Феникс - Светлана Ягупова

— Ира, я умею летать.

— Ну и фантазерка, — рассмеялась Ира. — А что ты еще умеешь?

— Но я вправду летаю. — Она чуть не расплакалась от того, что ей не верят.

Ира покрутила пальцем у виска и щелкнула языком:

— Ты чего?

С тех пор Айка никому не доверяла своей тайны и чуть ли ни каждый день хоть на несколько минут оставляла постель. Отнюдь не всегда ее заносило в космос. Со временем научилась попадать куда хотелось, стоило лишь по-разному сосредоточиться. Правда, не всегда это получалось, но вскоре поняла, что, как и всякую способность, можно тренировать и эту. Самый красочный телефильм не мог дать столько радости, сколько получала она от своих путешествий. Ей удалось побывать в таких уголках Земли, куда редко ступала нога человека: поднималась на снежные вершины Гималаев, шла по раскаленной Сахаре, спускалась в темные океанские глубины, продиралась сквозь джунгли Латинской Америки, наблюдала за ловлей кенгуру в Австралии, следила за миграциями птичьих стай. Все, что Айка видела, было так реально, что однажды на уроке географии она нечаянно проболталась, рассказывая о животном и растительном мире Африки:

— Слоны вблизи такие огромные, что когда я подошла к одному из них потрогать его кожу, то оказалась чуть ли не под его брюхом.

Класс захохотал. Спохватившись, она сжала губы, а учительница сказала точь-в-точь, как соседская девочка:

— Ну и фантазерка ты, Айка!

Иногда она вновь прорывалась в космос, видела зарождение галактик и гибель звезд, летела сквозь звездные туманности, проникала через черные дыры в другие вселенные, и неизменной мечтой ее в этих полетах было набрести на обитаемый мир. Но это никак не получалось, и устав от безлюдного космоса, она возвращалась на Землю. Какой же удивительной и волшебной выглядела родная планета с ее многообразием людей, растений, животных, неповторимостью пейзажей!

В конце девятого класса на Айку обрушилось событие, молчать о котором оказалось еще более невозможным, и она завела дневник.

В тот весенний вечер под ее окном цвела вишня. На душе было грустно неизвестно отчего.

— Мама, — позвала она и, когда мать вошла, задала ей вопрос, от которого та опешила, не сразу найдя что ответить. — Мама, — сказала Айка, — меня кто-нибудь сможет полюбить?

— Но разве я не люблю тебя?

— Это не совсем то.

— Рано еще задумываться над этим. — Голос матери дрогнул — Мала еще.

— Мне уже шестнадцатый.

— Всех кто-нибудь когда-нибудь любит, — вздохнула мать. — Но вот что из этого получится, предсказать трудно.

— Это неважно, — обрадовалась Айка. — Главное, чтобы любили.

Мать вернулась на кухню, а она закрыла глаза и неожиданно провалилась в узкий туннель, уходящий в бесконечность слепящей спиралью. В ушах тоненько звенело, как от бешеной скорости, когда перед глазами появился голубой вращающийся шар, контурами материков и океанских впадин напоминающий Землю. Если бы не две луны да незнакомые очертания континентов, Айка и приняла бы его за родную планету. Дважды обогнув шар, она уже было подумала, что он необитаем, хотя и покрыт лесами, и текут по нему реки, шумят океаны и моря, но, присмотревшись, поняла, что сверкающие на его поверхности рои светляков не что иное, как города. Спустившись к одному из них, с изумлением увидела, какой он игрушечный в сравнении с окружающей природой. Настоящая Лилипутия! Самые высокие дома, напоминающие небоскребы, не превышали размеров земного одноэтажного дома, по тротуарам ходили люди ростом пятнадцати — двадцати сантиметров, улицы были переполнены крохотными автомобильчиками. Такой город можно было бы разместить в Айкином дворе…

Сердце колотилось, когда рассматривала миниатюрные государства, расположенные в долинах громадных рек, на вершинах холмов, на лесных полянах или горных плато. Должно быть, обычное дерево казалось жителям этой планеты невообразимо огромным, не говоря уже о горе или океане.

Юка она встретила в старом парке, у маленького ручья, который ему, конечно, представлялся полноводной рекой. Крохотный мальчик в подвернутых до колен штанишках сидел с удочкой, закинутой в ручей, и глаза его были печальны. Айка не знала, каким образом ей вдруг стали понятны его мысли о занятиях в колледже, откуда он сбежал, его беспокойство о том, какое теперь последует наказание. Стоило ей мысленно сказать "Здравствуй!", как мальчик встрепенулся, посмотрел по сторонам и, никого не увидев, пробормотал на своем языке, который она невесть каким образом расшифровала:

— Здравствуй, а кто ты и где?

— Я далеко, ты не можешь меня увидеть. Давай дружить.

— Но кто ты? — Мальчик растерянно вертел головой.

— Я — Айка. Мне пятнадцать лет.

— А мне двенадцать. Меня зовут Юком. Ты, вероятно, из страны Синих Льдов?

— Вовсе нет. Я с планеты Земля. А как называется твоя планета?

— Альфанта, — сказал Юк, задумался и вдруг вскочил: — Как ты сказала? Откуда ты?

— Эта планета очень далеко, но моя мысль смогла прилететь сюда, и вот я разговариваю с тобой и вижу, как ты удишь рыбу. Я бы сказала, что ты ничем не отличаешься от земных мальчишек, если бы не был таким маленьким. Я в десять раз больше тебя.

— Ого! — Юк присвистнул. — И у вас все такие великаны?

— Есть и побольше. Да и я еще подрасту.

Юк кинул удочку в траву, которая была ему по плечи, и, жадно оглядываясь, вертелся волчком в надежде увидеть незнакомку.

— А ты не можешь появляться? Айка вздохнула:

— Нет. Этого я пока не умею. Но, может, когда-нибудь и смогу. Однако тебе легко представить меня: я ничем, кроме роста, не отличаюсь от ваших девочек. Любую из них, и тебя в том числе, я могла бы посадить на ладонь.

Юк даже зажмурился.

— У тебя такой голос, будто ты совсем рядом, — сказал он недоверчиво и взъерошил пятерней русый чуб. Щеки его вспыхнули, глаза заблестели,

"Живая кукла!" — подумала Айка.

— Отец мне как-то сказал, что каждый может услышать голос неба, и это будет огромным событием не только в его жизни, но и в истории Альфанты. Однако этот голос может принести и беду. Поэтому я не знаю, радоваться мне или огорчаться.

— Я тебе не сделаю ничего плохого, но пока никому не говори обо мне. Ты чем-то озабочен? Когда ты удил рыбу, у тебя были печальные глаза.

— Мне нагорит. Я удрал с уроков. Надоело учиться. Я знаю больше, чем другие, и когда начинаю о чем-нибудь рассказывать, все хохочут и называют меня маленьким старичком-философом, так как я обычно говорю о том, что им неизвестно и потому непонятно. Учителя тоже морщатся. В колледже, считают они, никто не должен выделяться ни одеждой, ни умом. Я так рад, что познакомился с тобой! Нам есть о чем поговорить.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});