Зарождение добровольческой армии - Сергей Волков

До 25–го никаких особых происшествий не было. 25–го разнесся слух о большевистском восстании в Ростове. Наш батальон в спешном порядке перевели в помещение Новочеркасского военного училища и вечером 26–го, погрузив в вагоны, повезли в сторону Ростова. На рассвете 27–го наш эшелон подошел к станции Нахичевань, где был обстрелян. Поезд остановился, и штабс–капитан Парфенов, первым выскочив на перрон, скомандовал, чтобы мы выбегали из вагонов, и сразу же повел нас в атаку на засевших в Балабановской роще большевиков. Все это произошло с такой быстротой, что сидевшие в канаве (окопе) красные этот окоп бросили и стали поспешно отходить в сторону Ростова.

Это был первый бой Добровольческой армии. Через три дня, с подошедшими казачьими частями, Ростов был взят, и восстание подавлено.

Вскоре после этого боя для Юнкерского батальона, во главе с его лихим командиром, настала почти беспрерывная боевая страда в отряде полковника Кутепова. Нашего командира мы все, без исключения, очень любили, гордились им и безгранично в него верили. Когда же перед 1–м Кубанским походом, по высшим соображениям, штабс–капитан Парфенов был заменен генерал–майором Боровским, для многих из нас это было настоящей драмой.

По возвращении из первого похода штабс–капитан Парфенов временно покинул Добровольческую армию и поступил в формирующуюся с открыто монархическими целями Астраханскую армию. Когда же стал формироваться в Добровольческой армии Сводно–Гвардейский полк, куда вошли и измайловцы, штабс–капитан Парфенов вернулся в свой родной полк.

В это время я совсем потерял его из виду и только после новороссийской эвакуации, на набережной Феодосии, я опять с ним встретился. Трудно описать то радостное чувство, которое я испытывал, увидев его. Как родного, он обнял меня, и мы вместе очень хорошо провели вечер. В этот момент я никак не думал, что эта наша встреча была последней. Но действительно больше я уже его никогда не видел..

Незадолго до оставления Крыма я узнал, что Василий Дмитриевич, произведенный в полковники, получил в командование пехотный полк (к сожалению, не помню какой). По дороге в этот полк он был захвачен прорвавшимся красным конным отрядом и зарублен.

Так прервалась жизнь этого совершенно исключительно доблестного офицера, безгранично преданного своей Родине и Армии, память о котором я бережно храню уже больше полувека.

Д. Свидерский

ПОХОД К ЛЕДЯНОМУ ПОХОДУ (продолжение) [292]

Кое‑как под краном в вокзальной уборной умыв свою физиономию, не мытую во время путешествия, я с наслаждением привел себя в приблизительный порядок. Вышел с вокзала на свежий и бодрый морозный воздух. Прямая и широкая улица, поднимаясь в гору, подходила к ведомственному собору, которым я залюбовался.

Я был переполнен каким‑то необъяснимым внутренним блаженством; кончились, наконец, мои мытарства, кончились все опасности пути. Я уцелел! Я тут, куда так стремился! Здесь где‑то генерал Лавр Корнилов!

И вдруг встал в голове вопрос — где же я найду генерала Корнилова? Или где же искать тех, кто мне поможет найти его?! Вернулся на вокзал, где заметил на стене небольшой лист бумаги, а на нем нарисованный трехцветный флажок. Читаю: «Батальон полковника князя Хованского. Принимаются добровольцы. Барочная улица, № 2». Вот и ответ мне! Выскакиваю с вокзала, нахожу бравого бородатого «дядю» с чубом и лампасами и прямо хватаюсь за него:

— А ну, дяденька, где тут у вас Барочная улица?

— А вот, гони прямо аж до Собора, поверни на низ и гони прямо на низ, аж до самой Барочной!

Поблагодарив дяденьку, я «погнал» быстро к Собору, а потом вниз. «Догнал» быстро и до Барочной и нашел номер 2. Большое здание белого цвета, бывшее или училищем, или лазаретом. У входа стоит часовой — и вопрос, краткий, но строгий:

— Чего надо? Отвечаю:

— Приехал с фронта. Хочу поступить!

Часовой позвонил, и через короткое время вышел полковник. Я повторил ему, зачем я пришел сюда.

— Пожалуйте со мною!

По дороге внутрь и на второй этаж он расспросил меня и обо мне лично, и о моем пути до Новочеркасска. Привел меня к комнате номер 8, пропустил вежливо вперед. За письменным столом сидел капитан–артиллерист. Полковник, дежурный по караулам, откланялся и ушел. Капитан очень любезно подал мне руку и, усадив около себя, предложил подробно рассказать: кто я, откуда и зачем я здесь. Узнав, что я — артиллерист 76–й артиллерийской бригады, он был очень обрадован, так как в нашей бригаде было несколько офицеров, с которыми он кончал Михайловское артиллерийское училище и которых я, конечно, хорошо знал. Наша беседа здорово затянулась, и, наконец, мы приступили к делу.

— Вы поступайте пока к нам в батальон, так как наша артиллерия еще только формируется, а потом мы вас отправим в какую‑либо батарею.

На мой пытливый вопрос:

— А можно ли как‑нибудь увидеть самого генерала Корнилова? — он сказал, улыбнувшись и похлопав меня по плечу:

— Конечно, когда‑либо увидите, и не раз! А теперь я проведу вас в комнату номер 7, к офицеру нашей разведки, которому нужно, чтобы вы рассказали подробно о вашем пути сюда.

В комнате номер 7 я сперва разглядел за письменным столом молоденького миловидного блондинчика–офицера, одетого с иголочки. На блестящих золотых погонах заметил две звездочки, а на кителе и на… пышной груди офицерика — значок Военного Александровского училища.

От неожиданности на моей физиономии, должно быть, ясно выразилось недоумение и глупейшая полуулыбка, так как Мадемуазель Начальство, строго сдвинув свои бровки и очень сухо ответив на мой вежливый поклон, предложила садиться на… самый отдаленный от нее стул. А миляга капитан, коротко сообщив подпоручице обо мне, откланялся и вышел, уже у двери лукаво подмигнув мне левым глазом.

Очень миловидное «начальство» приказало мне как можно подробней рассказать все мое путешествие с фронта до самого Новочеркасска, кое‑что отмечая на бумаге. Мой рассказ, должно быть, смягчил строгое сердечко подпоручицы, и мне было предложено сесть рядом. А в конце моего долгого повествования мы были друзьями!

Мило улыбаясь, «начальство» повело меня вниз, сдало в третий взвод командиру взвода, полковнику, а на прощанье даже подало мне ручку, мило сказав:

— Ну, увидимся еще!..

Полковник, командир нашего временного взвода (в котором были, кажется, чины всех родов оружия, кроме пехоты), ознакомившись со мною, предложил мне свободную койку рядом с артиллеристом, поручиком Семенюком, и пожелал мне до обеда (12 часов) хорошего отдыха. Коротко поговорив с поручиком, я завалился на свою койку и через минуту спал как убитый!..

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});