Иллюстрированная история религий - Шантепи Сосей

Последний решительный удар язычеству нанес Феодосий Великий. Его ревностью к вере воспользовался, еще более воспламенив ее, умный и властолюбивый епископ Миланский Амвросий. Сомнительно, чтобы Феодосий с самого начала имел в виду уничтожение язычества. На первый раз он только существенно ограничил языческие культы, установив строгие наказания за переход в язычество, как за отречение от веры. Но эдикт 392 г. отменил вполне и повсюду всякий языческий культ. Храмы подверглись разграблению; местные власти должны были всюду преследовать языческий культ, и христиане могли действовать против него, ничем не стесняясь. Так исчезло язычество, не проявив сколько-нибудь серьезного сопротивления. Все свои жизнеспособные элементы оно передало христианству, которое, получив богатое наследие греко-римских идей и образов, с тем большим успехом могло исполнить свое всемирно-историческое предназначение.

Германцы

Предварительные замечания

Германская старина обладает притягательной силой, имеющей достаточное основание. Исследуя иудейские и греческие источники нашей культуры, мы все-таки не забываем, что германский мир со времени падения Древнего мира представлял собой естественную основу ее развития и что еще и теперь в наших нравах и воззрениях продолжает жить многое из германского язычества. Симпатии наши возбуждает также поэтическая красота некоторых мифов и сказаний и нравственная строгость древних германцев, главным образом в племенных и семейных отношениях. Новейшая литература со времен романтики любит черпать из германской старины. При этом религиозные воззрения языческого периода, конечно, нередко идеализируются; преимущества германского характера, развившиеся в течение исторического процесса: тонкое чувство чести, нравственная строгость, уважение к личности – приписываются часто еще языческим предкам.

Не только изящная литература, которая, представляя действительность в преображенном свете, осуществляет лишь свое право, но и наука также часто высказывала о древнегерманской религии слишком высокое мнение. Иногда германскую религию относят к числу высших религиозных форм; в ней находят этическую глубину веры и глубоко религиозный трагизм, возвышающие ее над большинством других языческих религий и делающие из нее в известном смысле подготовительную ступень к христианству. Для опровержения этого нужно припомнить, на какой ступени культуры стояли все германские племена перед принятием христианства. Конечно, они уже не были дикарями; но немецкие племена, описанные у Тацита, и даже северные государства начала Средних веков, которые проявляли свою силу только в кровавых раздорах, завоевательных стремлениях и смелых морских походах, еще не возвысились над ступенью варварства. Во всяком случае, мы не отрицаем ни поэтического, ни нравственного чувства у этих германских народностей, но не следует искать у них того развития, которое дается религии только интеллектуальным образованием или исторической мыслью. Только христианство сделало из германских племен культурные народы, и, следовательно, древнегерманскую веру не следует рассматривать как культурную религию.

Размеры этого древнегерманского мира как во времени, так и в пространстве были очень обширны. Германское языческое время обнимает первое тысячелетие нашей эры. Если оставить в стороне скудные сведения античных географов о североевропейских морях и берегах и то, что могли рассказать классические историки о кимврах и тевтонах, то германские племена известны нам со времени Цезаря и Августа, а скандинавские народы перешли к христианству только около 1000 г. Первыми германцами, принявшими христианство, были готы во 2-й пол. в.; в V в. приняли христианство бургунды и франки, в 600 г. – англосаксы, затем постепенно другие немецкие народы и позднее всего – уже в IX в. – саксы. Скандинавы сделали первый решительный шаг около 1000 г. благодаря Кнуту в Дании, обоим Олафам в Норвегии и вследствие постановления исландского альтинга в самом 1000 году.

К этому же тысячелетию относится весь период переселения народов, благодаря которому германское население, или германское господство, распространилось по всей Западной Европе. Согласно общепринятому разделению, период этот начинается со вторжения готов в Византийское государство. В Италии мы сначала находим вестготов Алариха, потом, в конце V в., остготское королевство Теодориха, позднее два более темных столетия лонгобардского господства. Через Францию прошли несколько народностей, пока франки не основали там своего могущественного государства. В Испании поселились свевы и вестготы, а вандалы прошли через нее по пути в Африку. Бургунды и алеманны, тюринги, гессы и байи образовали государства на юге и в центре Германии, между тем как саксы и фризы населили берега Северного моря. В Англии с середины V в. основали свои государства англосаксы, а позднее поселились норманны и датчане. Викинги не только опустошали берега моря и приречные города внутри страны, но и сделались в некоторых странах оседлыми: так было в Нормандии, на островах Северного моря, в Англии и Ирландии; точно так же на востоке они дали России ее царствующий дом.

Вопросы о первоначальном отечестве германского племени и о распространении его различных отраслей мы должны предоставить археологии и этнографии.

Карта Германии эпохи императора Августа

Здесь мы намерены только вывести следствия широкого распространения германского язычества во времени и пространстве – следствия, необходимые нам для пользования материалом. Германская религия не есть религия одного цельного народа. Племена, о которых нам рассказывает так много в своем сжатом обзоре Тацит, – немецкие язычники, среди которых трудились ирландские и английские миссионеры; новообращенные народы раннего периода Средних веков, в преданиях и нравах которых сохранялось так много языческого; англосаксы в течение полутора веков своего язычества (450-600 гг.); скандинавы, с историей которых в течение столетия, непосредственно предшествовавшего их обращению, мы достаточно знакомы, – все они далеки друг от друга; они жили в столь несходных условиях, что нельзя прямо смешивать их в одну кучу. Последнее слишком часто пытались делать, причем создавали из самых разнородных черт картину, которой в том виде, как ее рисуют, не соответствует никакая определенная действительность. Правильного процесса исторического развития также нельзя искать в германском мире этого тысячелетия. Германцы этого периода часто жили в изменчивых условиях; во время своих передвижений и при образовании своих государств они воспринимали чужую кровь и чужие культурные элементы; они часто смешивались с кельтами и усвоили себе многое из наследия римского мира. Конечно, это относится больше к готам и франкам, чем, например, к скандинавам; тем не менее из того, что у некоторых германских народов действительно встречаются черты более чистого, хотя все еще только относительно чистого, характера, нельзя делать такие же заключения относительно общего германского достояния.

Но точно так же нельзя и совершенно отрицать общегерманские черты и в религии. Конечно, ни системы, ни истории развития германской мифологии не существует. О германской мифологии пишут так же, как о финской и славянской, только пользуясь более богатым материалом: истории религии, подобной истории египетской или индийской религии, здесь нельзя изложить. Но все-таки мы обладаем здесь не только одними отрывками, но можем обнаружить в этой области и широко разветвленные соотношения и связи.

Здесь мы наталкиваемся на много раз рассматривавшийся вопрос о единстве немецкой и северной мифологии. Можно ли еще и теперь соглашаться с положением Я. Гримма, "что если северная мифология не поддельна, то, следовательно, не поддельна и немецкая и что если немецкая мифология принадлежит древним временам, то, следовательно, также и северная"? Или следует вместе с Бугге, число сторонников которого, по-видимому, все еще растет, рассматривать северную мифологию почти целиком как создание позднейшего времени? Вопрос этот чрезвычайно труден и тесно связан с критикой источников. Здесь прежде всего можно установить двоякого рода положения, хотя и их достаточное обоснование выходит за рамки нашего исследования.

Германское оружие: железный меч в ножнах, отделанных бронзой, и железное острие копья

Во-первых, мифология в том виде, как она является перед нами в Эдде, представляет слишком очевидно продукт позднейшего времени, чтобы можно было ее рассматривать как достояние древних германских племен. Нужно, насколько возможно, проследить исторические влияния, которые просвечивают в оригинальных образах северной мифологии. Но, во-вторых, многочисленные имена и отдельные черты, одинаковые как в немецких, так и в северных верованиях и обычаях, не позволяют объяснять северные формы только чужими, негерманскими влияниями и на основании этого признавать их не имеющими цены для ознакомления с германской религией. И здесь и там – одни и те же боги, а также много сходного в культе.