Грон. Трилогия - Роман Злотников

— У Ордена это зовется по-другому.

— Мне нужно, чтобы ты отметил на карте Горгоса все места, — продолжал Грон, — которые имеют отношение к Ордену, нарисовал их схемы, описал людей, которые как-то связаны с Орденом. Их внешность, характер, привычки.

Первосвященник озадаченно уставился на Грона. Он ждал только быстрой смерти, но такое…

— Это потребует много времени, Великий Грон, — вкрадчиво произнес он.

Грон безразлично пожал плечами:

— А разве тебе его жалко?

Первосвященник почувствовал, что его прошиб липкий пот. Но это был не страх. Перед ним что-то забрезжило, и это что-то называлось очень сладостно, а именно — жизнь. Он шумно вздохнул, а Грон следующей фразой подтвердил то, во что он пока еще отказывался верить:

— Ты можешь увеличить это время или уменьшить его, но запомни главное, — он приблизил свои холодные безжалостные глаза к потному лицу первосвященника, — я очень ценю свое время, поэтому не вздумай его тянуть.

Тот вздрогнул всем телом и мелко-мелко закивал головой. Грон поднялся:

— Что ж, посмотрим. — Потом повернулся и крикнул: — Тамор, забери этого… и посади обратно. Он еще может пригодиться.

Он не спеша прошел по палубе, поднялся на рулевую площадку и стал осматривать горизонт. Как только Тамор занял свое место, Грон оторвал взгляд от окуляра подзорной трубы и сказал:

— Я решил зайти на Аккум. У меня там есть один старый знакомый, и я хочу его проведать.

Флот неторопливо шел к Аккуму. С того момента, как они отвалили от берегов Ситакки, прошла одна ночь. В бою они потеряли девять унирем. Еще три униремы и две диремы пришлось затопить, поскольку корабли были сильно повреждены и было ясно, что они протянут очень недолго. А в это время года штормы налетали быстро и были свирепы. Так что, в случае чего, возможности снять команду могло и не оказаться. Грон вел флот достаточно плотным строем, ибо погода постоянно балансировала на грани шторма, и он опасался, что если опять развернуть ордер «Сеть», то после первой же бури флот придется собирать по всему морю. С передовых унирем доложили, что видят Аккум, и Грон приказал лечь в дрейф. Всю ночь корабли колыхались на крутых волнах, а к утру ветер усилился. Сначала Грон думал остаться в море и переждать шторм, но потом ему в голову пришла другая мысль…

Амар Турин не собирался вставать так рано, но перед самым рассветом его разбудило тревожное предчувствие. Он некоторое время лежал, прислушиваясь к шуму начинающейся бури, который долетал даже сюда. В памяти невольно возник тот карлик. С тех пор как он столкнулся с ним второй раз, на его долю выпадали одни только расходы. Когда ситаккцы вернулись из своего набега, он понял, что карлик его обманул. Вернее, он искусно заставил его тешить себя несбыточными надеждами. Пока купец тратил свои деньги на снаряжение ситаккцев в поход, карлик, ничего прямо не обещая, поддерживал у него иллюзию того, что Грон во время этого похода будет уничтожен или даже привезен на Аккум или Ситакку в рабском ошейнике. Но когда галеры вернулись, то оказалось, что они всего лишь сожгли несколько кораблей и убили несколько десятков воинов, потеряв чуть ли не вдвое больше своих людей. Ситаккцы были злы оттого, что потеряли много времени в самый сезон. А тут еще галеры, находящиеся на промысле, начали пропадать одна за другой, и в конце концов выяснилось, что это дело рук моряков Грона. Амар Турин стал всерьез опасаться за свою жизнь. Только наступившая пора зимних штормов принесла ему облегчение. Так что звуки начинавшейся бури по идее должны были бы его успокаивать, но сейчас почему-то все было наоборот. Торговец встал и, не став звать слугу, натянул халат. Потом отхлебнул уже остывшего вина из кувшина, который всегда стоял у него в изголовье и, тяжело переваливаясь, спустился в кабинет. В камине еще теплились угли. Он самостоятельно подбросил поленьев, неловко дунул, запорошив себе глаза пеплом, но в конце концов после неоднократных попыток дрова занялись веселым пламенем. Вдруг снаружи послышался какой-то странный звук. Амар Турин вздрогнул и прислушался. Было похоже, что кто-то бил в тревожный колокол. Этот позеленевший треснутый колокол издавна висел у пристани. Когда-то давно он был предназначен для того, чтобы стоящие днем и ночью на страже караульные оповещали островитян о набеге морских разбойников. С тех пор минул уже не один век. Откуда могли взяться морские разбойники, если местные воды на несколько дней пути вокруг уже давно считались вотчиной ситаккцев. И действительно, звук больше не повторялся. Амар Турин решил, что ему все почудилось, но от этого стало еще тревожнее на душе. Это было странное утро…

Дом постепенно просыпался. На заднем дворе хлопнула дверь. Это кухонный раб пошел за дровами. На кухне звякали ножи. Дверь в кабинет приоткрылась, и внутрь просунулось испуганное лицо слуги:

— Господин?..

Амар Турин сердито кивнул, и слуга проскользнул в кабинет с полотенцем на шее, неся в руках медный таз и кувшин с теплой водой. Через пять минут купец в сопровождении слуги поднялся в спальню, собираясь приступить к облачению, но не успел. Входную дверь потряс мощный удар. Амар Турин замер, просунув голову в воротник. Снизу послышались быстрые шаги слуг, потом раздались испуганные голоса. Торговец почувствовал, как у него под сердцем образовалась сосущая пустота, а лоб покрылся испариной. Именно предчувствия чего-то подобного мучили его все утро. Наконец послышался скрип ступенек, будто по лестнице поднимался кто-то еще более тяжелый, чем он. Слуга испуганно отшатнулся и вжал голову в плечи. Дверь медленно отворилась, и несколько изменившийся, но все-таки сразу узнаваемый голос произнес:

— Доброе утро, компаньон…

Флот пробыл на Аккуме две четверти. Буря бушевала более четверти. Наконец, сразу после Полной зимней ночи, когда солнце дольше всего остается в Царстве мертвых и злобные духи набирают наибольшую силу, ветер начал понемногу утихать. Все это время бойцы квартировали в больших пакгаузах, принадлежащих Амару Турину. Там устроилась почти половина флота. Часть коротали время под палубами своих кораблей, вытащенных на берег подальше от линии прибоя, а самые удачливые устроились в припортовых тавернах. За время вынужденной стоянки экипажи подлатали корабли и отъелись на свежем мясе Ко дню Полной зимней ночи островитяне обычно забивали свиней. Потому как если не сделать этого, то, по их поверьям какой-нибудь злобный дух мог изгнать суть свиньи и поселиться в опустевшем теле, наводя порчу на остальную скотину, а то и на людей. К тому же присутствие такого количества молодых желудков заставило цены на мясо сильно подскочить. Грон не скупился. За все охотно платил Амар Турин. После некоторой настороженности и даже страха, с которым аккумцы приняли внезапное появление на острове такого количества вооруженных людей, последовало облегчение, когда выяснилось, что эти воины никого не собираются грабить. А затем и восхищение, после того как жители узнали, что воины возвращаются из налета на Ситакку. Аккумцы всегда завидовали удачливым ситаккцам, а до весны предстояло на своей шкуре почувствовать, что того щита, который уже несколько веков защищал их берега от набегов свирепых магросских охотников за рабами и иной морской швали, больше не существует, было еще далеко. Бойцы немного отдохнули от тяжелого зимнего похода, и к тому моменту, когда буря утихла, все были готовы отправиться в обратный путь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});