Разочарованные (СИ) - "WeiBe_Lilie"

– Максимум двое могут остаться, – мадам Помфри спешила к Малфою с каким-то флаконом.

– Тогда оставайтесь, – Блейз кивнул друзьям и поспешил уйти, пока ни Грейнджер, ни декан его не остановили.

Нотт и Грейнджер сели по разные стороны кровати. Малфой, как мог, боролся со сном, но волшебные порошки и настойки брали свое, и глаза парня слипались. Последнее, что он видел, это обеспокоенный карий взгляд, но он уже не уверен, она точно на него так посмотрела или это был его сон.

– Ты не знаешь, что с ним происходит? – шепотом спросила Гермиона.

– Понятия не имею, – было видно, что Теодор беспокоился за друга. – Я знаю, что это уже не первый раз, но он всегда шутил, что это нервное, перед экзаменами. А ты не знаешь?

Гермиона знала. В ушах звенели слова Снегга, что Малфой умирает. Но даже Теодору она не могла это рассказать.

– Нет, извини.

– Тебе незачем извиняться, Гермиона, – он типо улыбнулся ей.

Если бы она могла, она провалилась бы в подземелья, а оттуда сразу в ад. С каждым днем Нотт становился все лучше и лучше в ее глазах, а она падала ниже и ниже. И единственный человек, который давал ей руку, чтобы вырваться из пучины был Малфой. Но вместо того, чтобы помочь ей подняться, он, наоборот, топил ее.

Малфой бредил. Парень метался по кровати, что-то бормоча. Нотт пытался как-то его придержать, но это плохо получалось.

– Погладь его, – советует Гермиона.

– Что? – Не понял Теодор.

– Ну успокой его. Погладь.

– Я думаю, у тебя лучше получится, – Нотт тут же отдернул руку, который сжимал запястья Малфоя.

– Я думаю, меня не так поймут. Это же Малфой, – пояснила гриффиндорка.

– Я никому не скажу, – обещает Тео.

Гермиона медленно, чертовски медленно, сжала одной рукой его запястья, и парень замер, перестав метаться. Другой рукой она стала перебирать его волосы. Девушка даже подула на его лоб, словно это могло моментально сбить температуру.

Нотт внимательно смотрел за действом, что разворачивалось прямо на его глазах. Это было бы даже умилительно, не будь это сама Гермиона Грейнджер, заботливо склонившаяся над самим Драко Малфоем. Нотт ревновал. Ему не нравилось, как рука Драко сжала в ответ ее руку. Ему не нравилось, как она смотрела на него. Но он не мог ничего сделать, поскольку больничное крыло – это не место для сцен.

Теодор был так погружен, что даже не заметил, как Малфой промычал что-то похожее на “Гермиона”. А вот Гермиона не только услышала, но и разобрала. Быстро спрятав появившуюся улыбку, она обратилась к Нотту:

– Я думаю, тебе лучше пойти в гостиную факультета. Скоро отбой, и мадам Помфри нас выгонит.

– А ты?

– Я еще немного посижу и тоже пойду. – пообещала она. – ТЫ же видишь, у него бред. У меня хорошие отношения с мадам Помфри, да и после школы я хочу изучать колдомедицину, так что она мне разрешит немного задержаться.

Нотт не спешил отвечать. Он полез в карман мантии и достал оттуда свой пузырек с таблетками. Три таблетки упали на его ладонь, и парень поспешил их проглотить, немного поморщившись.

– День сегодня был напряженный, – пояснил Теодор, встретив вопрошающий взгляд.

– А не много ли? – забеспокоилась Гермиона.

Нотт хотел рассмеяться и заявить, что они все равно не помогают, что это просто эффект плацебо, но, в который раз, просто улыбннулся:

– Все болячки от нервов, – юноша встал, поправил со своей стороны одеяло, подоткнув его под Драко, и обошел, встав за спиной у Гермионы.

Она напряглась. Нервы натянулись. Позвоночник дрожал. Гермиона не понимала, что происходит, но стало страшно. Он поцеловал ее в макушку, положив ладони на ее плечи. А потом его руки стали спускаться ниже.

– Не тут, – вздрогнула Гермиона.

Он потянул ее вверх, заставляя подняться. Она развернулась и теперь смотрела ему в глаза.

– Не тут, – повторила она чуть более увереннее.

Он наклонив голову, его губы потянулись к ее губам, но девушка чуть повела головой, и в итоге его губы просто проскользили по ее щеки. Но Теодор не растерялся, и словно все шло по плану, заскользил дальше по линии челюсти, нежно, едва касаясь, целуя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Ты великолепна, Гермиона, – прошептал он ей на ухо. Он ушел, не оглядываясь, чтобы не остаться, чтобы себя не накручивать.

Гермиона долго смотрела ему вслед, скрестив ладони на груди. Было морально тяжело, она не могла держать себя в руках, поэтому руки стали подниматься вверх, пока ладони не сжали собственное горло. Она чувствовала, как быстро бьется ее сердце, но никак не могла его унять. В себя ее привело очередное бормотание Малфоя, и Гермиона вновь опустилась рядом. Уткнулась лбом в простынь и плакала, выплакивая обиду на саму себя. Она оплакивала себя. Никто не был крайним или виноватым, просто она запуталась и свернула не туда. А когда захотела вернуться обратно – мост был сожжен.

Гарри Поттер стоял, как громом пораженный, под своей мантией-невидимкой. Он шел узнать, как его враг (враг ли теперь?), но стал свидетелем весьма интимной сцены. Он вторгся в личное пространство Гермионы, и ему было вдвойне неловко. Он шел за искуплением. Он устал быть бойцом. Он шел за примирением. Но Дамблдор и Снегг тоже тут были, поэтому Гарри не рискнул встать рядом с Гермионой, а трусливо спрятался под мантией.

На его удивление, он не злился на подругу. Он злился на себя. Он виноват в том, что Гермиона сейчас сидит и плачет у кровати Малфоя. Он не должен был заставлять ее следить за ним или приглядывать. Он бросил ее под амбразуру и винить мог только себя. Он ушел, а она вздрогнула, когда хлопнула дверь.

Прошло пять дней, а Малфой все не выписывался. Он думал, что сбежит из Лазарета уже на следующее утро, но был удивлен, что Грейнджер спала рядом, сидя.

Но это была не одноразовая акция. Днем она тоже заскочила к нему, дав яблоко. Вечером она тоже пришла. Бесило только то, что она не могла задержаться, ведь ловила подозрительные взгляды. Она не могла навещать его все время одна, поэтому приходила то с Блейзом, то с Теодором, который так важно придерживал ее за талию, что у Драко аж зубы скрипели.

А Гермиону бесили презенты, что наивные дурочки приносили к нему. Они возвели тут чуть ли не алтарь в его честь.

Только вечером они могли остаться вдвоем. Но мадам Помфри давала ему какое-то сильное зелье, и слизеринца срубало, поэтому Гермиона просто смотрела, как он спит. Спит и не выеживается.

Как-то раз к Малфою пришел крайне необычный посетитель.

– Поттер? – Драко даже отложил книгу и уселся поудобнее, сохранив аристократический лоск.

– Малфой, – кивнул Гарри и сел на стул рядом. Гриффиндорец опасливо оглядывался по сторонам.

– За чем ты тут? – шепотом спросил Драко тоже оглядываясь.

– За искуплением, – не просто Поттеру это далось.

– За чем? – Если бы Драко мог, он бы провалился.

– Ты все верно расслышал.

Это было сложно для Гарри. Это было нереально для Драко. Оба старались ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это правда. Больничная пижама душила, и Драко дернул ворот, а Гарри все продолжал и продолжал рассказывать. Он рассказывал все, абсолютно все.

– Подожди, – остановил его блондин. – Зачем ты мне это говоришь? – Драко очень хотелось думать, что Невилл держал язык за зубами.

– Дамблдор, – выдохнул Гарри.

И Малфой тоже выдохнул. Так выдохнул, что закашлялся – не эту фамилию он ожидал услышать.

– Я слышал, как директор спорил со Снеггом, – продолжал Гарри. – Снегг еще сказал, что я свинья, которую…

– На этом можно остановиться, – Драко заливисто рассмеялся, приложив ладонь к губам.

– Нет, ты не понимаешь, – Гарри пытался договорить, но Драко его снова перебил:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Поттер, пожалуйста, остановись, – слизеринец пытается вернуть дыхание в норму. – Я больше не вынесу твоих откровений.

– Малфой, я к тебе не шутки пришел рассказывать, а по делу! – Гарри почувствовал себя глупо. Он надеялся, что все пройдет более гладко. Ха!

– Поттер, я…