Оно - Стивен Кинг

— На хер тебя и твою трепотню, Балабол.

На мгновение повисла тишина… а потом банкетный зал взорвался смехом. Билл поспешил к ним, начал пожимать руки, и хотя в его ощущениях в тот момент хватало ужасного, кое-что его успокаивало: осознание, что он наконец-то вернулся домой.

3. Бен Хэнском сбрасывает вес

Майк Хэнлон заказал выпивку, и, словно компенсируя возникшую ранее паузу, все сразу заговорили. Беверли Марш, как выяснилось, теперь стала Беверли Роган. По ее словам, в Чикаго она вышла замуж за чудесного человека, который полностью перевернул ее жизнь и как по мановению волшебной палочки смог превратить склонность жены к шитью в успешное предприятие по разработке и пошиву модной одежды. Эдди Каспбрэку принадлежала компания по прокату лимузинов в Нью-Йорке. «Насколько я знаю, моя жена сейчас может лежать в постели с Аль Пачино», — улыбнувшись, объявил он, и все снова расхохотались.

Они знали о достижениях Билла и Бена, но у Билла сложилось ощущение, что до самого последнего времени они никак не связывали их имена (Бен — архитектор, он — писатель) с друзьями детства. Беверли достала из сумочки по экземпляру «Джоанны» и «Черной стремнины» (обе в карманном формате) и попросила автограф. Билл отказываться не стал, но заметил, что книги новенькие, словно она купила их в киоске в аэропорту, когда вышла из самолета.

В той же манере Ричи сказал Бену, в каком он восторге от коммуникационного центра Би-би-си в Лондоне… но в его глазах читалось недоумение, словно он не мог связать то здание с этим мужчиной… или с толстым мальчишкой, который показал им, как затопить половину Пустоши с помощью нескольких украденных досок и ржавой автомобильной дверцы.

Ричи работал диджеем в Калифорнии. Он сказал им, что его прозвище — Человек тысячи голосов, и Билл застонал:

— Господи, Ричи, твои голоса всегда были такими жуткими.

— Лестью вы ничего не добьетесь, миста, — небрежно ответил Ричи.

Когда Бев спросила, носит ли он контактные линзы, Ричи понизил голос:

— Наклонись поближе, бей-би.

Беверли наклонилась и радостно вскрикнула, когда Ричи чуть повернул голову, чтобы она увидела край мягких линз «Гидромист», которые он носил.

— Библиотека все та же? — спросил Бен Майка Хэнлона.

Майк достал бумажник и продемонстрировал фотографию библиотеки с высоты птичьего полета. Проделал это с гордостью человека, показывающего фотографии своих детей после вопроса о семье.

— Ее сделал парень, у которого свой легкомоторный самолет, — пояснил он, когда фотография пошла по рукам. — Я пытался убедить. Городской совет или какого-нибудь хорошо обеспеченного частного спонсора выделить деньги на увеличение фотографии до размеров витража, чтобы повесить ее в детской библиотеке. Пока безрезультатно. Но фотография хорошая, правда?

Они все согласились. Бен смотрел на нее дольше всех, просто впился взглядом. Наконец постучал пальцем по стеклянному коридору, который соединял два здания.

— Ты где-нибудь такое видел, Майк?

Майк улыбнулся:

— Это твой коммуникационный центр, — и все шестеро опять рассмеялись.

Принесли напитки. Все наконец-то расселись.

Комнату окутала тишина, неожиданная, неловкая, вызвавшая замешательство. Они переглянулись.

— Ну? — спросила Беверли обволакивающим, чуть хрипловатым голосом. — За что пьем?

— За нас, — тут же ответил Ричи. Уже не улыбаясь. Он встретился взглядом с Биллом, всколыхнув в нем бурю эмоций, с которыми Билл едва справился: он вспомнил себя и Ричи посреди Нейболт-стрит, когда тварь, которая могла быть клоуном или могла быть оборотнем, исчезла, а они обнимали друг друга и плакали. Его рука, поднимая стакан, дрожала, и несколько капель упали на салфетку.

Ричи медленно встал и, один за другим, они последовали его примеру: Билл — первым, потом Бен и Эдди, Беверли и, наконец, Майк Хэнлон.

— За нас, — повторил Ричи, и его голос, как и рука Билла, чуть дрожал. — За Клуб неудачников 1958.

— За Неудачников. — В голосе Бев слышались веселые нотки.

— Неудачников. — Лицо Эдди за очками без оправы было бледным и старым.

— Неудачников, — согласился Бен. Легкая и печальная улыбка искривила уголки рта.

— Неудачников, — промолвил Майк Хэнлон.

— Неудачников, — подвел черту Билл.

Они чокнулись. Выпили.

Вновь упала тишина, но на этот раз Ричи ее не нарушил. Все чувствовали, сколь необходима эта пауза.

Они сели, и Билл повернулся к человеку, который их собрал.

— Выкладывай, Майк. Расскажи нам, что здесь происходит и что мы можем сделать.

— Сначала поедим, — ответил Майк. — Поговорим позже.

Они принялись за еду… и ели долго и с удовольствием. «Как в старом анекдоте про приговоренного к смерти», — подумал Билл, и почувствовал, что сам давно уже не ел с таким аппетитом… его так и подмывало подумать: «С самого детства». Готовили в ресторане не на высшем уровне, но и далеко не плохо, и еды было много. Вскоре все шестеро активно передавали друг другу стоящие на столе блюда: свиные ребрышки, курицу с грибами, обжаренные куриные крылышки, блинчики с овощами, водяные орехи, завернутые в бекон, полоски копченой говядины на шпажках.

Прежде всего им на стол поставили подносы с закусками, по центру каждого стояла маленькая керамическая жаровня. И Ричи (он делил поднос с Беверли), как ребенок, держал над жаровней все, что потом клал в свою тарелку, включая половину блинчика с овощами и несколько красных фасолин.

— Жаровня на столе — мне это так нравится, — признался он Бену. — Я бы съел говно на палочке, если на моем столе стоит жаровня.

— И вероятно, уже съел, — хмыкнул Билл, и Беверли так смеялась, что ей пришлось выплюнуть еду на салфетку, чтобы не подавиться.

— Господи, кажется, меня сейчас вырвет, — Ричи так точно сымитировал Дона Пардо,[197] что Беверли засмеялась еще сильнее, ее лицо стало пунцовым.

— Прекрати, Ричи, — выдохнула она. — Я тебя предупреждаю.

— Предупреждение услышано, — ответил Ричи. — Кушай, кушай, дорогая.

Роуз сама принесла десерт — большую гору «Запеченной Аляски»,[198] и сама зажгла торт во главе стола, там, где сидел Майк.

— Больше жаровен на моем столе, — изрек Ричи голосом человека, который умер и отправился на небеса. — Это лучшая трапеза, какую мне доводилось есть в этой жизни.

— Мы старались, — потупилась Роуз.

— Если я задую огонь, мое желание исполнится? — спросил он ее.

— В «Нефрите Востока» исполняются все желания, сэр.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});