Колдовской Мир - Андрэ Нортон

— Кто — ты?

Снова это почти неощутимое прикосновение. Но его достаточно, чтобы я продолжал бороться. Однако оно исчезло, прежде чем я сумел определить, высокая ли это частота, как та, что использовала Орсия, или слишком низкая для меня.

Свет… становится гораздо светлей… начинается день? Нет, свет исходит от звезд слева от меня, он распространяется видимыми жемчужными лучами. И в этих лучах какое-то ожидание.

— Кто — ты? — На этот раз я попробовал нижние частоты, решив, что то, что я ищу, не вверху, а внизу.

И я уловил ответ, но задержал его недостаточно долго, чтобы обменяться мыслью. Ощутил возбуждение, шок и страх.

Страх мне нужен меньше всего: страх может толкнуть на отчаянные действия.

— Кто ты? — Снова я воспользовался нижним уровнем. Но на этот раз никакой реакции; никакого мысленного прикосновения. Как будто тот, боящийся меня, прочно закрыл дверь.

Свечи, появившиеся над звездами, горели все ярче. Не похоже на огни, предвещающие зло, потому что я не испытываю озноба. Хоть солнце не светит, но в лесу стало светло, как в облачный день.

На тропе появилась фигура. Маленькая и сгорбленная. Но нет того ощущения, как при появлении тасов. Фигура приближалась очень медленно, время от времени останавливаясь и опасливо разглядывая меня. Страх…

Когда она подошла и остановилась между двумя ближайшими звездами, я смог лучше разглядеть ее. Серая, как древесный мох, и ее длинные волосы невозможно отличить от мха. Она развела пряди, чтобы лучше разглядеть меня, и я увидел маленькое сморщенное лицо с плоским носом и большими глазами с густыми ресницами. Снова она отбросила пряди волос на плечи, и я увидел, что это женщина. Большие груди и отвислый живот только частично прикрываются чем-то вроде сетки, сплетенной из мха. В сетку вплетены дикие цветы — жалкая попытка приукраситься.

И тут я вспомнил сказки своего детства. Это моховица. Согласно легенде, моховицы охотятся за людьми, пытаясь привлечь к себе их внимание. В сказаниях говорится, что моховицы хотят иметь детей, которых вырастили бы люди. И если кто-то соглашается на такую сделку, моховица верой и правдой служит ему, открывает тайные сокровища и тому подобное.

В легендах это добрые застенчивые существа, которые никому не желают зла; когда их уродливая внешность пугает людей, с которыми они хотят подружиться, они приходят в отчаяние. Насколько истинна эта легенда? Похоже, скоро я узнаю.

Моховица неуверенно приблизилась на шаг-два. Она кажется очень старой, но так ли это на самом деле, не могу судить. В сказках их всегда описывают такими. И еще — ни разу не упоминаются их мужчины.

Она стояла и смотрела. Я снова попытался использовать мысленное прикосновение, но безрезультатно. Если с ней я установил контакт раньше, то теперь она воздвигла между нами барьер. Однако от нее исходила волна добрых намерений, робких добрых волн, словно она не желает мне зла, но опасается, что я не испытываю того же по отношению к ней.

Я отказался от использования мысли. Напротив, заговорил вслух и таким тоном, чтобы внушить ей: я не причиню ей зла; напротив, мне нужна ее помощь. Мы уже знали, что в Эскоре повсюду используется язык Древней расы, хотя с другим произношением и архаичными оборотами, и нас всюду могут понять.

— Друг… — Я старался говорить мягко. — Я друг… друг народа мха.

Она пристально смотрела мне в глаза.

Как это в старой поговорке: «Друг — полудруг — недруг».

Я не произнес этого вслух, но готов был принять от нее название «полудруг», лишь бы не «недруг».

Она пожевала губами, прежде чем в свою очередь заговорила вслух.

— Друг… — Она говорила шепотом, не громче ветра, шуршавшего в мшистых занавесях.

И продолжала смотреть мне в глаза. И тут, словно приоткрылась дверь, мысль ее устремилась мне в сознание.

— Кто ты, идущий через страну мха?

— Я Кемок Трегарт из-за гор. — Но эти слова, которые могут значить что-то для других обитателей Эскора, для нее ничего не значили. — Из Долины Зеленой Тишины, — добавил я, и это она поняла.

Снова произнесла слово, и на этот раз я ощутил теплую уверенность. Ибо слово, которое она произнесла, хоть и свистящим шепотом, было знаком добра в этой земле безымянного зла — древним словом силы:

— Эютаян.

Я быстро ответил — ответил вслух, не мысленно, чтобы она была уверена: я могу произнести это слово, не опасаясь быть сожженным.

Она высвободила руки из-под потока волос-мха. Руки мягко двигались, как ветви под ветром. И тут же мох, который привязал меня к дереву, зашевелился, распался, освободив меня. Я остался сидеть в гнезде из мха.

— Идем!

Она поманила меня, и я встал. Она тут же отступила, как будто мой рост ее пугал. Но, закутавшись в волосы, как в плащ, повернулась и пошла по тропе из звездных свеч.

Взяв мешок, я пошел за ней. Свечи продолжали освещать наш путь, хотя за пределами их свечения царила ночь, и я подумал, что до рассвета еще далеко. Здесь древесные лампы располагались дальше друг от друга и светили не так ярко. Я торопился, чтобы не потерять проводницу. Несмотря на хрупкую фигуру и как будто слабые ноги, она шла очень быстро.

Все гуще и гуще становились занавеси из мха. Иногда они казались сплошными стенами меж деревьями, слишком плотными, чтобы их пошевелил ветер. Я сообразил, что они напоминают стены и что, возможно, я иду между жилищами. Моя проводница руками развела одну такую стену и поманила меня за собой.

Я оказался на открытом пространстве под очень большим деревом. Его чешуйчатый ствол служил центральной опорой жилища. Мшистые занавеси образовали стены, а под ногами густым ковром рос мох. К стволу были прикреплены светящиеся звезды — от самого подножия до первых ветвей. И свет их напоминал свет костра.

На мху сидели мои — Хозяйки? Судьи? Пленительницы? Я знал только, что все они моховицы, настолько напоминающие ту, что привела меня, что я бы не отличил одну от другой. Та, что была ближе всех к усаженному звездами стволу, жестом пригласила меня сесть.

Снова последовал период молчаливой оценки, как и с моей проводницей. Потом та, которую я считал старшей, назвала сначала себя, потом остальных — она проделала это в той формальной манере, какая свойственна всем существам, живущим далеко от Эсткарпа.

— Фуусу, Форув, Фроно, Фингри, Фубби… — Фубби — имя той, что привела меня.

— Кемок Трегарт, — ответил я, как следовало. Затем согласно обычаю Эсткарпа, который, может быть, здесь не принят, добавил:

— Никакой угрозы от меня дому Фуусу и ее сестер, их клану, их крыше, урожаю и стадам…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});