Сачлы (Книга 2) - Сулейман Рагимов

Мадат вошел.

Субханвердизаде, сидя на стуле у окна, натягивал сапоги. Голова его была всклокочена, пряди волос прилипли к потному лбу. Он был без пояса. К гимнастерке пристал куриный пух. В глазах Субханвердизаде было столько злобы и ненависти, словно перед ним стоял его смертельный враг.

— Какая неприятность!.. Какое несчастье!.. — сказал Мадат. — Как это случилось?

— По-видимому, все, что говорил о вас товарищ Гиясэддинов, — резко начал Субханвердизаде, — не было лишено оснований. Кажется, он был прав… Субханвердизаде с трудом натянул на левую ногу сапог, вздохнул: — Ну, что же мне делать с тобой, а? Стоило мне, дураку, прихворнуть, слечь на пять дней, как все разбежались, будто глупые цыплята от наседки… Товарищ Демиров вообще смотался из района, а ты бросил свой штаб на произвол судьбы и отправился по деревням, как мальчишка, как юнец. Покрасоваться захотел?! Думал, пусть посмотрят, пусть полюбуются на нового руководителя, вождя района: вот я каков — ха-ха-ха!.. Смотрите, люди, как меня судьба вознесла! Хо-хо-хо!.. Ну, а чем все кончилось? Поминками?.. Рад, что халву будешь есть, поминая усопшего?.. Ну что ж, покушаешь, покушаешь… Наешься всласть!

Мадат был сбит с толку тоном Субханвердизаде. Спросил недоуменно:

— Что вы хотите этим сказать? Странно слышать от вас такое… В чем вы обвиняете меня?..

— Что я хочу сказать, спрашиваешь?!.. Меня интересует, зачем ты удрал из райцентра? Или от тебя барашек убегал?! Соус из курицы убегал от тебя?! Петушок молоденький улетал от Тебя в небо?! Какая жадность!.. Какое чревоугодие!.. Деньги мы Тебе дали. Еще надо было?.. Дали бы еще… А теперь посмотри, что случилось!.. Благодаря твоему мудрому руководству в районе произошло такое политическое событие. Позор!.. И неизвестно, что еще случится завтра. Я уверен, продолжение будет. И кто знает, вокруг чьей шеи это продолжение обовьется веревкой?.. Наверное, твои мусаватисты поймали в свои сети твоего дружка Ярмамеда и завербовали. И вот он вырвал из наших рядов большевика, борца!.. Вчера вечером я плакал, как ребенок. Кончилось тем, что он, раненый, даже начал успокаивать меня, несчастного… Затем обхватил мою шею руками и тоже разрыдался.

Мадат почувствовал, как сердце его учащенно забилось, взмокли ладони. "Странный тип!.. Лицемер!.."

— Мне помнится, у вас с товарищем Замановым были не очень хорошие отношения, — заметил он.

Субханвердизаде ударил кулаком по столу:

— Ложь! Что вы знаете о наших отношениях с Сейфуллой?! Вы видели только внешнюю сторону. У нас были разногласия по некоторым вопросам, мы спорили с ним! Но где?.. Когда?.. Только при решении спорных вопросов… В том-то и заключается особенность большевиков, что мы в принципиально важных вопросах не пойдем на уступки даже родному брату. Однако, товарищ Мадат, ни один из нас не обладает мусаватистским сердцем. Не то что некоторые… Да, да, это вы объективным образом подкармливаете изменников. Вы подпеваете им! Вы дирижируете этими господами, которые рядятся под бедняков, и вы это делаете очень мастерски! — Субханвердизаде сделал паузу, не спуская глаз с побледневшего лица Мадата, затем продолжал: — События этих дней подтверждают правильность всего того, о чем Демиров и Гиясэддинов говорили, о чем они предупреждали. Разумеется, эта банда, эти кровопийцы не могли не нанести нам этой раны. И вы ловко владеете своей дирижерской палочкой! — Субханвердизаде бросился к Мадату, схватил его за борта пиджака, начал трясти: — Но мы найдем! Я будил вас — вы не желали просыпаться. Я пытался вернуть вас с полдороги, но предатель всегда останется предателем! Кровный враг другом не станет. В маску рядитесь?.. Слышал!.. Я — батрак, я — инструктор комитета батраков! Я — Мадат, бывший нукер!.. Знаем мы этих выскочек, пришедших на готовое. Они лишь предаются сладким речам. — Субханвердизаде скрипнул зубами, застонал: — Ох, что же мне делать?! Что мне делать?! Я бы собственноручно пристрелил таких!.. Засорили, погубили, осквернили наш хлеб!.. Вы, гражданин Мадат! Вы, вы!.. Субханвердизаде что было силы ударил кулаком по груди Мадата, выкрикнул: — Ох, продажный! Ох, почему я сразу Гиясэддинову не поверил!..

Субханвердизаде делал все, чтобы вывести Мадата из равновесия. И это ему наконец удалось. Мадат потерял контроль над собой, выхватил из кобуры, браунинг, воскликнул, едва сдерживая слезы:

— Это ты — враг! Двурушник!

Субханвердизаде поймал его руку в воздухе:

— Второй террористический акт?! Да?! Еще одно покушение?! Да?! Открытое нападение?! — Изловчившись, он овладел оружием Мадата. — Ты хотел убить меня!.. Преступник!..

Мадат сразу же примолк, сник, потупил голову.

Субханвердизаде несколько раз подбросил браунинг на ладони.

— Смотри, сейчас я позову свидетелей и заведу на тебя дело. Но мне жалко тебя… Ничего не могу поделать с собой… Все-таки ты — сын Азербайджана. Субханвердизаде положил руку на плечо Мадата. — На, возьми свою игрушку. Говорю: жалко мне тебя.

В этот момент в комнату вошел начальник милиции Хангельдиев.

— Что здесь происходит? — удивился он. — Чей это браунинг? — Узнал Мадата, поприветствовал: — Здравствуйте, товарищ Мадат!

Субханвердизаде улыбнулся как ни в чем не бывало:

— Да вот, смотрю, чем вооружен наш товарищ Мадат. Браунинг — это не оружие, скажу я вам. Когда-то их любили носить в своих сумочках гимназистки… И я сказал товарищу Мадату: бдительность прежде всего! Выезжаешь в горы, а у тебя с собой какой-то дамский пистолетик. Ты ведь политический руководитель. Мы все несем за тебя ответственность. Помни, ты политический вождь, вышедший из низов!

Хангельдиев взял браунинг из рук Субханвердизаде, повертел его во все стороны, возвратил Мадату:

— Согласен, это не оружие, товарищ агитпроп! — Скосил глаза на свой маузер в деревянной кобуре: — Вот маузер — это вещь. А такими пугачами, как твой, некогда запугивали дамочек на пирушках. Сам видел, когда работал сторожем в Баку на нефтепромыслах.

Субханвердизаде кивнул головой:

— Правильно говоришь, верно. Помнишь свадьбу богача Сараблы в Сабунчах? Ну и свадьба была… Видел, как все женщины полезли под стол от страха?!

Мадат не стал слушать, что было дальше на свадьбе, вышел во двор, сказал сумрачно Хосрову:

— Дай мне твою бурку, пойду в сад, прилягу. Голова раскалывается. И мутит что-то…

Подавленный, он ушел в сад за домом и, завернувшись в бурку с головой, лег под яблоней. На душе у него кошки скребли.

Субханвердизаде, наблюдая за ним из окна, думал: "Вот ты и в руках у, меня, товарищ агитпроп!.. Направил на меня дуло браунинга, а что вышло?.. Вышло то, что ты своей рукой всадил в свое сердце пулю и, как подстреленный гусь, шлепнулся к моим ногам. Теперь ты мой!"

Когда в комнату вошел Дагбашев, а Хангельдиев спустился в деревню проверить, как охраняются арестованные, Субханвердизаде начал объяснять Дагбашеву, как ему вести дальше дело.

— Итак, помни, — говорил он, — все произошло из-за красотки Гейчек! Заманов добивался ее, приставал к ней… Иначе зачем он так часто приезжал в Чайарасы?.. Дороги-то, здесь какие!.. И зачем, спрашивается, этот Сейфулла останавливался в доме человека, который только вчера вышел из лесу?.. Зачем он дружил с ним?.. Вопрос ясен: Заманова убил бандит, которого своевременно не разоружили. А чья это обязанность, чье дело — изъять или выдать винтовку?.. Это дело их, ГПУ!.. А раз так, все нити следствия должны быть сосредоточены в наших руках. Этот Гиясэддинов должен предстать перед военным трибуналом за то, что не разоружил бандита, который только для видимости расстался со своей шайкой, а сам только и думал, как бы нанести удар в спину советской власти. Я, вернувшись в район, тотчас подниму этот вопрос перед центром. Кому подчиняется ГПУ? Совнаркому! А кому должно подчиняться районное отделение ГПУ? Мне!.. Раз так, я имею полное право лично поднять этот вопрос и сам же решить его. Увидишь, я подведу этого Гиясэддинова под трибунал. После этих событий и Демирову придется собирать свои манатки и улепетывать из района. А не захочет — мы заставим его сделать это! Кто прежде всего отвечает за район?.. Разумеется, Демиров. Именно поэтому надо использовать покушение на Заманова. Твоя нерешительность, моя мягкость — это смерть для нас. Там, где льется кровь, слезам не место! — Субханвердизаде приблизился к окну, кивнул в сторону сада. — Гляди! Видишь того, кто спит под деревом, завернувшись в бурку?.. Это Мадат, бывший батрак, инструктор комитета батраков… Мало-помалу мы обкатаем его и приручим. Станет кроткой овечкой! Нам очень важно держать в руках т. кого человека. Ибо и наверху и внизу, везде его считают святым имамом. Этот имам может сделать для нас буквально все. Приобретение, приручение такого имама — большое событие для нас! Мы можем превратить его в пулю, которая поразит сердце Демирова и Гиясэддинова. Мир держится на умелых и сметливых! Выигрывает тот, кто действует. Проигрывает тот, кто спит.