А отличники сдохли первыми... (Часть 5) - Рик Рентон

наших краях мы называем это вторником, Сань... Ты бы не курил тут.

— А! — Электрик пренебрежительно махнул рукой, но всё же отошёл от груды канистр подальше. — Кому потонуть, тот не сгорит.

— По-моему, обычно наоборот говорят...

— Говорят — кур доя̀т! — Хохотнул бодрый боцман. И его неправильное ударение в сочетании с курением тут же напомнило мне Настю. — Чё там у вас в Саратове — прям жесть жестяная?

— Сейчас поспокойней, конечно. Когда вон такие, как они, орднунг почти повсюду навели. — Я присел на груду канистр, отряхивая штаны от налипшего песка, и кивнул на амазонок, возившихся со оставшимся грузом. — А самая жесть зимой была. Я тогда в полях погреба грабил и в города не совался. Поболтай как-нибудь с кадетами — они тебе многое могут рассказать о том, почему в итоге из всех детей в городе выжил хорошо если каждый пятый.

— Да я и сам успел посмотреть краем глаза. Пока Гошанчик меня с Самары сюда не вытащил. Я как с ним в первый день созвонился, то думал — почилю щас себе спокойно в гостинке, дождусь его под вискарик... Тогда-то первый зуб и потерял! — Саня ухмыльнулся, в очередной раз продемонстрировав неполную челюсть. — Какие-то мудаки пошли по номерам мини-бары грабить, выпивку искали, закусь, роскошь всякую с постояльцев... И так вообще без палева — раз — и ко мне вламываются! Я одного — стулом! А второй — н-на нахуй — и кастетом мне прям по губам. Хорошо, что я с собой стамеску всегда таскаю...

Сплюнув, бодрый электрик, присмотрелся к девчонкам в камуфляже:

— А в Вольске, поначалу, тихо было. А потом весь февраль пальба почти постоянно. Прям войнушка.

— Это они власть в свои руки брали, насколько я знаю. — Я тоже пригляделся к амазонкам.

— Ага... — Выпустив ещё одно облако табачного дыма, Саня замолчал.

И я поспешил взять инициативу в нашем диалоге на себя, желая прояснить некоторые стратегические подробности:

— А где вы эту химозу так быстро надыбали? Неужто тут у себя запасли на чёрный день?

— В Шиханах. — Саня махнул рукой на закат. — Там же испытательский НИИ от Минобороны, секретный. Вообще тебе повезло, братан... Мы же туда до последнего соваться не хотели. Гиблое место. Но пришлось. Чтобы на их аэродроме горючку для вертушки найти. Детишки окрестные туда тоже не совались, так что там много чего осталось нетронутым.

— В Шиханах? Это который бывший Вольск-18? Закрытый городок?

— Ну да... Который вроде пару лет назад прикрыли. Или наоборот — открыли... Хрен их поймёт... Это всё, знаешь... Как тот анекдот про курицу, которая в мафию хотела вступить.

— Не слышал.

— О! — Электрик забычковал сигарету и тут же вытянул вторую. — Ща расскажу! Короч, жила на Сицилии курица. И хреново жила — все её пинают, шпыняют, не уважают... Ну курица же! И вот она подумала — надо в мафию вступать! Там, говорят, люди серьёзные, и их никто не трогает. Вот и меня, значит, ну будут!

Заметив, как девчонки прислушались к его речи, Саня заулыбался ещё шире и прибавил накал артистичности:

— Пошла к местному мафиозо. Говорит, возьмите меня в мафию! А он ей — ты чё, курица? Нет никакой мафии! Она тогда — к мэру. Говорит — я слышала, что у вас есть связи... Можете меня в мафию устроить?

Не смотря на то, что шутка была ещё далека от завершения, все амазонки уже улыбались до ушей — от одних только интонаций, с которыми электрик изображал речь курицы и сицилийских власть держащих.

— Мэр ей и говорит: да нет никакой мафии, ты чё?! Или отсюда! Ща милицию позову!

Стайка девчонок захихикала уже совсем не стесняясь.

— А она, короч, к губернатору! Слышь, говорит, губернатор! Ну уж ты то... Ну возьмите меня шоль в мафию!

— И-и? — Я подыграл Сане, когда он сделал паузу, заметив заинтригованное выражение девичьих лиц.

— Нет никакой мафии, курица, ёпта! — Выпалил Саня, изображая возмущённого губернатора Сицилии. — Нету! Давай кал клюй, животное!

Когда стеснительное хихиканье снова затихло, рассказчик продолжил:

— Ну и вот... Возвращается она к себе обратно в курятник, не солоно хлебавши. И другие курицы её так, с издёвкой, спрашивают: ну чё, епт, вступила шоль в мафию?

Резко изменив выражение лица с издевательской ухмылки на насупленную задумчивость, Саня изобразил медленный ответ курицы:

— Да нет никакой мафии...

И тут же удивлённо задрав брови, он снова вошёл в роль остального курятника и медленно протянул:

— Значит вступи-и-ила...

Хмыкнув вместе с амазонками, я сделал вывод — не столько для себя, сколько для них:

— Думаешь, что все эти заверения о том, что институт прекратил работу и что на полигоне не испытывают химоружие — это то же самое, что утверждения про то, что нет никакой мафии?

— Иначе хер бы я там эту дрянь нашёл. — Развёл руками электрик. — И хер бы мы тебя забрали с атомной так просто. И на полигоне там явно не дезодоранты испытывали. Там даже жоры не ходят. Одни трупешники по периметру валяются. И на аэродроме. Девчонки, курите?

Амазонки опять застеснялись от неожиданного внимания к их персонам. Все, кроме Дельты-пятнадцать, которая, похоже, уже чувствовала себя совсем своей рядом с нами, после всех общих приключений:

— Я балуюсь, вообще-то...

— То-то ты такая пигалица... — Я покачал головой с деланным укором. — С пятого класса, небось смолишь... Балуется, она...

Но миниатюрная девчонка быстро выкупила мою иронию и без стеснения подошла к нашему привалу, приняв сигарету из рук Сани.

— Спасибо... — Прикурив от его зажигалки, она весьма женственно выпустила дым и, присев рядом, поинтересовалась. — А где вы ОЗК взяли?

— Да ещё в январе хапали к себе на станцию всё, что не прибито. — Саня явно был рад такой приятной компании, снова улыбнувшись до ушей. — Я уж и не помню где именно... На одном из аэродромов, вроде. Там же, где «Корды» с патронами нашли. Решили, что раз у нас атомная под боком — то могут пригодиться. Автоматика — автоматикой, но мало ли что...

— Слушай, Сань... — Я продолжил разведопрос. — С Вольском-то понятно... А что с Балаково произошло? Чё тут так тихо?

— Ну вообще зимой тоже войнушка была. Только мы сразу