Поднимается. Решительно.) Нужно спать. А спать не хочется.

Подходит к окну и садится на подоконник. Задумалась и не видит, как к окну подходит  С е р г е й.

С е р г е й. Добрый вечер, Анна Семеновна.

А н я (испуганно вскакивает с подоконника). Вы?!

С е р г е й. Я испугал вас?

А н я. Нет… просто… неожиданность.

С е р г е й. Простите за позднее посещение. Можно войти?

А н я. Пожалуйста, входите.

Сергей скрывается и через минуту входит в комнату.