Ожог от зеркала - Александр Доставалов

Маринка смотрела на себя в зеркало.

Эта процедура занимала её каждое утро. Родимое пятно постепенно сходило на нет, однако бугристая кожа выравниваться не собиралась. Получалось нечто среднее между тем, что было прежде, и сразу после проклятия.

– Никита, – в сотый, наверное, раз спросила она. – А вот это бурое, оно ещё останется?

– Нет, – покачал головой школяр. – Ты только мажь каждое утро, всё сойдёт. Вся будешь беленькая.

– А вот эти бугорки? – вздохнула девушка.

– А с ними уже ничего не поделаешь, – терпеливо вздохнул школяр.

Маринка обняла его за шею и прижалась щекой к щеке.

– А если я очень-очень попрошу?

– Да что меня просить, я что мог, всё сделал, – снова вздохнул школяр.

– И серебро не поможет?

– Ни злато, ни серебро, ни камни драгоценные, – грустно сказал Никита. – Не получается у меня эти бугорки свести.

– Ну как же не получается, – не согласилась девушка. – Я вообще страшная была, а сейчас получше. Если ещё эта краснота сойдёт...

– Эта сойдет, – снова вздохнул Никита. – А бугры останутся.

– Тогда катись к своей Уле! – вдруг взъярилась Маринка. – Бакалавр недоделанный, не умеешь ни черта.

Никита грустно посмотрел на свою пациентку, набросил рубаху и вышел из комнаты. Постоялые дворы позволяли богатым путешественникам ночевать в тепле и с комфортом.

– Простоквашу кушать будете?

Лась, Сински и Грач одновременно сказали «да». Лизо нехотя кивнул, выдержав паузу и брезгливо вздёрнув верхнюю губу. На плече у Лася была свежая повязка. Сам он казался более бледным, чем его брат-близнец. Медянка вынесла из сеней огромный кувшин с простоквашей. Никто из мужчин и не подумал ей помочь.

Две ковриги свежего хлеба, творог, мёд в глиняном горшочке, деревянные ложки и чистые рушники перед каждым прибором. Классическая сельская трапеза без разносолов.

Хозяева дома сидели в сенях, пристально разглядывая друг друга. В стеклянных глазах не было даже отблеска мысли. По полу рассыпали зерно, там же валялась перевёрнутая плошка и бродила, поклёвывая, рыжая курица. На кухне хлопотала старшая дочь – там что-то булькало, шипело и пахло свежими шкварками.

Не дожидаясь горячего, голодные валчи ели хлеб с простоквашей. Хлеб отламывали каждый от своей краюхи, скисшее молоко отхлёбывали аккуратными, беззвучными глотками. Грач зачерпнул ложкой мёд, Сински, покосившись на Лизо, последовал его примеру.

– Что-то не ладится, – подала голос Медянка.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Лась.

– Слишком ловко уходят от нас эти парни.

– Если б не ацтеки, им бы не вырваться.

– Ты же знаешь, случайностей не бывает.

Старшая дочь хозяев, потупив глаза, внесла большое блюдо с мясным жаревом. Грач придирчиво оглядел её стряпню и затем отпустил характерным щелчком пальцев. Девушка пошла в спальню перестилать кровати.

– Ацтекам тоже не повезло.

– Ацтекам не повезло, им встретились мы. Нам встретились ацтеки. Потом ещё рыцари смоленские подвернулись. А эти уродцы мало что ушли, они и отряд свой вытащили.

Наверху заскрипело.

Грач ухмыльнулся.

– У них банда, а не отряд. А банда в таких ситуациях разбегается. Прячется брызгами.

– Ты думаешь, они разбегутся? – Медянка и себе налила простокваши.

– Какой-то частью да. Но ядро может сохранится. Хотя добычи у них предостаточно.

– Вот-вот. Они ухитрились и добычу вывезти. И рыцарей с нами стравить. И у дружины под носом юзнуть. Как-то всё не здорово складывается. Вообще не похоже, что мы их ведём.

Лизо поднял глаза на собеседников. Сидевший слева от него Лась молча перекатывал в тарелке хлебную корку. Ему разговор не нравился; Лизо, судя по бьющейся на виске жилке, постепенно приходил в ярость. Остальные грозного признака не замечали. Сински даже хотел что-то спросить у самого Лизо, но брат вовремя толкнул его ногой.

– Возможно ли, что у них тоже есть браслеты и формируется спектр? – вдруг прямо спросила Медянка, простодушно хлопая ресницами. Никого из присутствующих эта маска не обманула, но за столом всё сразу замерло, валчи даже перестали жевать. Стало слышно, как наверху скрипит деревянная кровать.

– Эта дура меня доконает, – сообщил в пустоту Лизо. Наверху снова заскрипело. Он аккуратно отодвинул чашку и беззвучно пошёл по лестнице, что на старых ступенях было совсем непросто. Валчи переглянулись. Медянка поцеловала свой амулет.

Сински снова начал есть, Лась последовал его примеру. Наверху послышался всхлип и звук падающего тела.

– Ну, хоть не убил, – тихо сказал Грач, хотя из чего он сделал такой вывод, было непонятно.

– Возможно, – одними губами ответил он Медянке и погрузил ломоть хлеба в мясное жарево.

Пушистый чистил аркебузу. Маленькая, ладная, с лакированным прикладом под плечо, чуть пузатенькая, как и новый хозяин, – они явно друг другу подходили. Разбойник радовался оружию, как ребёнок новой игрушке, то и дело показывая лежавшему рядом Ярославу разные крючки да винтики. Тот в смысл не вникал, поскольку стрелять из этого чудища не собирался. Да Пушистый бы и не поделился. Он сейчас не отдал бы свою лапушку даже Хвощу.

Тем более что аркебуза была не крадена, а честно куплена в оружейной лавке. Правда, на воровскую долю, но чего уж...

– Слышь, бакалавр! Ты как вообще?

– Да получше.

– Теперь у меня тоже оружие есть. Не топорик. Почти как твоё волшебство будет.

Ярик усмехнулся.

– Ну, из меня сейчас такой волшебник...

– Да ладно, – не поверил Пушистый. – Чай, порошок посыпать да пошептать чего надо сможешь.

– Только самое простое, – не стал спорить Ярослав.

– От ерш твою медь, – вдруг огорчился Пушистый.

– Чего такое?

– Да продавец напарил. На полную закладку пороху надо не четыре мерки, а двенадцать.

– Ну, мощнее будет. Дальше бьёт.

– Мощнее будет. Это ж в два раза больше тратить! – Экономный Пушистый расстроился.

Не решившись поправить математику, Ярослав сочувственно кивнул.

– В лесу порох вечно сырой. И мало его, – продолжал сокрушаться лысый разбойник.

– Не горюй, Пушистый. На порох тебе хватит.

Бродяга посветлел.

– Точно. Тогда даже лучше. – Он подправил что-то маленькой отвёрточкой. – А почему ты сейчас мало можешь колдовать? Болеешь?

– Мне лёжа струны не поймать.

– Какие струны? – заинтересовался Пушистый. В свободное время он иногда тренькал на расстроенном банджо.

– Ну, заклинание мало прошептать. Его исполнить нужно. Правильно всё сделать.

– Это как?

– С определённым импульсом, с определёнными словами, да вдоль струны. И слова могут быть различны. И порошок.

– Сложно это.

– А твоя аркебуза не сложна? – Ярик приподнялся на локте, рассматривая полированный механизм. – Это сколько деталек подогнали, на приклад насадили, да чистить её, смазывать, да порох с картечью... А потом ещё и выстрелить. Точно и в нужный момент.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});