Весь цикл «Смерть на брудершафт» в одном томе. - Борис Акунин

Ну а после этого Чжэнь нашел, кого искал. Под упавшей картиной, ничком, лежал человек в военной форме, с золотым погоном. Вензель есть? Есть. Маленькая бородка? Вот она.

Жив он или нет, Вьюн не определил. Рывок, хруст шейных позвонков — и уже не имело значения, когда наступила смерть: только сейчас или во время крушения.

Дело сделано. Белый гусь ждал Чжэня, чтобы унести из мира скверных снов в настоящую жизнь, где заждалась своего спасителя принцесса в красном тереме.

Вьюн оторвал золотой погон в качестве доказательства и хотел вернуться к тому же окну, через которое вошел, но вдруг заметил нечто интересное.

Полумрак в открытой двери ближнего купе пунцовел или алел, а может быть, багровел диковинным, нежным цветом. Точно так же выглядел заветный терем — когда его освещало восходящее солнце, он казался не красным, а розовым.

Заинтригованный интересным поворотом сновидения, Чжэнь двинулся к манящей нише. А вдруг из сна можно выбраться безо всякого гуся? Что, если есть другой путь к красному терему? Вдруг из двери выглянет луноликая принцесса, протянет навстречу витязю руку, и в руке будет сверкать алмазная звезда, озаряющая путь?

Всё так и вышло.

Из красного терема высунулась рука, и в руке воссияла звезда, и грянул небесный гром, и Чжэнь пробудился от дурного сна, чтобы никогда больше в него не возвращаться.

Он упал на спину, уставившись широко раскрытыми глазами на синюю, как небо, ковровую дорожку. Во лбу у него чернела круглая дырка.

Проклятье!

Выстрел, грянувший из вагона, был подхвачен эхом и разнесся далеко по сонному ноябрьскому лесу.

Проклятье! Чистой работы не получилось.

Но Теофельс был готов и к такому повороту событий.

Значит, у нас будет не вегетариански-платоническая железнодорожная катастрофа, а вариант номер два: нападение злодеев-революционеров.

Зепп дунул в свисток, спрыгнул с тендера и двинулся ко второму вагону, чтобы проверить, как там Вьюн. Тимо стоял возле окна, в которое влез китаец, махал рукой. От хвоста навстречу Теофельсу бежал Балагур. Так же слаженно действовали и боевики: Чуб с Финном, лязгая затворами, неслись к паровозу. Их дело — сдерживать жандармов, которые попрут спереди. Кмицица и Маккавея майор со своей позиции видеть не мог, но они, верно, уже заняли оборону у последнего вагона.

Сердце билось празднично, и Зепп понял, что даже рад усложнению задачи. Участвовать в великом деле, апофеозе всей карьеры, в качестве праздного наблюдателя было бы обидно. Пускай всё совершится под гром салюта.

— Не лезьте без меня! — завопил Балагур, видя, что майор подоспеет к Тимо первым. — Мало ли чего там?

На крик из окна — не того, где стоял Тимо, а другого, расположенного ближе к Зеппу, — вдруг высунулась светловолосая голова, золотопогонное плечо, рука с «кольтом». Первым же выстрелом меткий стрелок уложил Балагура. Вторую пулю хотел послать в Тимо, но майор на бегу, не целясь, открыл огонь. Попасть не попал, но заставил офицера обернуться.

Расстояние между ними было шагов десять, однако Теофельс снова промахнулся — от изумления.

Голова исчезла, а Зепп прижался к стене вагона и присвистнул.

Вот это встреча! Тот самый щенок, с которым пили на брудершафт в романтической хижине, среди полей. Как же его звали? Романов, Алексей Романов, подсказала натренированная память. Уже не щенок — вполне зрелый и зубастый пес. Загрыз бедного Балагура, не поперхнулся. Два «георгия» на груди, солдатский и офицерский, это заслужить надо.

Ай-ай-ай. Не сожрал ли этот волкодав и малютку китайца?

У последнего вагона загремели выстрелы, почти сразу же началась перестрелка и с противоположной стороны. «Интернационал» не давал жандармам подойти.

— Не высовывайся, Тимо! — крикнул Зепп по-немецки. — Я сейчас!

Пригнулся. Пробегая под окном, откуда стрелял пришелец из прошлого (мелькнуло что-то розовое), майор швырнул лимонку.

Хорошо, что, пробежав, оглянулся назад — иначе это мгновение стало бы в жизни Йозефа фон Теофельса последним.

Один дьявол знает, каким чудом в те три секунды, пока прогорает фитиль, русский сумел схватить гранату и выкинуть ее обратно, но Зепп едва успел кинуться на землю. Осколки просвистели над ним, оставив несколько зазубрин в стене вагона, но от разрыва Теофельс оглох. Все последующие события для него происходили, как в синема — беззвучно. Только вместо игры тапера в ушах звучал неумолчный гул, будто голова превратилась в колокол, и настырный звонарь колотил, колотил в него медным билом.

«Куда?! Назад!» — прикрикнул контуженный на сознание, попытавшееся нырнуть в зыбкий туман. Разряд обжигающей ярости помог встряхнуться. Раскисать не время! Операция будет доведена до конца!

Майор вытер сочившуюся из уха кровь, помотал головой, но от гуда не избавился и сказал себе: лечиться будем потом. Если выкарабкаемся. А не выкарабкаемся — на тот свет берут и с лопнувшими перепонками. Оттолкнул всполошившегося Тимо.

— Со мной всё отлично!

Вероятно, он крикнул громче, чем следовало. Тимо отшатнулся.

— За мной!

Зепп подтянулся, заглянул через раму. Никого. Перекинул тело, спрыгнул на пол (то есть, на потолок). Выставил вперед пистолет.

Шелохнулся воздух — это к хозяину присоединился Тимо.

Паршиво идти под пули, полагаясь на одно зрение. Майор подал знак: слушай внимательно и, если что, предупреди.

Тимо кивнул и показал вперед, потом назад. Наверное, выстрелы с обоих концов поезда стали гуще.

— Когда перестанут стрелять, дай знать, — прошептал Зепп одними губами. — Всё, вперед! Прикрывай!

В принципе они должны были находиться прямо в императорском купе, но из-за того, что всё вверх ногами и мало света, Теофельс никак не мог сориентироваться. Еще этот шум в ушах!

Увидев труп в военной форме, с оторванным погоном, Зепп было возликовал. Вьюн все-таки сделал свое дело!

Но это был не царь, а начальник дворцовой полиции полковник Назимов. В царском поезде ему находиться не полагалось. Глаза уже привыкли к полумраку, Теофельс посмотрел вокруг и пошатнулся.

Это не императорский вагон! Там другая обшивка. Другая мебель. Это салон второго вагона в поезде сопровождения!

Под откос пущен литерный «Б»! Всё пропало. Операция провалена. Как такое могло случиться, Зепп не знал и не собирался сейчас ломать над этим голову.

Если сражение проиграно, зачем зря гибнуть? Тот, кто выживает, получает шанс на реванш. Где-нибудь, когда-нибудь — неважно. Но мертвые отыграться за поражение не могут.

Однако клокотавшая в груди ярость не дала майору поступить единственно разумным образом — поскорей унести ноги.

Где-то в недрах вагона засел мерзкий щенок, из-за которого череп Зеппа превратился — нет, не в колокол, это слишком романтично — в чугунный котел. И еще майор знал, чуял инстинктом разведчика, что его знакомец по четырнадцатому году каким-то образом причастен к этому провалу.

Тимо дернул хозяина за рукав, опять показал куда-то. Очевидно, пальба усилилась.

— Стреляют? — спросил Зепп. — Тогда время еще есть. Сделаем одно дельце, потом уйдем. Держи на мушке коридор.

Он толкнул дверь ближайшего купе — того самого, розового. Заглянул через притолоку, которая была ему по пояс. Внутри никого. Зепп разрядил остаток обоймы в дверь санитарного узла. Вставил новую.

Под прикрытием Тимо переместился к следующей двери.

Там, заваленный бумагами и чемоданами, лежал важный господин в стальном пенсне. Одну пулю майор всадил ему в голову, на всякий случай. Остальные потратил на туалет. Перезарядил.

Купе с номером 4 тоже ничем не порадовало. Кто-то в генеральской форме свешивался с привинченного к полу стола, вниз капала кровь. Пулю в затылок генералу, остальные — в дверь туалета.

Дальше.

Дверь купе № 3 оказалась нараспашку. В углу, раскачиваясь, сидел и нянчил сломанную руку окровавленный человек. Он посмотрел на Зеппа и что-то сказал. Наверное, попросил о помощи, но было неслышно.

Теофельс перелез внутрь, заглянул в туалетную. Потом добил калеку — без особой нужды, просто от обиды на подлую судьбу.

Под ноги Зеппу рыбкой нырнул Тимо. Пистолет в руке дымится, на щеке сочится красная полоса. Слуга показал вправо, изобразил, будто стреляет.

Ясно: щенок опять показал зубы. Высунулся откуда-то и чуть не уложил старину Тимо — пришлось тому сигануть в укрытие.

— Ты в него попал? — одними губами спросил Зепп. — Попал? В него? Не попал… Он далеко?

Тимо показал два пальца.

— Через одно купе? Ясно. Высунься, прикрой.

Молодец, понял.

Слуга быстро выглянул в коридор, держа пистолет наготове. Подал знак: можно.

Зепп перелез через притолоку. Дверь купе номер один была приоткрыта. Вот он где, гаденыш. Ну, теперь поквитаемся.