Галили - Клайв Баркер

Но к чему все эти мудрствования? Не глупо ли, находясь в доме богов, разглагольствовать о каких-то вымышленных божествах? Разумеется, эти мысли, как случалось уже не в первый раз, не только меня не успокоили, но повергли в еще более глубокое смятение, сердце мое, казалось, раздвоилось, и каждая половина отбивала свой ритм.

Я листал свои страницы около двух часов, пока не ощутил волчий аппетит, явно вызванный гашишем. Отложив рукопись в сторону, я отправился на кухню и быстро соорудил себе бутерброд из черного хлеба и недожаренного ростбифа, который и съел, сидя на ступеньке у задней двери и скармливая крошки павлину.

Перекусив, я решил немного вздремнуть, чтобы вечером встать и вернуться к работе над романом. Эти несколько часов сна доставили мне блаженное отдохновение, которое, может статься, вряд ли придется испытать вновь, потому что, когда я пробудился от этого сна (или почти пробудился), моя голова не только полнилась видениями апартаментов Гири в Нью-Йорке, что невольно подстрекало мою правую руку взяться за перо, но меня охватило жуткое ощущение, будто созерцаемый моим внутренним взором дом покинули последние остатки былого спокойствия.

Ныне он стоял на пороге последней волны катаклизмов. Глубоко вздохнув, я обмакнул перо в чернила и стал ждать, наблюдая за происходящим и отражая его на бумаге.

2

Когда Рэйчел прибыла в особняк Гири, дверь ей открыла прислуга, миловидная женщина по имени Джоселин, и сказала, что Лоретта не может ее сегодня принять. Накануне старику Кадму стало совсем плохо, и, отпустив сиделку, она решила сидеть с ним сама, распорядившись никого к ней не пускать и ничем не беспокоить.

Но Рэйчел настояла, что дело, с которым она пришла, не терпит отлагательства ни на один день и если Джоселин не изволит позвать Лоретту, ей придется это сделать самой. Уступив натиску, Джоселин с большой неохотой пошла наверх, и спустя несколько минут в холле появилась Лоретта. Пожалуй, впервые за время их знакомства она предстала перед Рэйчел не столь безукоризненной, как обычно. Старшая миссис Гири походила на картину, краски которой слегка выцвели, из обычно безупречной прически выбилось несколько прядей, а одна из подведенных бровей размазалась.

Велев Джоселин приготовить им чаю, Лоретта пригласила Рэйчел в столовую.

— Наступило страшное время, Рэйчел, — сказала она.

— Да, знаю.

— Кадм очень слаб, мне нужно быть рядом с ним, поэтому, пожалуйста, постарайся побыстрей рассказать мне, что тебя сюда привело.

— Помните, у нас с вами здесь был разговор вскоре после смерти Марджи.

— Конечно, помню.

— Вы оказались правы. Митч недавно был у меня в квартире, и мне показалось, что он не совсем в здравом рассудке.

— Что он натворил?

— Вы просите меня быть краткой, но, боюсь, мне это не удастся, — сказала Рэйчел. — У Марджи была тетрадь — не знаю, откуда она взялась. Словом, тетрадь эта оказалась у меня. Не важно как. Все дело в том, что в ней содержались какие-то важные сведения о Барбароссах.

Лоретта ничем не выказала своего волнения, пока не заговорила.

— Стало быть, дневник Холта у тебя? — спросила она, не в силах справиться с дрожью в голосе.

— Нет, у Митчелла.

— О боже, — выдохнула Лоретта. — Почему ты не принесла его мне?

— Я не знала, что он такой ценный.

— Зачем, скажи на милость, я просиживала столько часов у постели Кадма, прислушиваясь к каждому слову, ненароком сорвавшемуся с его языка?

— Вам тоже нужен этот дневник?

— Конечно. Я знала, что он у него. Он рассказал мне об этом много лет назад. Но никогда не давал даже взглянуть на него...

— Почему?

— Полагаю, не хотел, чтобы я узнала о Галили что-нибудь помимо того, что уже мне было известно.

— Не слишком лестный портрет. По крайней мере, по словам Холта.

— Так ты, выходит, читала дневник?

— Не до конца. Но достаточно, чтобы получить представление. В частности, о том случае, который свел Галили с Холтом... О боже, как только такое возможно?

— Что именно?

— Как Галили мог жить в 1865 году?

— Ты задаешь вопрос не по адресу, — ответила Лоретта. — Что касается «как» и «почему», тут я нахожусь в таком же неведении, как и ты. Но в отличие от тебя уже довольно давно отчаялась получить ответы и перестала даже думать об этом.

— Если вас больше не тревожат эти вопросы, зачем тогда вам так нужна тетрадь?

— Сначала ты приходить ко мне за помощью, а потом начинаешь подкалывать, — сказала Лоретта и, отведя глаза в сторону, глубоко вздохнула. — Будь любезна, дай мне сигарету, — наконец, нарушив затянувшееся молчание, попросила она. — Они на буфете.

Рэйчел встала и, достав серебряный портсигар с зажигалкой, положила их на стол. Когда Лоретта закуривала, в комнату вошла Джоселин и принесла чай.

— Поставь сюда, — сказала Лоретта. — Мы разольем сами. И еще, Джоселин, будь любезна, поднимись к мистеру Гири и проверь, как он там.

— Я только что к нему заходила, — ответила та. — Он спит.

— Заглядывай к нему время от времени, ладно?

— Конечно.

— Она просто находка, — сказала Лоретта, когда за Джоселин закрылась дверь. — Никогда ни на что не жалуется. Так о чем мы говорили?

— О Галили.

— Забудь о нем.

— Однажды вы мне сказали, что он всегда находился в сердце всех и вся.

— Неужели? — сказала Лоретта, глубоко затягиваясь. — Наверное, я тогда себя жалела. — Она выпустила кольца серо-голубого дыма и добавила: — Видишь ли, его любила не ты одна. И если тебе в самом деле хочется разобраться, что происходит с нами, перестань рассуждать о нем со своих позиций. Каждый из нас испил свою чашу разочарований, Рэйчел. Каждый потерял свою любовь и остался с разбитым сердцем. Даже старик.

— Неужели Луиза Брукс?

— Именно. Да, безукоризненная Луиза Брукс. Но это было еще во времена Китти. Мне не довелось быть свидетельницей его любовных воздыхании по Луизе, как бы она ни была красива. А она, поверь мне, действительно была хороша, — Лоретта стала разливать чай. — Хочешь чаю?

— Нет. Спасибо.

— Он, скорее всего, не протянет больше суток, — сказала Лоретта. — А когда его не станет, вся ответственность за нашу семью и ее имущество ляжет на меня. Такова его последняя воля.

— Вы читали завещание?

— Нет. Но он клятвенно обещал. Если это правда, мне придется заключить своего рода соглашение с Гаррисоном и Митчеллом.

— А если нет?

— Если нет? — Прежде чем ответить, Лоретта отпила чаю. — Тогда, возможно, нам будет не обойтись без Галили, — тихо сказала она. — Как тебе, так и мне.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});