Мясник - Мария Барышева

— Тебе же сказали — прекрати! — произнесла Вита — произнесла очень тихо, но Санитар услышал и уловил в ее голосе новые незнакомые нотки — нечто особенное и большее, чем простое раздражение или будничная злость, а уловив, посмотрел на темные косички и склоненную над документами голову очень внимательно.

— Графиня, только ради вас, — сказал он и повернулся к Евгению, который разворачивал пластинку клубничной жвачки, рассеянно глядя в окно. — Что, босс, какие-то неприятности али приболевши? Паршиво выглядите.

— Спасибо на добром слове! — буркнул Одинцов и сердито глянул на Ивана, который стоически продолжал работать, атонально клацая зубами. — Султан, пошел вон!

— Еще минуточку! — прохрипела гора песцового меха и содрогнулась в жесточайшем, душераздирающем чихе. — Я уже почти закончил.

— Я сказал: пошел вон! Или уволю! Сам черт те на что похож, людей нервируешь, техника от соплей уже ржаветь начинает! Еще скончаешься от воспаления легких, а нам потом всей конторой твой гарем содержать! Давай, давай, пошел! Анна, снимай с него свои бизоньи шкуры!

— Вы деспот, Евгений Саныч! — укоризненно и простуженно сказал Султан и начал с помощью Ани выбираться из-под песцовой шубы. — Каждый, между прочим, имеет право на труд.

— Я бы сказал тебе, на что ты право имеешь, да здесь женщины, — заметил Евгений. — Катись! И пока не выздоровеешь — не появляйся! Позвони своим девушкам — они тебя живенько вылечат.

— Да видеть их сегодня не могу! — Иван застегнул куртку, издал нечто среднее между кашлем и чиханием и вытер слезящиеся глаза. — Лучше ахну коньячку и лягу спать. До свидания, Евгений Саныч. До свидания, люди.

— За разграничение спасибо, — сказал Одинцов, садясь в кресло рядом с Витой. Султан хотел было ответить, но снова чихнул, махнул рукой и исчез за дверью. Валентина покачала головой и серебристо пропела:

— Бедный Ванечка, совсем разболелся. Невообразимо, вчера ведь ничего не было. А теперь и расстроили вы его. Нельзя же с ним так резко, у него натура тонкая — вы же знаете.

— Хорошая погода, — глухо сказал Евгений официальным голосом. — Лужи, грязь, с неба какая-то дрянь сыпется, все раскисло до омерзения. Очень приятно в такую погоду кого-нибудь уволить.

Валентина посерьезнела и вернулась к своим таблицам, неодобрительно покачивая кудрявой головой. Евгений заглянул в бумаги, которые изучала Вита, хмыкнул, отвернулся и осведомился:

— А где Котошихин? Где эта сука курляндская?!

— Да третий день его нет, дома занято. Может, свалил наконец, слава тебе Господи?! — Пашков отхлебнул кофе и тактично напомнил: — Ты уже спрашивал.

Вита уронила бумаги, наклонилась, сгребла их в кучу и с совершеннейшим раздражением шлепнула все это на стол.

— Нет, с меня хватит! Я сегодня не могу здесь вот так сидеть все время! Пойду схожу на базар, куплю чего-нибудь пожевать, — поймав испытывающий и недовольный взгляд Одинцова, она прищурилась и отбросила тугие косички на спину. — Только туда и обратно. Ненадолго. Мне, кстати, еще за мобильник нужно заплатить. Что еще ты хочешь услышать?!

— Ничего, — отозвался Евгений и пересел на место Султана, — мне совершенно не интересно, куда ты идешь.

Он защелкал кнопкой «мыши», а остальные пандорийцы беззвучно просигнализировали друг другу вопросительно-удивленными взглядами, убедились, что никто из них ничего не знает, и снова занялись своими делами, исподтишка наблюдая за рассорившейся парой. Вита надела пальто, подошла к висевшему на стене зеркалу, отодвинула Максима, который, склонившись к блестящей поверхности, внимательно изучал в зеркало свои зубы, и начала надевать берет.

— Кому-нибудь чего-нибудь захватить?

— В это время года, — задумчиво сказал Максим, — омары под пару бокалов шабли и кофеек с коньячком Масьейра особенно хороши.

— И мне, Витек, тоже пива принеси, если не сложно, — попросил Артефакт с нотками снисходительного презрения в адрес Максима. Вита кивнула, повернулась и стремительно вышла. Нежно звякнули латунные дельфинчики и колокольчики, подвешенные над дверью, и тут же, не успев откачаться и отзвучать, звякнули снова, когда следом за Витой вышел Одинцов и остановился на мокрой ступеньке, неодобрительно глядя на низкое неряшливое небо.

— А ты еще куда собрался? — холодно спросила Вита, не оборачиваясь и натягивая перчатки. — Будешь конвоировать?

— Не обольщайся! — отрезал Одинцов, осторожно обходя ее и спускаясь. — У меня хватает дел поважнее. Мне нужно зайти на почту, на склады, к ремонтникам…

— Зачем к ремонтникам?

— Хочу сделать ремонт в магазине. Пока мы будем в отъезде, пусть в нем поработают, а население я временно разгоню.

— Ремонт? — Вита спустилась, ухватившись за протянутую ей руку. — Зачем? В прошлом году нам все прекрасно отремонтировали.

— Не так уж прекрасно. Там в углу трещина… и покрытие… и вообще мне уже надоело все это! Хочется чего-то новенького. Ладно, тебе в другую сторону, — Евгений махнул рукой туда, где за тополями шумел обнесенный железной решеткой небольшой рынок, и повернулся, чтобы уйти, но Вита успела поймать его за рукав куртки, и он посмотрел на нее сердито, вопросительно и как-то еще — выражение, которого она не смогла понять и которое совершенно не подходило к его молодому и обычно веселому лицу. На мгновение ей стало холодно и как-то тревожно, но когда он удивленно спросил, в чем дело, и до нее долетел знакомый легкий запах клубники, Вита успокоилась. Все было на месте, это был тот же Женька — Женька с его детской любовью к клубничным жвачкам, Женька, который обожает принимать горяченные ванны, который замечательно готовит мясо, замечательно танцует и не менее замечательно дурит людям головы… А раз Женька все тот же, то и все остальное как-нибудь образуется.

— Значит тебе хочется чего-то новенького? — спросила Вита и приподнялась на носках, но его лицо все равно было довольно высоко. — Гляди веселей! Ты, значит, любишь разнообразие? Как ты думаешь — новенький штамп в одном из твоих паспортов — это разнообразие?

Евгений скосил на нее глаза, потом резким движением надвинул берет Вите на нос.

— У меня сейчас нет ни настроения, ни желания выслушивать твои подковырки.

— А я и не подковыриваю.

Он вернул берет на место и подцепил Виту за подбородок согнутым указательным пальцем.

— С чего это вдруг? Потому что я тебя достал? Или ты решила со мной помириться вот таким способом?

— А тебе не все ли равно? Считай, что это я делаю тебе предложение. Так ты согласен или оставим все как есть?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});