Бешеный прапощимк части 1-9 - Дмитрий Зурков

— Ну, а почему бы не отправить их в одно из заведений общественного призрения? Там им гарантирован уход, воспитание, учеба.

Эти заведения, если не ошибаюсь, называются сиротскими домами. Потом, в будущем их переименуют в детские дома. Один такой стоял рядом с нашей частью, возле свинарника. И, будучи помдежем, не раз выуживал из различных нычек малолетних воспитанниц этого заведения, пришедших после отбоя развлечь бойцов хозвзвода за пару банок консервов, или пайку на ужин. Не думаю, что сейчас порядки лучше. И не собираюсь отдавать малышню! Вы хотите драки? Сейчас вы ее получите.

— Разрешите начистоту, Софья Андреевна?.. И прошу не держать обиду на то, что скажу. — Обращаюсь уже к земгусару. — Что ждет их в сиротском доме? Дисциплина, жесткий распорядок? Так и у нас все делается с точностью до минуты. Учеба? Чему будут учить их там? Кое-как читать, считать и писать, закону Божию, и все. У меня солдаты больше учат. Занятия проводятся каждый вечер. Здесь мы сможем подготовить их к поступлению в гимназию даже лучше, — у меня три студента-вольноопределяющихся репетиторствуют. Притом, занимаясь вместе с детьми, сами солдаты будут лучше учиться. А еще, видя их рядом с собой, каждый будет понимать, что воюет не за какие-то абстрактные Проливы, например, а за этих малышей, так похожих на собственных братьев, сестер, сыновей, дочерей, за их будущее…

А тот же Данилка, видя с детских лет военную жизнь, которая уже сейчас ему нравится… Кто знает, не вырастет ли из него, к примеру, новый генерал Скобелев? Во времена древние на Руси малых отроков-безотцовщину в дружины княжеские брали и воспитывали могучими витязями…

Глядя мне за спину, все поднимаются с лавок, сзади слышатся шаги… Кого там принесло еще?.. Оборачиваюсь, и понимаю, что мне в помощь прибыла тяжелая артиллерия! Реактивные минометы РВГК! Атомная бомба, космический боевой лазер и меч рыцарей Джедай в одном лице!.. Дивизионный благочинный отец Александр.

Вся компания дружненько кланяется и испрашивает благословления, на что батюшка отвечает традиционным «Мир всем! Благословение Господне на вас!», осеняя крестным знамением. После представления всех присутствующих, начинается наше, судя по его хитрым глазам, контрнаступление.

— Здравствуйте, господа! Дозвольте присоединиться к Вашему обществу, передохнуть немного. Приехал вот поговорить с воинами, кои вернулись недавно… — Быстро поняв, что слишком увлекся деталями, благочинный поправляется. — Окормлять христолюбивое воинство. Да и подарки привез Вам, Денис Анатольевич. Там, в коляске учебники с тетрадками, да глобус.

— Благодарю Вас за заботу, отец Александр. Сейчас пошлю кого-нибудь забрать…

— Можете не торопиться, я к Вам надолго. Воины, небось, от скверны очиститься желают, исповедаться, поговорить с ними надо, наставить к труду ратному… Да я еще слышал, прибавление у Вас, Денис Анатольевич, в роте… Двух сироток призрели, две душеньки младые из тьмы греха и порока выдернули. Благое дело сделали, сохрани Вас Господь за это.

— Только вот не хочет господин подпоручик отдавать их на попечение. — Подает голос земгоровец, решивший, наконец, попытаться отстоять честь мундира и прогнуться перед княжной. — Считает, что им лучше будет рядом с солдатами, чем среди своих сверстников.

— Да, и могу это обосновать. Детям не только материнская ласка требуется, но и твердая мужская рука. Чтобы спокойно спали, зная, что они под надежной защитой. Особенно эти малыши, и так хлебнувшие слишком много невзгод для их возраста… А насчет приюта — давайте, господин чиновник, проведем эксперимент. Прямо вот сейчас, если Софья Андреевна не будет против и составит нам компанию, проедем в ближайший сиротский дом, какой укажите. Только без предупреждения! И посмотрим, как там живут дети, во что их одевают, чем и в каком количестве кормят. А потом глянем, что из продуктов все эти ваши воспитатели, надзирательницы и кухарки для себя оставили…

Все, сдулся чинуша, как воздушный шарик…

— Денис Анатольевич, клевета, осуждение, злословие — суть грехи! В Писании сказано: «Не суди, не уничижай и не соблазняй никого. Не приписывай никому того, чего не знаешь о нем достоверно, ибо это есть погибель душевная»… — Отец Александр строго смотрит на меня. — Но в словах Ваших есть доля истины в том, что потребен надзор за деяниями людей, поставленных на служение сему Богоугодному делу. Ибо слаб человек и подвержен соблазнам врага рода человеческого… Посему, в ближайшее время доложу протопресвитеру Георгию Шавельскому, который прибыл позавчерашнего дня в Минск о потребности в сей инспекции и о привлечении священников к сему деянию… А также о почине Вашем, Денис Анатольевич, да о проявленном милосердии. Поступок сей может послужить похвальным примером для других полков и батальонов. Множится число беженцев, многие дома призрения переполнены, а воинство наше им посильную помощь оказать может.

Что, съели?.. Еще возражения будут?.. Ага, все-таки будут…

— Хорошо, господа, я согласна с тем, что Вы сказали, в отношении мальчика. Но его сестра? Что будет с ней? — Княжна снова берет разговор в свои руки. — Вы считаете, что такая жизнь подходит для девочки тоже?

— Софья Андреевна, наш отряд, конечно, — не Лейб-гвардии Кексгольмский полк, — вспоминаю рассказ Валерия Антоновича. — но, думаю, что сможем собрать достаточную сумму на обучение и воспитание Алеси…

— Часть офицеров штаба 2-й армии, вне всякого сомнения, поддержит Вас, Денис Анатольевич. — Наконец-то капитан Бойко сказал свое веское слово.

— … Ну, господа, Вы меня приятно удивили! И, чтобы не остаться в стороне, хочу внести свою маленькую лепту. — Княжна довольно улыбается, затем достает из ридикюля деньги и протягивает Валерию Антоновичу, как старшему по званию. Затем, помедлив, снимает с руки тоненькое золотое колечко и отдает ему же.

— А это пусть будет приданым малышке…

Батюшка остался беседовать с детьми, а я, тем временем, сопровождаю всю эту компанию к выходу. И возле КПП вижу очень интересную картину. Мои орлы кучкуются, грамотно перекрывая все направления и делая вид, что абсолютно ничего не происходит. Не понял, это что за бунт на корабле? Не понимают, с чем и с кем шутят?.. Стараюсь незаметно показать стоящим впереди поднятый вверх большой палец, в смысле, «все нормально», потом кулак, означающий «вот сейчас провожу их, а потом… — готовьтесь!..». Улыбающаяся засада исчезает за углом казармы, а я делаю честно-круглые глаза и недоуменно пожимаю плечами в ответ на вопросительный взгляд Валерия Антоновича. Вот тут-то я точно совершенно не при чем!..

* * *

Приключения на этом не закончились. После обеда меня отловил Котяра и передал записку, накарябанную на замызганом обрывке бумаги: «Мил человекъ приходи вечером в трактиръ есть разговор». На вполне закономерный вопрос откуда у него этот шедевр изящной словесности, Федор объяснил, что с моего дозволения вполне легально сопровождал Ганну до бакалейной лавки и обратно. Пока она закупалась всем необходимым, отскочил на секундочку, а когда вернулся, возле любимой невесты терся какой-то приблатненный организм. На вежливый вопрос «Какого… ему здесь надобно?», последний вдруг решил обидеться и, нагнувшись, стал тащить из сапога нож. Кот не стал дожидаться продолжения и, слегка хлопнув по спине ладонью, помог согнуться еще ниже и упасть на пол. Пока собеседник обнюхивал его сапоги и раздумывал насчет вставать, или нет, Федор согнул выпавший нож подковой и, кинув рядом, объяснил владельцу где и в каких случаях тот может теперь им ковыряться.

— Тот придурок был одет, как мастеровой? Ножик без упора, ручка красная, чуть-чуть изогнутая?

— Ага, он самый. — Кот в ответ утвердительно кивает. — Так он эту записку потом и передал.

Блин, бедный Штакет, что-то ему не везет в последнее время… Вечер перестает быть томным, становится все интересней и интересней. И кому же я там очень срочно понадобился? Точнее — кому, это я и так знаю, а вот — зачем?..

— Командир, он еще передал, что можешь в открытую с парой-тройкой человек прийти.

Ага, и еще «пятерку» во внешнее оцепление для подстраховки взять, из тех, кому место уже знакомо. Мало ли что там лихие ребятки надумали. И, наверное, Валерия Антоновича в известность поставить…

Хоть господин капитан и сопротивлялся, сумел его уговорить, правда, масштабы пришлось немного поменять, брать не одну группу, а три, и добавить подвижный резерв на всякий случай. С мотивировкой, типа, — вам необходимо нарабатывать навыки боя в городе…

Внутрь мы пошли вдвоем с Котярой, Михалыч с остальными растворился в сумерках где-то поблизости, в пределах прямой видимости. На входе в «кабинет» стояли старые знакомые — небритый и Штакет. Первый выглядел по-прежнему невозмутимо, но угрозой от него уже не веяло. Второй, завидев нас, злобно ощерился, но никаких опрометчивых действий предпринимать не стал. Задержавшись возле него, негромко советую: