Из Парижа в Бразилию по суше - Луи Буссенар

Англичанин слушал его не прерывая, потягивая напиток и покуривая ароматическую сигару.

— Это все? — спросил он, когда метис закончил.

— Да, господин, все.

— У вас с собой письма, предназначенные его превосходительству послу Франции и его превосходительству адмиралу?

— Да, господин.

— Позвольте мне, как представителю его превосходительства посла Великобритании, а также полномочному и единственному официальному представителю европейских интересов в Трухильо, ознакомиться с ними.

— Но, ваше превосходительство…

— Я понимаю вашу щепетильность, однако, — добавил он, с гордостью показывая на флаг, развевающийся на мачте, — не забывайте, что доверенная вам корреспонденция находится под защитой английского знамени!

— Я верю вам, ваше превосходительство, — проговорил Эстебан, на которого произвели сильное впечатление энергичное поведение англичанина и не менее энергичные слова, столь контрастировавшие с благодушной внешностью толстяка. — Вот эти письма, господин.

Консул взял конверт, прочел надпись на нем и радостно воскликнул:

— Вы умеете читать?

— Немного.

— Так поглядите на этот адрес.

— Я не понимаю по-английски.

— Это по-французски.

— Французский тоже не знаю.

— Здесь написано: «Его превосходительству послу Франции в Перу, а в случае его отсутствия — его превосходительству управляющему английской миссией». Поскольку я представляю здесь его превосходительство посла Великобритании, я вправе ознакомиться с содержанием письма, адресованного не только послу Франции, но и английскому дипломату, тем более что время не ждет.

Консул вскрыл конверт и вынул оттуда несколько листов. Его взгляд упал на один из них, надписанный по-английски и с большой печатью внизу. Развернув бумагу и быстро пробежав содержавшийся в ней текст сверху донизу, до подписи, он вздрогнул, словно от удара электрическим током.

— Дорогой юноша, вы принесли документ, которого нет ни у кого!.. Одного его достаточно, чтобы взлетел на воздух город и была разрушена целая провинция!

Затем, не веря своим глазам, консул громко прочел, словно желая взять в свидетели Эстебана:

«Министрам, консулам и военачальникам ее величества королевы Великобритании — в Европе, Азии, Африке и обеих Америках

Господа!

Граф Жюльен де Клене, гражданин Франции, которому я вручаю это письмо, — ученый, посещающий с научными целями самые разные точки земного шара.

Прошу оказывать ему всяческое содействие, как если бы он был подданным ее величества королевы Англии. Буду благодарен вам за все, что вы сделаете для него.

Лорд Б., государственный секретарь».

— Понимаете? — взволнованно произнес англичанин. — Чем не повод, чтобы подвергнуть город бомбардировке? Дорогой мой юноша, мы спасем ваших хозяев!

— Ах, господин! — воскликнул славный метис, плача, но теперь уже от радости. — Как вы добры! Да снизойдет на вас милость Божия!

— Тут дело не в доброте, а в чувстве долга… Я обязан по приказу свыше немедленно оказать именем правительства ее величества королевы Англии помощь вашим хозяевам. Вы останетесь здесь, пока я буду принимать необходимые меры, сводящиеся к одному — к требованию их освобождения из-под ареста.

— А если, господин, вам вдруг откажут?

— Мне, представителю ее величества королевы? Да никогда!

— Однако они могут осуществить свой замысел, и не отказывая вам: найдут какой-нибудь повод выиграть время, затем, как знать, возьмут да и отравят моих хозяев. Месье де Клене советовал мне не впадать в панику, но быть готовым ко всему.

— Быть готовым ко всему, — повторил консул со своей добродушной улыбкой. — Месье де Клене как нельзя более прав… Менее чем через неделю мы сможем приступить к активным действиям, ибо я не ошибусь, в чем вы вскоре убедитесь, если скажу, что самое большее через четыре-пять дней сюда прибудет военный корабль ее величества королевы.

И действительно, пятый день был на исходе, когда Эстебан, которого и день и ночь грызла неотвязная тревога, сбежал с верхушки скалы, где он поджидал английское судно, и пулей влетел в консульство.

— Идет!.. Пароход!

— Под чьим флагом? — спросил консул.

— Не знаю… Кажется, на мачте — флаг ее величества королевы.

Из-за гряды скал, протянувшейся вдоль берега, выглянул искусно оснащенный корабль и медленно пополз в поисках места, где можно было бы пристать. Над ним курился легкий дымок, на гафеле[641] бизань-мачты[642] гордо развевался английский военный стяг…

— Ур-ра Англии! — звонким голосом воскликнул консул. — Именно этого судна я и ждал — корвета «Шотландия», ведомого сэром Колином Кэмпбеллом! Вы можете вместе со мной кричать «ура», дорогой юноша: я совершенно уверен, что ваши хозяева теперь спасены!

В то время, как на корабле с точностью, свойственной военным морякам, совершались многочисленные операции, чтобы пришвартоваться, консул, трижды приспустив флаг, сообщил соотечественникам о своем присутствии, положил аккуратно полученные от Эстебана бумаги в жестяную, герметически закрывающуюся коробку и в сопровождении юноши отправился на пристань с намерением подняться на борт судна.

— Придется воспользоваться спинами людей, ведь иначе ничего не выйдет, — прошептал он с комическим отчаянием. — Явиться на корабль вымоченным до костей из-за пребывания на этом проклятом плоту, где тебя черт знает как толкает и с которого, не ровен час, ты можешь быть в любой момент смыт волною, — все это выглядит со стороны довольно смешно. И в самом деле — официальный представитель ее величества королевы, и вдруг — в бочке! Однако долг превыше всего.

Трагикомическая картина, которую наблюдали шесть дней тому назад Жак и Жюльен, повторилась — с той лишь разницей, что море на сей раз было более спокойно, и крупного телосложения англичанину не пришлось поэтому забиваться в свое вместилище столь глубоко, как тогдашним пассажирам. Но он все равно вымок с головы до ног, и, когда ступил на палубу, вокруг него образовалась лужа, что, впрочем, не помешало ему сохранять вид важный и преисполненный достоинства.

Приблизившись к еще довольно молодому человеку в морской форме, стройному, высокому, светловолосому, голубоглазому, с лицом холодным, бесстрастным и бледным, консул радушно приветствовал его:

— Имею честь засвидетельствовать сэру Колину Кэмпбеллу мое почтение!

Это и был командир корабля.

— Рад вас видеть, мистер Говит! С удовлетворением отмечаю, что вы уже освоились в этом негостеприимном краю.