Неуместные происшествия, или Переполох в Розингс Парке - Ольга Болгова

Он представил, как генерал вместе с лондонской ищейкой опустошают бочку эля и съедают розовый, лоснящийся, со слезой окорок — и застонал так громко, что в спальню прибежал лакей, испугавшись, что судья уже умирает.

Сэр Юстас заверил слугу, что с ним все в порядке, и, стиснув зубы, чтобы не застонать вслух, стал думать о мисс Бинги — этой богине, которая, верно, сейчас лакомится темным, тающем во рту беконом, или откусывает кусочек нежнейшей буженины… Но тут прекрасное видение прервал многоголосый лай, раздавшийся на улице.

Судья закряхтел, с трудом поднялся и заковылял к окну, откуда увидел, как по подъездной дороге к дому несколько дюжих лакеев тащат за собой двух собак — этого несносного рыжего пса леди Кэтрин, и второго — неопределенно-палевого цвета и ужасно лохматого.

«Покоя нет», — сэр Юстас опять улегся на кровать и засунул свою гудевшую голову под подушку. Увы, она лишь заглушила лай и визг недовольных насилием собак, крики лакеев, видимо, укушенных, но не дала той блаженной тишины, о которой раненый мог только мечтать.

Наконец собаки замолчали, но едва судья задремал, как с улицы вновь раздался шум — на этот раз экипажа.

«Возвращаются с праздника», — с горечью понял сэр Юстас. Он не хотел видеть сытые и довольные лица обитателей Розингса, насладившихся яствами, но желание полюбоваться на мисс Бингли подняло его с постели и повлекло к окну. Но вместо богини он увидел выходящего из дорожного экипажа мистера Дарси.

«Что это его носит туда сюда? — с раздражением вопросил судья. — Определенно, за этими переездами что-то кроется, но почему-то никто, никто — кроме меня — не хочет обратить на это внимание. Ох, как же болит голова! И ведь именно после отъезда Дарси эта чертова люстра свалилась с потолка. Он мог подрезать шнуры, на которых крепится люстра и… Но каким образом он мог это сделать? Как каким? — ответил он сам себе, — ночью пробрался в библиотеку и…»

Но тут его мысли приняли совсем иное направление: по аллее к дому двигалась его богиня в черно-желтом платье с ярким зонтиком в руке. Кэролайн! Всю ночь судья мучительно думал о ней, с содроганием вспоминая свое ужасное предложение, сделанное в полубреду.

«Но она так разволновалась из-за меня, возможно, еще не все потеряно?!» Он со стоном опустился на кровать, но тут же вскочил насколько быстро, насколько ему позволяла вновь закружившаяся голова. «Дарси! Я должен сегодня же сделать ей предложение и увезти этот… этот хрупкий цветок подальше от чертового Дарси, по которому плачет тюрьма».

Сэр Фэйр дернул за шнур звонка и вскоре с помощью лакея и с неимоверными страданиями облачился в свой лучший бледно-зеленый сюртук, завязал шейный платок изящным узлом и отправился вниз, а гостиную.

— Мисс Бингли… она поднялась к себе? — спросил он у дворецкого, поправлявшего статуэтки на камине.

— Нет, сэр, мисс Бингли побеседовала с мистером Дарси, а потом пошла в галерею, — ответил Дуглас.

«Дарси, опять Дарси!» — раздраженно подумал судья.

— Собаки не дали мне отдохнуть! — набросился он на дворецкого — ему показалось, что едва им было упомянуто имя мисс Бингли, Дуглас ухмыльнулся самым непочтительным образом.

— Собаки уже наказаны, — невозмутимо ответствовал дворецкий.

— Интересно, как их накажут за то, что своим лаем не дали покоя раненому… при исполнении… — важно уточнил судья, касаясь повязки на своем лбу.

— Собаки оставлены без обеда, — пояснил Дуглас. — За то, что утащили со стола мясника из Сассекса баранью ногу, приготовленную особым способом …

— Но за то, что они мешали мне — должны остаться и без ужина! — воскликнул сэр Юстас.

— Если позволите, — дворецкий направился к дверям, — не думаю, что ее сиятельство будет столь жестока по отношению к своей собаке… Обед — обедом, — должен заметить, что бараньей ноги другим хватило бы на неделю, — но без ужина — это чересчур…

Он скрылся, а судья, пыхтя от негодования на всех собак, дворецких и самодовольных леди, способных проигнорировать жалобы пострадавшего на службе Британской империи, поспешил в галерею, где к своей радости обнаружил мисс Бингли.

Кэролайн находилась в несвойственном ей состоянии рассеянной задумчивости. Когда все уехали в Типсидонки, она отправилась прогуляться по парку, надеясь, что свежий воздух поможет ей понять странное поведение судьи накануне, как и его слова о барабанах и цветах, которые, надо признать, совершенно сбили ее с толку. Она плохо спала ночью, терзаясь мыслями, что потеряла потенциального жениха. «Не могу же я выйти замуж за сумасшедшего? — думала она с тоской. — У сэра Юстаса же явно что-то не в порядке с головой после этого ужасного происшествия. А ведь это могла бы быть такая удачная для меня партия…»

Возвращаясь с прогулки, она чуть не столкнулась с только что приехавшим Дарси, который весьма холодно поздоровался с ней и сразу же поднялся к себе. Совершенно расстроенная Кэролайн, сама не зная как, забрела в портретную галерею и начала рассматривать картины, чего раньше с ней никогда не случалось.

— Мисс Бингли! — в галерее неожиданно появился сэр Юстас.

Он бросился было к своей богине, но от резкого движения голова его закружилась, и ему пришлось остановиться, чтобы восстановить равновесие, прежде чем двинуться дальше.

Кэролайн обернулась и замерла, не зная, что ей делать.

— Сэр Юстас, вам нужно лежать… Вы не совсем здоровы… — сказала она и отступила на несколько шагов от приближающегося к ней судьи.

— Мисс Кэролайн, — начал он, мучительно подбирая подходящие слова, — вы для меня источник, к которому стремится моя израненная душа…

— Источник? Какой источник? — Кэролайн нервно оглянулась.

— К которому стремится душа… — уточнил судья, несколько смешавшись.

— Простите, сэр, но… но не понимаю… — мисс Бингли попыталась обойти судью и подобраться поближе к выходу из галереи.

— Я… я хочу сказать, что вы… ваш голос, нежный, звучит в моих ушах, привыкших к барабанному бою… — он намертво встал на ее пути.

— Сэр Юстас, вы опять про барабанный бой, да что же это такое?! — в отчаянии вскричала Кэролайн.

— Почему опять? Как опять? — забормотал судья, — я не говорил вам про барабанный бой!

От напряжения его голова опять закружилась, он, теряя равновесие, покачнулся и чтобы не упасть схватился за совершенно растерявшуюся леди.

— Судья Фэйр! Как вы смеете?! Отпустите меня! — стараясь вырваться из его рук, завопила она.

— Будьте моей женой, — пробормотал он, то ли обнимая ее, то ли пытаясь с ее помощью удержаться на ногах.