Комнаты страха - Орлов Антон

Девочка-одуванчик с печальным и задумчивым лицом, скорбно изогнутым полумесяцем тонких губ и пышной шапкой пепельных волос. Футболка с вылинявшей розой, груди под футболкой большие, хорошо развитые – наткнувшись на них, взгляд Мориса как будто приклеился и отклеиться смог только через пять-шесть секунд. К поясу джинсов, местами добела вытертых, прицеплен брелок с изображением блондинки на фоне моря. Видно было, что ей – блондинке то есть – все нипочем.

Любимица Анджелы, та все время ее хвалит. Но сама эта девчонка не вредная, ни разу никому плохого слова не сказала.

– Шкаф в моей комнате!.. – торопливо и отчаянно сообщил Морис. – Надо с ним разобраться! Надо, чтобы со мной пошел кто-нибудь вменяемый. Ты не посмотришь, что с ним?

– Хорошо, пошли.

У Мориса мелькнула мысль, что она может неправильно его понять – еще примет за психа, который хочет заманить и изнасиловать… Но у девушки, похоже, таких подозрений не возникло, и они вместе направились к его номеру.

Когда Бланка открыла дверцу шкафа, ничего необычного там не обнаружилось. На плечиках висит костюм Деда Мороза, внизу лежит свернутая куртка, на полках стоят коробки – в одной грим, в другой борода и парик.

– Только не думай, что я идиот! – беспомощно произнес Морис. – Понимаешь, мне постоянно устраивают какие-то странные розыгрыши. Я не знаю, кто и зачем. Может, эксперимент какой-нибудь дурацкий, может, скрытая камера. Надо, чтобы рядом со мной все время был другой человек, свидетель, тогда они не посмеют… А мне об этом некого попросить. Не знаю, что теперь делать. В полиции не верят. Я пока не сумасшедший, но меня как будто нарочно хотят свести с ума! Они показывают мне странные вещи, а я не знаю, только я это вижу или кто-то другой тоже мог бы увидеть. Если только я – тогда мне надо к врачу, а если нет, тогда это или голограммы, или я не знаю, что такое…

– Сейчас ты что видишь в шкафу? – выслушав его, спросила Бланка.

– Сейчас – костюм на вешалке и внутренность шкафа, а когда я заглянул туда один, был коридор. Неприятный такой коридор… Это уже не в первый раз. Если тебе не трудно, побудь немного рядом со мной? До следующего раза, чтобы разобраться, увидишь ты то же самое или нет.

– Хорошо, – потратив на размышления всего несколько секунд, согласилась Бланка.

Воздух был такой теплый, влажный и ароматный, словно сидишь, зажмурившись, в ванне, в облаке душистой пены.

Морис не догадался предупредить, что знакомая, которую он должен навестить, живет в тропиках. «Макада» – Бланке это название ни о чем не говорило, а он, местный, решил, что этого вполне достаточно.

Пришлось купить в автомате на аэровокзале пару одноразовых босоножек и там же, в туалете, переодеться. Бланка сидела на полукруглой мраморной скамье под сенью голубоватого термонавеса, на ней остались джинсы и лимонно-желтая майка с броским фиолетовым логотипом какой-то безвестной фирмы. Рядом стояла разбухшая сумка с теплой одеждой и зимними ботинками.

На такие перепады лучше настраиваться заранее, иначе все кажется немного нереальным – и оставшаяся за горизонтом зима, и нахлынувшее, как сбивающая с ног волна, вечное лето. Все вокруг отливало золотистым сиянием, а шпили за кронами раскидистых вечнозеленых деревьев в той стороне, куда ушел Морис, горели так, что казались то ли предвестниками, то ли остатками ослепительного солнечного миража. Бланка щурилась, когда смотрела на них.

Ее ничуть не возмутило то, что Морис ушел один, а она должна ждать его в курортном парке. Бывало и хуже. Этот, по крайней мере, не вешает ей на уши лапшу, будто тяжело заболеет или разобьется на аэрокаре, если Бланка сию минуту не вступит с ним в интимные отношения в ближайшем подъезде. Морису нужен только свидетель – и ничего больше.

Несмотря на свой затравленный вид, он не производил впечатления сумасшедшего. Регулярно навещая маму в лечебнице, Бланка повидала достаточно душевнобольных и видела, что Морис на них не похож. Издерганный и растерянный – этого не отнимешь, но до сих пор находится в здравом уме.

Разумеется, она не смогла ему отказать. Во-первых, если с ним случится что-нибудь страшное, в этом будет доля ее вины. Во-вторых, у Бланки неожиданно обнаружилась авантюрная жилка, унаследованная, должно быть, от Ивана и Марики, одержимых ролевиков-экстремалов. Проснулось любопытство, захотелось влезть в эту историю, разгадать эту загадку.

Это, во всяком случае, интересней, чем утешать очередного претендента, который сначала нудно и с надрывом рассказывает о своих страданиях, а потом, выклянчив желаемое, едва узнает тебя при встрече. Бланка словно перешагнула с одной скользящей дорожки на другую и поехала в новом, незнакомом направлении.

Дожидаясь Мориса, она съела порцию пломбира, выпила банку апельсиновой санды. После этого засмотрелась на стайку ребятишек, игравших на площадке около большого мозаичного фонтана: полуголые, загорелые, юркие, как зверьки из джунглей, – настоящие дети тропиков.

Особенно привлекала внимание девочка лет шести, в ярко-красной майке и таких же трусиках, с гривой вьющихся огненно-рыжих волос до пояса. Такая малышка – и уже делает сальто! Среди других детей она выделялась прежде всего благодаря своим кукольно-пышным пламенеющим локонам, которые то развевались за спиной, когда она наперегонки с другими носилась вокруг фонтана, то волочились по песку, когда она болталась вниз головой на маленьком турнике, зацепившись ногами за перекладину.

«Если у меня когда-нибудь родится дочка, хорошо бы она была похожа на эту девочку… Может, отрастить волосы и покраситься?.. Да нет, она же хорошенькая, а у меня лицо блеклое, с рыжими волосами станет только хуже…»

А потом Бланка заметила такое, что все эти мысли, порхавшие, словно яркие тропические бабочки, мигом исчезли. Маньяка в кустах.

Это определенно был маньяк и никто другой. Немолодой мужчина крепкого телосложения, с жестким смуглым лицом, в неброской одежде, сидел на траве под пологом узорчатой, словно вырезанной из темно-зеленого бархата листвы и тоже смотрел на детей. Его внимательно поблескивающие глаза прятались под тяжелыми надбровными дугами, будто в пещерах, но Бланка не сомневалась в том, что он наблюдает именно за рыжеволосой девочкой.

Не обратила на него внимания, когда устраивалась на своей скамейке, а ведь он, наверное, был тут с самого начала! Или пришел позже? Надо хорошенько рассмотреть его и запомнить.

Волосы черные с проседью, короткие. Резко изломанные темно-красные брови и характерная угловатая форма ушей выдают гинтийца, и это лишний довод за то, что он злоумышленник, а не чей-нибудь родитель, укрывшийся от зноя в кустах – среди играющих на площадке детей маленьких гинтийцев нет. Черты лица… Если не считать глубоко посаженных глаз, ничего характерного и запоминающегося. Самая подходящая для маньяка наружность. Кисти рук крупные, сильные, с мозолистыми костяшками. Страшноватые руки – запросто расколют одним ударом кирпич или согнут в дугу стальной прут. Или свернут кому-нибудь шею.

Он, конечно, заметил, что Бланка искоса на него поглядывает. Пусть примет к сведению, что его увидели и при необходимости опознают! Уже не таясь, она посмотрела на гинтийца в упор, тот вернул ей взгляд. При этом на его неподвижном жестком лице не было никакого выражения, а еще говорят, что гинтийцы – эмоциональная раса.

Эта безмолвная дистанционная дуэль длилась около минуты, потом Бланка отвернулась, невольно сжав кулаки. Она первая не уйдет, пусть не надеется… Если надо, она дождется, пока всех детей не разберут родители. А то даже вызовет полицию. Несмотря на жару, по коже у нее ползали мурашки. Гинтиец, безусловно, понял, что ему бросили вызов. Вопрос, что он предпримет дальше.

Бланка снова медленно повернула голову в ту сторону, притворяясь, что озирается просто так. Хотя этого субъекта не обманешь, он уже понял, что его раскусили. Все тот же ничего не выражающий взгляд. Он не собирается отсюда уходить. Бланка, хоть и испытывала страх, свела брови и уставилась на него теперь уже в упор, но тут к гинтийцу подлетела рыжеволосая девочка.