Раннее утро - Владимир Пистоленко

В и т а л и й. Пожалуйста, рад стараться.

Надежда Марковна и Виталий уходят.

О л ь г а (протянув руку Сергею). До свидания, Сережа. Мне почему-то уже не хочется ехать. Я буду скучать там.

С е р г е й. А я здесь. Буду думать о тебе и скучать. Ведь ты уезжаешь, а я остаюсь.

О л ь г а. Могло быть иначе.

С е р г е й. Да. Хорошо бы вместе. Но ты знаешь — не смог! А как не хочется расставаться с тобой! Мне бы взять тебя сейчас на руки и нести далеко-далеко, сквозь тайгу.

Слышится гудок автомобиля.

О л ь г а. Мне сигналят. Побегу. Я буду писать тебе каждый день.

С е р г е й. А я — отвечать тебе. И ждать. (Горячо обнимает ее.)

Ольга выбегает из комнаты. Сергей у окна машет рукой. Голос Ольги: «Надежда Марковна, Виталий Маркович, до свидания!» Шум отъезжающей машины. Звонит телефон.

С е р г е й (берет трубку). Вас слушают. Да, я… Нет, сегодня в школе не буду… И завтра. Уезжаю в командировку. А что там? Да?! Катя, передайте, что я прошу зайти сюда. Пожалуйста. (Вешает трубку, открывает дверь.) Мама! Мама! На минутку.

Входит  Н а д е ж д а  М а р к о в н а.

Н а д е ж д а  М а р к о в н а. Ты звал?

С е р г е й. Мама, сейчас мне звонили из школы. Приехала новая учительница. Но там ремонт, принять негде. Она придет сюда. Угости, пожалуйста, чаем.

Н а д е ж д а  М а р к о в н а. Это зачем же?

С е р г е й. Просто долг гостеприимства. Принять в школе — одно дело, дома — другое.

Н а д е ж д а  М а р к о в н а. Не понимаю, Сергей, к чему вся эта затеи. Чаи! Словно мне больше и заниматься нечем, только встречать или провожать твоих учительниц. Мне просто некогда. Я должна заканчивать картину.

С е р г е й. Ну хорошо, хорошо. Только не волнуйся.

В дверь стучат. Надежда Марковна торопливо уходит.

Войдите.

Входит  А н я.

А н я. Извините, мне нужно видеть директора средней школы товарища Теряева.

С е р г е й. Я Теряев. Прошу садиться.

А н я. Спасибо. Меня назначили в вашу школу учительницей. Вот документы.

С е р г е й. Так. (Рассматривает документы.) Место преподавателя литературы у нас свободно. Значит, из Москвы?

А н я. Да.

С е р г е й. В селе приходилось бывать?

А н я. Нет. Я почти безвыездно жила в Москве.

С е р г е й. Ну ничего, привыкнете… О, диплом с отличием?! Ну как, не хотелось ехать в провинцию?

А н я. Почему? Я сама просила направить меня в одну из отдаленных областей страны. В Красноярске предлагали городскую школу, но я отказалась.

С е р г е й. Вот вы какая! Правильно сделали. Я не скажу, что здесь легко. Нет! Суровый край. Много работы.

А н я. Я знаю, но не боюсь. Ведь мне помогут?

С е р г е й. Да, конечно. Ну, давайте знакомиться ближе. Меня зовут Сергеем Григорьевичем, а вас, судя по документам, Анна Семеновна. (Пожимает руку Ане.) Возьмите свой диплом. И займемся прозаическими вещами. Вам, конечно, нужна квартира?

А н я. Спасибо. Не нужно. Я остановилась у родственников моего знакомого. У Карповых.

С е р г е й. Знаю. Хорошая семья. Скажите, вы уже совсем приехали?

А н я. Нет. Скоро уеду. На месяц.

С е р г е й. Не отдыхали после экзаменов?

А н я. Но успела. Интересно, кто это у вас рисует?

С е р г е й. Моя мама. Она художница.

А н я. А я словно в знакомой комнате очутилась. Вот так же выглядит папин кабинет: повсюду наброски, зарисовки. У меня папа тоже художник.

С е р г е й. Вон оно что? Ну, как хотите, а я должен познакомить вас со своими домочадцами. Искусство, как говорится, их стихия. (В дверь.) Мама! Виталий Маркович, можно вас попросить сюда?

Входят  Н а д е ж д а  М а р к о в н а  и  В и т а л и й.

(Знакомит.) Друзья, наша новая учительница Анна Семеновна Березко из Москвы. Прошу любить и жаловать. (Ане.) Моя мама, Надежда Марковна. Мама, у Анны Семеновны отец тоже художник.

Н а д е ж д а  М а р к о в н а. Правда?

А н я. Да. Художник.

Н а д е ж д а  М а р к о в н а. Скажите, в Москве есть художник Березко, автор картины «Весна в степи», академик, лауреат…

А н я. Это мой папа.

Н а д е ж д а  М а р к о в н а. Папа?!

Неловкая пауза.

С е р г е й. Мой дядя и друг, Виталий Маркович. Актер.

В и т а л и й. С ручательством. Бриллиант чистейшей воды.

А н я. А разве здесь есть театр?

В и т а л и й. Я служил в краевом. Временно ушел. За Сергеем Григорьевичем в деревню потянулся. Захотелось поработать непосредственно в гуще. «В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов». Грибоедов, «Горе от ума». Именуюсь художественным руководителем районного Дома культуры. Подождите, мы еще и вас на сцену вытащим. Прошу вас, садитесь. Вы, конечно, как и все москвичи, любите театр?

А н я. Очень.

С е р г е й (прерывая). Если но ошибаюсь, вас привлекает героическое.

А н я. Да, вы угадали.

Н а д е ж д а  М а р к о в н а. И с кем ни поговоришь из молодежи — все мечтают только о героическом.

А н я. А о сереньком мечтать не стоит.

С е р г е й. Вы правы. Сильные, духовно богатые натуры должны стремиться к большим делам и не только стремиться, но быть их творцами. Ведь унылые будни не могут радовать человека.

А н я. А мне кажется, что все, даже самое большое, в том числе и героика, имеет свои будни.

В и т а л и й. Тут, пожалуй, трудно возразить.

Н а д е ж д а  М а р к о в н а. Беседуйте, а я на несколько минут покину вас. Хозяйство. (Уходит.)

С е р г е й. Вы имеете в виду творческие будни. Я же говорю о другом. Вот пример из нашей среды. Есть такие учителя, работают — комар носа не подточит, работают но всем правилам методики, но творческого огня в них нет, а значит, они не способны зажечь и других. Когда я вижу ремесленника в школе, не могу оставаться спокойным. И всегда думаю об одном: наверное, люди этого склада не любят детей.

А н я. А вы… любите детей?

С е р г е й. Я? (Пауза.) Да. Очень.

А н я. Я тоже. Потому и стала учительницей.

С е р г е й. Мне кажется, если не любишь детей, не имеешь права учить их. Учитель должен жить для своих питомцев, быть готовым на любой подвиг ради них. Данко с горящим сердцем — вот кто такой учитель.

А н я. Данко с горящим сердцем… Это хорошо сказано.

Голос Надежды Марковны: «Виталий, можно тебя на минутку?» Виталий уходит.

Сергей Григорьевич, вы тоже литературу преподаете?

С е р г е й. Да. В старших классах.

А н я. Я так и думала. Ребята, наверное, вас очень хорошо слушают. Правда?

С е р г е й. Но обижаюсь. Конечно, это приходит не сразу.

А н я. Если бы вы знали, сколько у меня вопросов, сколько сомнений…

С е р г е й. А у кого их не бывает?

А н я. И у вас?

С е р г е й. Конечно. Сказать откровенно, меня не покидает чувство неудовлетворенности. Никогда!

А н я. Сергей Григорьевич, почему?

С е р г е й. Я недоволен собой. Мне хочется сделать для людей больше, чем я делаю. А что — сам не знаю.

Входит  В и т а л и й.

А н я. Вы словно угадываете мои мысли. Сколько раз я об этом думала, мечтала.

В и т а л и й. Мечты! Я тоже мечтал. И мечтаю. Но пока, как сказал один классик, суждены нам благие порывы, но свершить их не нам суждено.

А н я. Я не согласна с вами. Быть только мечтателем — незавидная доля.

С е р г е й. Вы правы, Анна Семеновна. И мечтать и искать. Жить — это значит действовать.

В и т а л и й. Позвольте, позвольте!

С е р г е й. Ничего не позволим, дорогой мой дядя Виталий Маркович. Спор на эту тему бесполезен. «Кто хочет действовать, тот позабудь покой», как сказал Гёте.

Входит  Н а д е ж д а  М а р к о в н а  с подносом.

Н а д е ж д а  М а р к о в н а. Ну, друзья мои, прошу. Ягоды необыкновенные. Анна Семеновна, вот сюда.

Все садятся за стол.

В и т а л и й. Вы любите смородину?

А н я. Очень.

Н а д е ж д а  М а р к о в н а. Скажите, Анна Семеновна, если это не секрет, над чем сейчас работает ваш папа?

А н я. Над картиной «Москва майская».

Н а д е ж д а  М а р к о в н а. А каков, интересно, сюжет?

А н я. Мне очень трудно говорить об этом.

Н а д е ж д а  М а р к о в н а. А давно он пишет ее?

А н я. Третий год.

В и т а л и й. Третий?! А когда закончит?

А н я. Видимо, года через два.