Физрук - Валерий Александрович Гуров

не ожидал… Нет, я не настолько широких взглядов, поэтому предпочел Антонину Павловну. Она хоть и не была сейчас в наряде Снегурочки, но короткое, серебристое с блестками платье, открывающее стройные ножки, делало ее не менее соблазнительной партнершей… В смысле — для танцев. Несчастливые соперницы обожгли Тигру ненавидящими взглядами, а она им ответила презрительной ухмылкой.

Молодец девчонка. Не боится, что эти старые перечницы ее сожрут. Да и чего ей бояться! Она же директорская дочка! А медляк с ней танцевать приятственно… Эх, не будь у меня Илги… Это даже хорошо, что меня развезло от усталости… И вскоре не осталось других желаний, кроме как завалиться спать. До дому я добрался на автопилоте. А когда проснулся утром, не мог вспомнить, как вошел в квартиру и что было потом. Значит, праздник удался на славу. Вот только башка трещала и во рту, будто табун лошадей ночевал. С цыганами…

Я кое-как выцарапался из постели и побрел в сортир, а потом в ванную. Освежившись, по крайней мере, снаружи, пошлепал на кухню. И выпучил глаза, увидев мужика, моющего посуду. Правда, в следующий миг допетрил — это ж Кеша! Фух! Совсем забыл про него. Эка его Илга вышколила — посудку моет. Вчера, небось, всю квартиру вылизал… Идеальный бы получился муж. Может, я уже здесь третий лишний? Может, мне уйти? Почему-то посетила меня странная мысль. Хотя нет, какого черта! Это моя квартира… Сами пусть убираются…

— Доброе утро! — приветствовал меня Стропилин.

— Привет, — буркнул я.

— Похмелиться хочешь?

— Есть — чем?

— Конечно, сегодня же Новый год…

— Ах, да… Налей чего-нибудь, — я плюхнулся на табурет.

— Что ты вчера пил? — спросил он.

— Водяру…

— А-а, ну тогда — водки! Лечи подобное подобным.

И Кеша вынул из холодильника запотевший пазырь. Откупорил, налил треть стакана и поставил его передо мною.

— А себе? — спросил я.

— Не-е, благодарю, — отмахнулся он. — Это ты лечишься… А я сейчас тебя накормлю и пойду…

— Куда это?..

— Из ЖЭКа позвонили, ну того, куда меня на работу берут…

— И чё им надо?

— Говорят — выходи. Представляешь?

Я опрокинул стакан в себя и подцепил на вилку восхитительно горячую сосиску — Кеша поставил передо мною тарелку с закусью.

— Ну они и наглецы, — проворчал я, прожевав. — Жилья не дали, а на работу выходи…

— Да нет, говорят, можешь переезжать, — проговорил Стропилин. — Прежний дворник уже забрал свои вещички и уехал.

— Так ты… Того… Съезжаешь, что ли?

— Ну да… Спасибо вам с Илгой большое.

— Да ты брось дурить, — мне полегчало и потому я был великодушен. — Второго и переедешь… Новый год все-таки, самый великий праздник в стране. Бобылем справлять непринято.

— Нет, я сейчас, — покачал он головой. — Там столько снега надо убрать. Лед поскалывать. А Новый год приду встречать, если не возражаешь.

— Конечно, приходи!

— Хорошо! Обязательно приду.

И он вышел из кухни. Минут через пять хлопнула входная дверь. Я доел завтрак, задумчиво посмотрел на бутылку и решил, что хватит. Впереди еще день, а вечером надо тем более быть в форме. Убрав водку обратно в холодильник, я тоже начал собираться. В просветленной опохмелкой голове уже почти свободно крутились мысли. Меня удивляла метаморфоза, произошедшая с однокашником Санька. Не узнать. Тихий, услужливый. Неужели на него так нары подействовали? А как же быть с напоминанием, по сути — предупреждением гэбэшника?..

В школе чувствовалось приближение каникул. Учителя страдали после вчерашнего и потому не налегали ни на дисциплину, ни на то, чтобы ученики прилежно занимались. Пал Палыч, данной ему властью, некоторые уроки вообще отменил, а остальные — сократил до тридцати минут. Он прекрасно понимал, как не терпится вверенному ему контингенту поскорее отбыть по домам. Так что к двенадцати ноль-ноль эта пытка образованием должна была завершиться.

Кстати, меня Разуваев не пощадил. В смысле не отменил уроков физкультуры. И хотя их было сегодня всего два, между ними было «окно» в два занятия. Тащиться домой бессмысленно, так что я просто провалялся на матах и даже поспал. Да и на самих уроках не сильно напрягался и не напрягал учеников. Кто хотел, на лыжах катался по стадиону, а кто не хотел — в снежки играл. В общем, так последний рабочий день в году я и проваландался. Когда второй мой «урок» закончился, я с радостью покинул общеобразовательное учреждение.

Я не сразу пошел домой. Вспомнил, что не заготовил подарка Илге. Надо же что-нибудь положить под елочку. Да и гостям тоже. Конечно, поздновато спохватился. Сейчас в магазинах такая давка. Ну я решил не слишком заморачиваться — куплю, что получится. Давка и впрямь оказалась знатная. В конце года магазины, как и другие советские предприятия, гнали план. Торговым точкам это было сделать легче, чем другим организациям. Покупатели сметали все.

Майонез, зеленый горошек, консервы, дорогие наборы конфет, недорогие конфеты тоже, торты, пирожные, фрукты, овощи, мясо, рыбу — все, что удавалось достать. Советские люди в большинстве своем встречали Новый год дома или в гостях у друзей и родственников, ибо злачные заведения закрывались, как и все остальные учреждения. Повара и официанты тоже люди и бой курантов дома встречают. Выстояв пару очередей, я купил для Илги рижские духи «Дзинтарс», а гостям разную символическую мелочевку. А заодно прихватил апельсины и пару коробок конфет.

Домой я возвращался совершенно довольный собой. А вот когда ввалился в квартиру, мое хорошее настроение начало портиться. Было уже шесть вечера. Илги дома не было и готовой жратвы тоже. Я все понимаю — работа государственной важности, но она же знает, что у нас сегодня гости! Надо было не отпускать Кешу, может он что-нибудь бы состряпал?

Я открыл холодильник, уныло разглядывая его содержимое. Ага… Благодаря щедротам товарища Заболотного, кое-какая жрачка в нем наличествовала, но далеко не вся она была готова к непосредственному употреблению.

И когда в замочной скважине проскрежетал ключ, я выдохнул с облегчением. Илга ворвалась в квартиру, нагруженная авоськами и бумажными пакетами гораздо тяжелее, нежели только что был нагружен я. Не скажу, что мне стало стыдно, но обличительный пыл мой угас. Пробурчав насчет того, что уже скоро семь, а на стол поставить нечего, я забрал у нее покупки и отволок в кухню. Надо отдать Илге должное — она чмокнула меня и сразу включилась в работу.

Не