Герцог. Путь в неизвестность - Рустам Панченко

Селянин начал говорить, что ему с этим не справиться и что-то подобное в том же духе.

– Заткнись, барон. Тебя не спрашивают. Ты и так уже не один год помогал мне разгребать все это.

Барон? А это уже интересно. И сколько тут таких скелетов распихано по разным шкафам и шкафчикам? Немного помолчав, раненый обратился к пожилому наставнику:

– Учитель, вырасти из этого лоботряса человека. Это моя последняя просьба. Выполни ее, пожалуйста.

Герцог замолчал. Молчали и все присутствовавшие в спальне. Было видно, что герцогу становится хуже, но он держался.

– Последнее. Кевин де Сента с данного момента как старший представитель семьи является вашим герцогом. На нем лежит вся полнота власти. Вы можете ему советовать, но принимать решения будет он и только он. И не вздумайте оспаривать это. Хотя… Если начнет зарываться, можете дать по шее.

Снова наступила тишина, но продолжалась она недолго. Герцог потребовал, чтобы все, находящиеся за дверью, вошли в спальню. Народу зашло, скажу вам, довольно много. Странно, мне всегда казалось, что людей здесь считаные единицы. Это же нужно так уметь шифроваться!

– Кевин, – это уже говорилось мне, – опустись на колено.

Не понимая, что происходит, опустился на колено и вслед за отцом повторил слова присяги императору, герцогству и семье. После этого, обратившись к свидетелям сего действа, его сиятельство потребовал с них клятвы, что они исполнят его последнюю волю.

Первым поклялся маркиз Седаниум. Его примеру последовал барон Берт.

– Не могу просить тебя дать клятву, Учитель… – начал говорить герцог.

Но тот прервал его слова, просто встал на колени. Произносил он слова клятвы повседневным тоном, но звучали они как слова монарха, а не как речь простого вояки.

Раненый герцог попросил пить, и ему поднесли какой-то напиток. Некоторое время мы сидели в тишине, но вдруг в дверь постучали – оказалось, приехал нотариус.

Сколько же прошло времени, если он уже приехал? Или с какой скоростью он несся сюда, мы вроде бы ехали намного дольше? Его пригласили в спальню и заставили записать и заверить завещание. Свидетелями данного действа выступили трое опекунов, а также около десяти человек, находившихся в замке. Было видно, что не всем по душе происходящее. После того как документы были оформлены, нотариуса отправили обратно в город.

После этого умирающий синьор обратился к своим вассалам:

– Друзья мои! На протяжении многих лет вы безупречно служили империи и семье де Сента. Никто не может упрекнуть вас в нарушении данного слова. К сожалению, вынужден вас покинуть. Новым герцогом де Сента будет мой сын Кевин. На его очень юные плечи возлагается огромный груз власти. Никто не снимет с него ответственности, несмотря на его годы. Хочу спросить: готовы ли вы принести присягу новому герцогу де Сента? Готовы ли помогать ему исполнять свой долг перед империей и людьми? Не побоитесь ли поддержать столь молодого правителя?

Герцог замолчал и закрыл глаза. Какое-то время в комнате стояла мертвая тишина. Было слышно всех мух, которые находились в этом помещении. Первым на колено передо мной опустился Сед. Его примеру последовал Берт. Потом это проделали еще пятеро благородных. Двое были преклонного возраста, трое – относительно молоды.

Небольшая группка аристократов стояла отдельно и о чем-то шушукалась. А эти как здесь оказались, вроде бы их раньше в поместье не было? Мне очень не понравилась эта компания. Тихонько спросил у отца о том, кто это такие? В ответ услышал, что это головная боль герцогства и его лично. Они постоянно что-то придумывают на свою голову, вечно пребывают в каких-то интригах. Ввиду скорой кончины владыки данной территории эти люди явно не прочь перекроить ее по-новому.

«Если сейчас оставить все как есть, то с этими интриганами хлебну горя по полной программе!» – подумал тогда. Поэтому решил сразу поставить себя как правитель. Повернулся к группе заговорщиков и произнес:

– Господа, я не услышал вашей вассальной клятвы. Или вы считаете, что это ниже вашего достоинства – исполнять волю герцога?

В мою сторону обернулись все присутствовавшие в комнате. Потом от группы дворян, не принесших клятву, отделились двое и направились в мою сторону. Они были немолоды, лет за пятьдесят – точно. Спесивого выражения их лиц я бы не смог изобразить даже под страхом смерти. Остановившись передо мной, они смерили меня уничижительными взглядам, и один из них заявил:

– Перед тем как мы принесем тебе вассальную клятву, мальчишка, тебе нужно перестать ходить на горшок и подрасти хотя бы на метр.

Он внаглую уставился на меня. Наверное, это было оскорбление, и я должен был на него отреагировать как маленький мальчик, у которого мозги работают не совсем правильно? Еще допускаю вариант, что они до сих пор считали меня полудурком. Ну а если вас немного удивить? Ой, что сейчас будет?

– Это было оскорбление? – спросил нейтральным голосом.

Правда, для меня это оказалось настолько оскорбительным, что прямо не знал, где переночевать. Шутка.

В ответ сей аристократ только пренебрежительно фыркнул.

Тогда я повернулся к отцу и спросил:

– Отец, ты не против, если я немного омрачу твои последние часы казнью нескольких нехороших дворян, которые очень пренебрежительно относятся к герцогам де Сента?

Глаза умирающего полезли на лоб, а я продолжил комедию:

– Ну, в самом деле, не пороть же их на площади как простолюдинов? Не солидно как-то.

– Да что ты о себе возомнил, щенок! – прошипел мой оскорбитель.

Он занес руку, чтобы дать мне пощечину и с криком рухнул на пол. Его рука оказалась неестественно вывернута. Возле него стоял Учитель с безразличным лицом. Он поигрывал рукой решившего ударить меня аристократа, заставляя его ощутить полную гамму боли, это хорошо было видно на его лице.

Некоторые из этой компании начали доставать свои шпаги. Но тут прозвучал властный голос герцога:

– Прекратить! – Немного помолчав, умирающий добавил: – Сынок, Кевин! Дай мне умереть спокойно. Потом будешь или казнить, или пороть, как тебе угодно. Но не сегодня!

– Хорошо, отец. Пусть будет по-твоему.

После этого герцог внимательно посмотрел на интриганов и сообщил, что им, вероятно, не стоит задерживаться в комнате, группа аристократов-заговорщиков с радостью согласилась с ним и покинула нас.

Ох! Пронесло! Чуть не устроили мордобой со смертельными последствиями. Надо быть более внимательным к своим словам, а то порежут ненароком горячие парни. Повернулся к Учителю и поблагодарил его за то, что удержал меня и не допустил смертоубийства. Бред, конечно, сморозил, но имидж нужно было поддерживать.

Отметил про себя, что отец уже с трудом удерживает сознание, обратил на это внимание наставника, и тот быстренько выпроводил всех из спальни. Умирающий опустился на подушку и расслабился, а немного позже он забылся тяжелым сном. Меня тоже отправили спать.

Вы пробовали заснуть, если недалеко от вас умирает человек, на которого вам хотелось возложить многие проблемы своей жизни? В голове роились, наверное, тысячи мыслей и еще более тяжелых дум. Как жить дальше? Как обустраиваться в жизни, особенно если многое непонятно, а еще большее неизвестно? Прекрасно понимал, что большинство из моих страхов никогда не воплотятся в жизнь. Они так и останутся страхами. Впрочем, от этого легче не становилось. Как вести себя подростку в неполные двенадцать лет, зная, сколь многие желают его смерти? Все эти мысли устроили карусель в моей и без того больной голове. Так как день начался рано и был насыщен происшествиями, организм не выдержал нагрузки, и я забылся тревожным сном, правда, произошло это уже под утро, когда на улице начало сереть.

Когда проснулся, постарался сообразить, где нахожусь. Потом пришло понимание… вспомнил все, что произошло со мной в этом мире. Мне стало плохо от понимания того, в какую непростую ситуацию я попал, как выкручиваться из нее, было непонятно.

Прислушался к тихим звукам, которые доносились из-за дверей. Пришлось подниматься, одеваться и выходить из своей спальни. Направляясь в комнату герцога, столкнулся с посеревшим наставником, который сообщил мне, что, пока я спал, мой отец умер. Хотя называть этого человека отцом мне было тяжело, в душе поселилось чувство невосполнимой утраты. По щеке побежала слеза.

Поинтересовался, что необходимо для организации похорон. Человек ответил, что уже все организовано и сегодня пополудни после погребальной службы тело предадут земле.

– Так как живым не по пути с мертвыми, мы сейчас пойдем в столовую и кое-кто позавтракает, – обрадовал он меня.

Мои заявления, что кушать не хочется, ну не пропихну кусок в горло, были просто проигнорированы. Мы отправились в столовую.

Когда вошел в зал, в котором было довольно много народа, на меня не обратили внимания. Никто меня даже не заметил! В принципе мне было все равно, но подспудно понимал, что такое нарушение субординации не приведет к хорошим последствиям. Решился на сумасшедшую авантюру – с первого же дня начну восстанавливать статус-кво. Видно было, что моему отцу многое было безразлично. Вот только не хотелось мне доходить до того, что получил в итоге Валентин Петрович.