Огненный бассейн. Сборник фантастических романов - Джон Кристофер

— Ты, наверно, не поинтересовался прогнозом?

— Как ни странно, поинтересовался. Обычный прогноз, никакого “Да здравствует трипод”. Прохождение холодного фронта с мокрым снегом и дождем. Ветер западный и юго-западный, силой от пяти до семи.

— Все равно хорошо, что баки полны. На парусе было бы трудно.

Говорили они спокойно, но я понимал, что перспектива поездки их совсем не радует. В обычных условиях мы при такой погоде никогда бы не отправились, даже вдоль берега, особенно учитывая перспективу усиления ветра.

Марта сказала:

— Ждать нечего. Пойду в камбуз, займусь едой.

На реке ничего не двигалось — неудивительно при такой погоде. Снег ударял в стекло рубки. Справа показался Эксмут — путаница серых влажных крыш. Я увидел кое-что еще — две фигуры в мундирах береговой охраны на причале. Толкнул папу.

— Вижу, — ответил он.

Одна из фигур махала нам. Другая подняла мегафон, и над мутной водой разнесся громкий голос:

— На “Эдельвейсе”! Причаливайте!

Папа прибавил скорости, и мы понеслись вперед, яростно раскачиваясь.

Энди спросил:

— Пошлют за нами катер?

— Не знаю.

Папа достал из карманы сигареты, потом спички. Я удивился, что он прихватил их, — он бросил курить больше года назад. Папа закурил и глубоко затянулся.

— Расскажу тебе кое-что, Энди, — Лаури знает. Вскоре после покупки “ягуара” Марта повезла нас в Хонитон. Дело происходило летом, главные дороги забиты, и она ехала проселочными. Они тоже были загромождены, да еще повороты через каждые сто метров. Очень раздражало, особенно в такой машине. Наконец за Плимутом дорога очистилась, и впереди остались лишь три машины. Марта нажала на газ. Мы делали свыше восьмидесяти миль, когда она обогнала последнюю машину и поняла, что держало первые две — машина была полицейская.

Энди спросил:

— Ну и что они сделали? Ведь они должны были записать ваш номер.

— Да, но если у тебя нет радара, ты должен ковать железо, пока горячо. Им нужно было обогнать нас и перегородить дорогу. Они, должно быть, решили потом разыскать ее, но по регистрационным данным узнали ее возраст. Не думаю, чтобы их прельщала возможность поучать шестидесятилетнюю леди, которая обогнала их.

Мы вышли в открытое море, и папа убавил подачу горючего.

— Я вот почему вспомнил об этом. Я тогда был прав. В нормальном законопослушном мире нужно делать то, что тебе говорят люди в форме. Но этот мир исчез, по крайней мере на время. Отныне безопаснее следовать правилу Марты — закрыть глаза и прибавить газу.

Я сказал:

— Похоже, нас не преследуют.

— Хорошо. Продолжай следить.

Марта ушла вниз с Анжелой, которую, как и Ильзу, укачивало даже в хорошую погоду. Когда мы отвернули от сравнительно безопасных прибрежных вод, я почувствовал, что у меня в животе тоже все переворачивается. Еще с четверть часа я держался, с удовлетворением отметив, что Энди прилип к поручню раньше меня. Спустя короткое время папа передал мне руль, и ему тоже стало плохо. На одну Марту, казалось, море не действует. Она принесла чашки горячего чая, опасно раскачиваясь с ними вместе с палубой.

Постепенно возможность преследования убывала; во все стороны простиралось пустое серое море. Вернее, почти пустое — мы видели несколько грузовых кораблей: одни из них шли на запад, другие — на восток. Папа заметил, что торговля должна сократиться: ведь неизвестно, в чьи руки попадет твой груз. Время шло медленно, и бьющие о борта волны его не ускоряли. Марта приготовила суп, я съел свою порцию с жадностью и тут же пожалел об этом.

Наконец справа показалась длинная тень Олдерни, а вскоре впереди появился Гернси. Но прошел еще целый век, прежде чем мы оказались в канале Рассела, и еще один — пока мы двигались вдоль бесконечной гавани.

Я чувствовал себя слабым и уставшим, но мне было весело. Мы сделали это, несмотря на дурную погоду, и теперь можно расслабиться. На Гернси я всегда чувствовал себя в безопасности. Гернси — совсем особое место: место, где пьют за здоровье королевы не как королевы, а как герцогини Нормандской, поскольку острова были частью этого герцогства, которое в 1066 году завоевало Англию. Англия, триппи, гражданская война — все это отодвинулось далеко.

Папа снизил скорость до четырех узлов, как требовалось в гавани. С причала за нами наблюдала фигура в форме.

Папа крикнул:

— “Эдельвейс” из Эксетера, временное посещение. Можно причаливать?

— Займите К3. Дорогу знаете?

— Знаю, — ответил папа.

— Хорошо. Добро пожаловать на Гернси.

Он крикнул что-то еще, но порыв ветра отнес его слова. Папа приложил руку к уху, и человек крикнул снова, громче:

— Да здравствует трипод!

Все молчали, пока мы с пыхтением шли к причалу. Гавань была менее загружена, чем летом, но в остальном не изменилась. В море длинными рядами раскачивались высокие мачты: здесь зимовало множество яхт. Вдоль гавани, как обычно, двигались машины, а за ними уступами поднимались крыши Сент-Питер-Порта. Над вершиной холма небо просветлело; как будто собиралось показаться солнце.

Когда мы причалили, папа собрал нас в передней каюте. Он сказал:

— Я рассматривал людей на берегу в бинокль. Я не уверен, но по крайней мере десять процентов — в шапках. И главное — всем распоряжаются те, что в шапках.

Энди возразил:

— Мы знаем только, что они заправляют в гавани.

Папа покачал головой:

— На острове такой величины — все или ничего. Они управляют.

Анжела спросила:

— Мы поедем на дачу? Я устала.

Лицо у нее было бледное, глаза опухли. Я сам чувствовал себя плохо.

Марта сказала:

— Если они взяли верх на Гернси, то на Джерси то же самое. Может, на меньших островах. Олдерни, Сарк…

— В маленькой общине мы застрянем. Когда они доберутся и туда — через несколько дней, — мы будем как утки на привязи.

Марта обняла Анжелу, которая негромко всхлипывала.

— Мы зашли так далеко не для того, чтобы сдаться.

— Остается Швейцария.

Марта нетерпеливо сказала:

— Если они взяли верх на острове, это включает и аэропорт. Запрет на полеты здесь может не действовать: для триппи чем больше путешествующих, тем лучше. Но они будут настаивать, чтобы все пассажиры были в шапках.

— Да, будут.

Папа отправился в кормовую кабину. Я не удивился, что он опять вспомнил Швейцарию. Для него встреча с Ильзой важнее борьбы против того, чтобы на нас надели шапки. Нет, это неправда. Но все равно очень важно.

Однако я удивился, что он так легко сдался. Я смотрел на ноги людей, проходивших мимо причала, и гадал, в шапках эти люди или нет и — в сотый раз — что же чувствуют люди в шапках. Печально думал я о том, что вскоре, вероятно, мне придется это узнать, но тут вернулся папа, неся чемоданчик дяди Яна. Он достал оттуда одну из шапок.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});