Воспоминания. Том 3 - Сергей Витте

Что касается Саввича, то это по специальности естественник, кажется анатом, сателит Гучкова и Звегинцева, и на мой вопрос, почему он явился в Думе деятелем именно по военным и морским делам, мне ответили, что он очень любить читать военные брошюры.

При таком положении вещей нужен был первый случай, чтобы дело разъяснилось. Такой случай представился в 1909 году, когда в Государственный Совет поступил из Государственной Думы законопроект о штате генерального штаба морского ведомства. Согласно этому проекту Государственная Дума устанавливала законом не только сумму расхода на это военное учреждение, но и количество должностей, ранг 443 и права каждого, а следовательно и самую организацию этого военного учреждения. При чем, так как это делалось законом, то, следовательно, всякое самое ничтожное изменение штата могло осуществиться только через Государственную Думу и Государственный Совет.

Таким образом, утверждая этот закон, создавался прецедент, в силу которого не только ассигнования сумм на те или другие учреждения военного ведомства должны зависть от Государственной Думы и Государственного Совета, но и вопросы самой организации и во всех деталях чисто военных учреждений должны также зависеть от этих законодательных учреждений. В конце концов права верховного вождя армии сводились бы преимущественно к военному представительству. При обсуждении этого законопроекта в комиссиях Государственного Совета произошло разногласие. Некоторые члены спрашивали мое мнение, как лица, принимавшего главное участие в составлении основных законов. Я высказал свое положительное заключение, что от законодательных учреждений зависит общий бюджет, а потому и бюджет ведомства обороны (военного и морского), но самая организация обороны, т. е. вся так сказать военная часть обороны, не подлежит ведению этих учреждения. Это очевидно, при беспристрастном толковании основных законов по прямому их смыслу. В данном случае от Государственного Совета зависит дать или не дать ту или другую сумму на ежегодное содержание морского генерального штаба, сумму, которая затем должна вноситься в бюджет на общем основании, но от этих учреждений не зависит утверждать штаты генерального штаба, т. е. определять законодательным порядком подробную организацию морского генерального штаба. В таком положении вещей нет ничего особенного; и в других странах с парламентами - парламенты подробные штаты военных учреждений не утверждают, а касаются дела только с финансовой, бюджетной стороны.

В Японии Император относительно военного и морского ведомства имеет еще большие права, нежели Русский Император, даже так, как я понимаю наши законы.

В разговорах со мною по этому делу Маклакова (кадета, члена Государственной Думы) и Ковалевского (члена Государственного Совета, самой левой группы) они признали, что такое толкование основных законов совершенно правильно. По этому вопросу приходил ко мне председатель бюджетной комиссии, бывший мой товарищ, когда я был министром финансов, Романов, я ему тоже высказывал мой взгляд, предупредив его, что я в этом смысле буду говорить в общем 444 собрании, т. е. я считаю своею обязанностью выяснить значение соответствующих статей основных законов; на мой же вопрос о том, как на это смотрит Столыпин, Романов мне сказал, что в виду разногласий по этому вопросу в комиссии он был у председателя совета министров, желая знать его точку зрения, но что Столыпин ему ответил, что он знает доводы одной и другой стороны, но определенного убеждения еще себе не составил, на что я заметил, что едва ли октябристы так распинались бы по этому делу, если бы они не чувствовали поддержки Столыпина.

Я видел также председателя Государственного Совета Акимова, который, спрашивая мое мнение по данному делу, на мой вопрос о мнении Столыпина ответил, что он был у него, и он ему сказал, что определенного мнения себе не составил, но что, с другой стороны, он поощряет всех, чтобы давали голос за проект в том виде, в каком он пришел из Думы.

Наступили заседания по этому предмету; представитель правительства, морской министр прочел речь, как мне потом сделалось известным, составленную канцелярией совета министров и заявляющую, что правительство поддерживает законопроект, пришедший из Думы.

Обсуждение заняло два заседания, причем в первом заседании я подробно выяснил значение основных законов, поскольку они касаются морского и военного ведомства, из каковых объяснений моих было ясно, что вожаки Думы, занимаясь военными вопросами, делают это для отвода глаз или для балагана и что по точному смыслу законов от Думы зависит дать или не дать денег на генеральный штаб, а равно определить размер этой суммы на основании расчетов, которые обязано представить правительство, но подробное определение самого штата с указанием размеров содержания каждому лицу, класса должности и всех прав, с этою должностью связанных, зависит от верховного вождя армии и должно делаться в порядке верховного управления.

Я сорвал с Столыпина маску и показал, что в угоду думскому большинству он желает ограничить верховную власть Государя Императора и ограничить вопреки явному смыслу основных законов, составленных под моим руководством. После многих речей, сказанных в защиту различных точек зрения, в заключительное заседание явилось все министерство, которое в лице министра финансов Коковцева (так как Столыпин заболел и очень просил Коковцева явиться защищать проект) высказалось за проект Думы. При голосовании проект Думы был принять лишь голосами явившихся министров, (так как по 445 закону Все министры, которые состоят членами Государственного Совета, имеют право голоса), иначе говоря, если бы эти министры воздержались от голоса, то проект Думы не был бы принят большинством нескольких голосов. Но соображения, высказанные в Государственном Совете против проекта и, вообще, аллюров, принятых Думою в вопросах военных, были столь вески, что Государь не утвердил проект, прошедший через Государственную Думу и Государственный Совет и поддержанный правительством.

Когда это случилось, для меня совершенно неожиданно, во первых, потому, что несомненно правительство не могло поддерживать законопроект Государственной Думы в Государственном Совет без согласия Его Величества (впоследствии я узнал, что речь, читанная морским министром и составленная канцелярией совета министров, была просмотрена Государем и даже после этого просмотра получила некоторые исправления) и, во вторых, что, как все газеты, содержимые на счет казны или субсидируемые правительством, совершенно правильно после вотума Государственного Совета заявили, что я, по мнению Столыпина, оказал громадную услугу правительству, ибо, если бы мои доводы представил кто либо другой, то Государь мог бы не утвердить законопроект, но достаточно того, что эти доводы исходили от меня, чтобы Государь принял противоположное решение (такова была уверенность Столыпина в силу тех инсинуаций в отношении меня, к коим он, вероятно, при своих докладах по полицейской части прибегает), т. е. утвердить представляемый законопроект.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});