Систематическое богословие - Луи Беркхоф

характера: оно умаляет Его справедливость, потому что Он наказывает невиновного вместо виновных; оно умаляет его любовь, потому что Он выступает как неумолимое, суровое и жестокое существо, требующее крови для усмирения Своего гнева; оно умаляет Его милующую благодать, потому что Он требует расплаты, прежде чем простить грешников. Но Христос добровольно занял место грешников, чтобы это замещение не было проявлением несправедливости со стороны Бога. Если бы Бог был движим только лишь неумолимой справедливостью, а не сострадающей любовью и милостью, Он оставил бы грешника погибать в его грехе. Более того, совершенно ошибочно считать, что, согласно учению об удовлетворении Божьего гнева, Бог не мог излить Свою любовь и прощающую благодать, пока Ему не было предоставлено удовлетворение — ведь Бог заплатил выкуп и отдал Своего Сына из любви, тем самым доказав Свою бесконечную любовь и прощающую благодать. Его любовь предшествует даже покаянию грешников и, более того, является его причиной.

3. Такое умилостивление предполагает неосуществимый перенос гнева. Высказывается мнение о том, что, согласно данному учению об умилостивлении, Бог перенес Свой гнев с грешника на Посредника, что является немыслимым; также Бог перенес наказание грешника на Христа, что является явным беззаконием. В ответ на это можно возразить, что Божий гнев не содержит мстительности, которая наблюдается среди людей и которую им сложно перенести с объекта их ненависти на абсолютно невиновного человека. Это негодование Бога на грех — негодование, которое пребывает на грешнике, пока с него не снята вина за грех. Кроме того, совершенно естественно, что, когда вина за грех в виде наказания была перенесена на Иисуса Христа, на Него также был перенаправлен Божий гнев на грех. Более того, нельзя сказать, что перенос наказания на Христа был беззаконием, потому что Христос отождествил себя со Своим народом. Выступая в качестве уполномоченного Главы Своего народа, Христос предоставил Богу удовлетворение от имени тех, кто в союзе с Ним составлял юридически единое тело. Этот союз был сформирован, по словам Чарльза Ходжа, а) в результате добровольного принятия Христом на себя юридической ответственности Своего народа; б) в результате признания представительства Богом; в) в результате принятия Христом нашей природы.

4. О таком умилостивлении не говорится в евангелиях. Некоторые придерживаются мнения о том, что в Библии не говорится о заместительном умилостивлении или, если все-таки в Библии об этом упоминается, то уж точно не в евангелиях. В конце концов, важно то, что говорил Иисус, а не Павел. Нет необходимости подробно обсуждать этот вопрос, поскольку мы уже показали, что в Писании содержится множество доказательств в пользу учения о заместительном умилостивлении. Необходимо признать, что эта тема не так ясно просматривается в учении евангелий, как в учении посланий, но это объясняется тем, что (по словам Т. Кроуфорда) «цель личного служения нашего Господа Своей жизнью и смертью заключалась не столько в полной проповеди об умилостивлении, сколько в полном осуществлении умилостивления для того, чтобы затем о нем проповедовать»199. Но даже в евангелиях содержится достаточно доказательств в пользу этого учения (Мтф. 20:28; 26:27; Ин. 1:29; 3:16; 10:11; 15:13; Ин. 6:51).

5. Это учение аморально и разрушительно. Существует также мнение о том, что в своем практическом применении данное учение об умилостивлении аморально и разрушительно. По утверждению некоторых, оно подрывает авторитет морального закона и ослабляет — если не разрушает — силу наших обязательств и побудительных мотивов для личного благочестия. Это возражение против учения о безусловной благодати выдвигалось еще во времена Павла. Однако такая критика безосновательна, потому что эта теория в большей степени, чем какая-либо другая, утверждает величие закона, никоим образом не умаляя обязательства искупленного грешника жить в полном послушании закону. НапроРаздел 3. Служения Христа

Глава 34. Введение. Пророческое служение

А. Вводные замечания о служениях Христа в общем

1. Учение о служениях Христа в истории. В деле Христа принято выделять три служения: пророческое, священническое и царское. И хотя учение о различных служениях Христа встречается уже в трудах некоторых ранних отцов церкви, именно Кальвин был первым, кто подчеркнул важность выделения в миссии Посредника трех служений и уделил этой теме особое внимание, посвятив ей отдельную главу в своем труде «Наставления в христианской вере»185. Среди лютеранских богословов первым, кто разработал учение о тройном служении Посредника, был Иоганн Герхард. Иоганн Квенштедт рассматривал такое разделение как несущественное и обратил внимание на тот факт, что некоторые лютеранские богословы различают только два служения Христа, совмещая пророческое служение со священническим. Со времен Реформации тройное разграничение получило всеобщее признание и стало популярной богословской темой, несмотря на отсутствие полного согласия по поводу относительной важности этих служений и их взаимосвязи. Одни уделяют основное внимание пророческому служению, другие — священническому, а третьи — царскому. Некоторые богословы, используя трехчастную структуру, попытались определить хронологическую последовательность в служении Христа и утверждали, что Христос исполнял роль пророка во время Своего публичного служения на земле, роль священника — во время Своих последних страданий и смерти на кресте и исполняет роль царя в настоящем, сидя по правую руку Бога. Другие, однако, справедливо отмечали, что Христа нужно воспринимать в этих трех ролях как в состоянии уничижения, так и в состоянии превознесения. Социниане в действительности признавали только два служения Христа: на земле Он исполнял роль пророка, а на небесах — роль царя. И хотя они также рассматривали Христа как священника, они включали Его священническое служение в царское, тем самым отрицая Его земное священство.

В лютеранской церкви возникло сильное противостояние учению о тройном служении Христа. Иоганн Эрнести обобщает возражения против этого учения. По его мнению, данное разделение является искусственным; термины «священник», «пророк» и «царь» не используются в Писании в том смысле, который подразумевается в этом разделении; в деле Христа невозможно четко разграничить отдельные служения; эти термины применяются в Писании по отношению ко Христу только в переносном смысле, поэтому они не могут иметь точного значения и описывать отдельные аспекты дела Христа. В ответ можно сказать, что критика использования этих терминов безосновательна, поскольку они встречаются в Ветхом Завете применительно к пророкам, священникам и царям, которые являлись прообразами Христа. Единственное серьезное возражение против такого разделения основано на том, что во Христе три служения соединены в одном лице. Вследствие этого мы не можем четко разграничить отдельные функции в служении Христа. Посредническое дело — это всегда дело всей личности; никакое деяние Христа не может быть сведено к одному из этих служений. Среди поздних лютеранских богословов Ф. Ф. Рейнхард, И. К. Дёдерляйн, Г. К. Шторр и К. Г. Бретшнайдер отвергали идею о тройном служении Христа. Альбрехт Ричль также выступал против такого разделения и утверждал, что неоднозначный термин «служение» следует заменить термином «призвание». Более того, он рассматривал царское служение Христа как Его основное служение, а священническое и пророческое служение как вторичное и подчиненное первому, поскольку первое описывает отношение человека к миру, а второе и третье — его отношение к Богу. Ричль также указывал на то, что необходимо в равной степени признавать роль Христа как царя-пророка и царя-священника в состоянии уничижения и состоянии превознесения. Теодор Херинг, как и Ричль, отвергает тройное разделение служения Христа и подчеркивает идею призвания. Для современного богословия неприемлема сама идея тройного служения — отчасти потому, что она звучит схоластически, но также потому, что современные богословы не мыслят Христа как официальное лицо. Современные богословы влюблены в Христа, который является идеальным Человеком, нашим любящим Помощником и Старшим Братом, настолько человечным, что они боятся рассматривать