Петербургские хроники. Роман-дневник 1983-2010 - Дмитрий Дмитрий

26 ноября 2009 г. С.-Петербург.

Исполнилось 60 лет! Оказывается, замечательный возраст! Зря боялся. Теперь имею полное право не работать.

В «Геликоне Плюс» вышло второе расширенное и дополненное издание «Чикагского блюза».

Справлял юбилей в ЦСЛК, созвав свое поколение, и тех, кого должен позвать, и тех, кого просто люблю.

Потом в кафе «Мажестик» на своей улице пригласил на чудеса грузинской кухни родственников и близких друзей. Догуливали дома. Проводив гостей, сел за стол и спросил сам себя грозно: «И что?» И сам же себе ответил, пожав плечами и стукнув кулаком: «А ничего!»

Саша Яковлев сделал со мной интервью для «ЛГ»:

Не подпускайте меня к рукописи!

— Дорогой Дмитрий, нам особенно приятно поздравить тебя с юбилеем, поскольку ты наш давний и любимый автор и коллега. Кстати, работа обозревателем «ЛГ» не мешает тебе как писателю?

— Наоборот. Просто числиться по писательскому ведомству и тешить свое честолюбие очередной книжкой для узкого круга друзей, конечно, можно, но… Недавно обнаружил в «ЛГ» цитату из Лескова — она касается писателей: «Мы что, кружева плетем или против дьяволов стоим?» За последние годы наплетено столько кружев, что впору говорить о литературной кружевной фабрике, а не о литературе как одной из форм самосознания народа. Работа в газете — это возможность быстро откликаться на происходящее в обществе, а если шире — оказывать духовное сопротивление.

— На страницах «ЛГ» ты готовишь и полосы «Невский проспект». А действительно, существует какая-то разница между питерскими и московскими литературами? Или это миф?

— А существует ли особая московская или питерская литература? И в Петербурге, и в Москве издается огромное количество книг, от которых веет литературным мещанством, историческим провинциализмом, «кружевами»… При этом в так называемой провинции рождаются весьма достойные произведения.

Вспомним — в конце семидесятых часто упоминалась «московская школа»: А. Ким, С. Есин, Р. Киреев, А. Курчаткин, В. Маканин… И что? Каждый из них пошел своим отдельным неповторимым путем. В Питере был прекрасный тонкий слой литературы: В. Шефнер, А. Володин, В. Конецкий, В. Пикуль, Ф. Абрамов, В. Курочкин, Р. Погодин, В. Голявкин… Все писали совершенно непохоже!

Не в том ли дело, что писателей в Питере и Москве числом поболее, чем, скажем, в Тамбове или Владивостоке? Если бы в Хабаровске жило столько писателей, сколько их прожило за триста лет в Петербурге, возможно, говорили бы об особой хабаровской литературе, о влиянии Амура-батюшки на широту взгляда пишущего, о мускулистости строки, сравнимой с поступью уссурийского тигра, о вольном хабаровском духе и прочих особенностях. Лев Толстой в работе «Что такое искусство?» довольно резко отзывался о пагубном влиянии так называемых школ на искусство, когда вкусы одной группы людей навязываются как единственно правильные — всё чужое подвергается осмеянию или замалчиванию.

— В свое время ты возглавлял ваш Центр современной литературы и книги, почему ушел и следишь ли за работой центра? А может быть, и участвуешь?

— Ушел, потому что устал от административной работы и закончился мой контракт десятилетнего пребывания на посту директора. Предложил занять пост директора одному из соучредителей нашего некоммерческого партнерства. Центр работает, но профиль ощутимо изменился: на первом месте рок-концерты, джаз, кинопоказы, во время которых можно закидывать экран попкорном. Ничего не сделаешь — новая метла по-новому метет. Но когда я встречаю в программе центра «Порно для всей семьи», делается обидно за мое детище. Возможно, я отстал от жизни. Я остался председателем писательского клуба, и мне ближе идеи, сформулированные в нашем уставе: «Санкт-Петербургский Центр современной литературы и книги ставит своей основной целью поддержку современного литературного процесса как части национальной культуры».

— Как поживают ваши союзы писателей, если ты готов посмотреть на них взглядом со стороны, а не как член одного из них?

— Недавно в рамках проекта «Писательский клуб в Доме Набокова» я час беседовал под диктофон с председателями обоих союзов — Борисом Орловым и Валерием Поповым. Если в Союзе писателей России всё время что-то происходит — выходит газета «Литературный Петербург», несколько журналов и альманахов, издательство «Дума» издает книги, писатели ездят в детские дома, библиотеки, воинские части, то Союз писателей Санкт-Петербурга на этом фоне менее активен. Как признался Валерий Попов, нет денег даже на корочки для писательских билетов — выдают удостоверения умерших членов, сорвав фотографии и заменив вкладыш. Такие дела.

— Как поживают ваши журналы и в чем их особенности?

— Нормально поживают. Слава богу, их становится всё больше. Помимо «Невы», «Звезды», «Авроры», которые в аттестации не нуждаются, за последние годы возникли «Невский альманах», «Северная Аврора», «Всерусскiй соборъ», «Ладога родная», «Изящная словесность», «Царское Село»… Десятка полтора журналов и альманахов насчитать можно. Традиция журнального чтения в городских библиотеках сохранилась.

— Над чем работаешь?

— В основном над собой. Никак не могу выполнить намеченное. Давно пора сдать в издательство «Петербургские хроники. Роман-дневник. 1983–2008 гг.», и не могу оторвать от себя сорок авторских листов текста. Издатель мне напомнил, что Илью Репина не пускали в Русский музей — он приходил с палитрой и всё время пытался что-то подрисовать на своих картинах. Так, дескать, и со мной надо поступить — забрать рукопись и не подпускать к ней. Еще набралось двадцать листов публицистики, которые готовлю к печати, — статьи и колонки, печатавшиеся в «ЛГ», фельетоны, литературные эссе о Булгакове, Лескове, Гоголе, Горьком, Аверченко… Вот и повесть требует завершения.

— Что пожелаешь читателям «ЛГ»?

— Быть верными газете, основанной Пушкиным и Дельвигом!

На той же полосе напечатан отрывок из моего нового романа (повести?) «Истребитель книг».

9 декабря 2009 г. Санкт-Петербург.

Работы достаточно, только успевай поворачиваться. И это называется — писатель, человек свободной профессии. Помимо журналистики и преподавания на курсах «Литератор» надо быть мужем, отцом, дедом. Надо писать, в конце концов, книги. Второе издание «Чикагского блюза» пошло по магазинам — «Дом книги», «Лавка писателей» и прочие лавочки. Попасть в сетевой магазин стало невозможно — они сами диктуют читателю, что покупать и читать.

А я продолжаю бороться с капитализмом. Интересно, кто кого победит.

«ЛГ»:

Ходоки у олигархов

Житейские понятия меняются стремительно. Термин «спекулянт», еще двадцать лет назад понятный любому школьнику, отражается в новых словарях пометой «устаревшее». А термин «олигарх» теряет разъяснение «неодобрительное» и приобретает в нашей жизни смысл героико-эпический, это теперь что-то вроде всемогущего дракона.

Никого, думаю, не удивит, если портреты наших олигархов, писанные лучшими художниками, скоро займут места не только в частных коллекциях, но и пропишутся, скажем, в Третьяковской галерее или Русском музее. Вполне возможно, что будет создан особый пантеон славы отечественных олигархов, где герои коммерческого фронта предстанут скульптурными группами и поодиночке, а в городских парках вместо исчезнувших сталеваров и женщин с веслом возникнут мускулистые бронзовые красавцы: «Олигарх А. после бани», «Олигарх Б. на рыбалке», «Олигарх В. дарит вакцину против свиного гриппа детскому дому № 15»…

И жизнь тоже становится соответствующей. На нашем бытовом горизонте появляется свиной грипп, и марлевые маски, которые тюками лежали в подсобках аптек, вместе с противогриппозными препаратами мгновенно дорожают в несколько раз.

— Почему такое? — сурово смотрят высокие чиновники на фармацевтов.

— Случайно получилось, — отвечает один за всех. — Сбой в компьютерной сети…

Народ смеется. Кто-то негодует. А телевизионные экраны синеют прокурорскими мундирами: «Будем разбираться!»

А в чем тут разбираться, если цель любого коммерческого предприятия — получение прибыли? Вырасти завтра спрос на костыли, гробы, соль или питьевую воду, бизнес непреклонно назовет соответствующую цену. И указания сеять кукурузу за полярным кругом, а картошку — только квадратно-гнездовым способом покажутся на этом фоне милым чудачеством престарелых генералов административно-командной системы.

Лично у меня складывается впечатление, что российский капитализм с некоторых пор сам превратился в командную систему, которой побаиваются не только простые граждане, но и руководство страны.

Четырехчасовой марафон в прямом эфире, который на прошлой неделе провел премьер-министр, напоминал игру с условиями: «да» и «нет» не говорить, черное и белое не называть.