Стальные пещеры - Айзек Азимов

— А когда Дэниел три года назад был со мной на Земле, он выполнял первое своё задание?

— Первое важное. Когда Сартона убили, нам потребовался робот, которому не грозили бы инфекционные болезни Земли и в то же время настолько похожий на человека, что он не пробуждал бы в землянах их обычной антипатии к роботам.

— Удивительное совпадение, что Дэниел оказался у вас под рукой в нужную минуту.

— А? Вы верите в совпадения? У меня такое ощущение, что всякий раз, когда появляется такое революционное изобретение, как человекоподобный робот, обязательно возникает ситуация, требующая его применения. Подобного рода ситуации, без сомнения, постоянно возникали на протяжении всех тех лет, пока Дэниела ещё не было, — и потому, что его не было, приходилось подыскивать другие решения задачи и другие способы.

— А ваши труды оказались успешными, доктор Фастольф? Вы теперь понимаете мозг человека лучше, чем прежде?

Фастольф всё замедлял и замедлял шаг, и Бейли тоже, а теперь они совсем остановились примерно на полпути между домом Фастольфа и тем, к которому они направлялись. Для Бейли это был самый трудный момент, поскольку он был равно далёк от обоих возможных приютов, но он упрямо боролся с нарастающей тревогой, чтобы не спровоцировать Жискара. Он не хотел невольным движением и вздохом — или просто выражением лица — дать толчок желанию Жискара спасать его. Он не хотел, чтобы его взяли на руки и отнесли в безопасное место.

Фастольф как будто не замечал дилеммы Бейли.

— Вне всяких сомнений, — сказал он, — в изучении мышления произошёл значительный прогресс. Остаются ещё огромные проблемы — и, возможно, они так и останутся неразрешенными, однако продвижение вперёд налицо. Тем не менее…

— Да?

— Тем не менее Аврору не удовлетворяет чисто теоретическое изучение человеческого мозга. Были предложены способы использования человекоподобных роботов, которые я одобрить не мог.

— Например, на Земле.

— Нет. Это был короткий эксперимент, который я поддержал и наблюдал с большим интересом. Сможет Дэниел провести землян? Оказалось, что да, хотя, конечно, взгляд землян не натренирован на роботов. Однако предлагались и другие способы его использования.

— Какие же?

Фастольф задумчиво поглядел вдаль.

— Я говорил вам, что этот мир одомашнен. Когда я начал свою кампанию за возвращение к исследованию космоса и освоению новых планет, я надеялся, что инициатива будет принадлежать не купающимся в комфорте аврорианцам и вообще космонитам. Мне казалось, нам следует привлечь землян. С их жутким миром — простите меня — и кратким сроком жизни терять им практически нечего, и я думал, они ухватятся за такую возможность, тем более если мы окажем им техническую помощь. Я говорил с вами об этом, когда мы встретились три года назад на Земле. Вы помните? — Он искоса посмотрел на Бейли.

— Прекрасно помню, — ответил Бейли невозмутимо. — Собственно, вы навели меня на мысли, в результате которых на Земле возникло небольшое движение за то, о чём вы говорите.

— Неужели? Но, полагаю, это очень нелегко. Ваша агорафобия, ваше нежелание покидать ваши стены…

— Мы с ней боремся, доктор Фастольф. Наша организация планирует выход в космос. Мой сын принадлежит к лидерам этого движения, и я надеюсь, что наступит день, когда он покинет Землю во главе экспедиции, отправляющейся осваивать новый мир. И если мы действительно получим техническую помощь, о которой вы упомянули… — Бейли выжидающе умолк.

— Если мы предоставим вам корабли, имеете вы в виду?

— И другое оборудование. Да, доктор Фастольф.

— Тут есть трудности. Многие аврорианцы не хотят, чтобы земляне вышли в космос и заселили новые миры. Они опасаются быстрого распространения земной культуры, её Городов-ульев, её хаотичности. — Он переступил с ноги на ногу и сказал: — Но почему мы стоим тут? Идёмте же!

Он медленно пошёл вперёд, говоря:

— Я доказывал, что ничего подобного не произойдёт. Я напоминал, что поселенцы с Земли перестанут быть землянами в классическом смысле слова. Они не будут заключены в Городах. Поселившись на новой планете, они уподобятся Отцам-Основателям Авроры, когда те прибыли сюда. Они создадут управляемое экологическое равновесие и по мироощущению будут ближе к аврорианцам, чем к землянам.

— Но не разовьются ли и у них слабости, которые вы обнаружили в культуре космонитов, доктор Фастольф?

— Возможно, что и нет. Они учтут наши ошибки… Но это чисто академическая дискуссия: возник новый фактор, лишающий этот аргумент всякой силы.

— Какой же?

— Да человекоподобные роботы. Видите ли, есть люди, которые считают человекоподобных роботов идеальными первопоселенцами. Пусть они создают новые миры.

— Но роботы у вас были всегда, — заметил Бейли. — Вы хотите сказать, что эта идея никогда прежде не выдвигалась?

— Выдвигалась, конечно, но была практически неосуществимой. Обычные, не человекоподобные роботы без непосредственного человеческого руководства, создавая мир, подходящий для них, просто не сумеют одомашнить и приспособить его к более тонкому и гибкому человеческому интеллекту, к потребностям человеческого тела.

— Но ведь этот мир, наверное, окажется вполне освоенным в первом приближении и пригодным для дальнейшего усовершенствования.

— Бесспорно, мистер Бейли. Однако аврорианский декаданс проявляется в том, что в подавляющем большинстве мои сопланетники считают, что первого приближения вопиюще мало. А вот группа человекоподобных роботов, очень близких к человеку и телесно, и интеллектуально, сумеет создать мир, который, во всём отвечая их нуждам, неизбежно окажется удобным и для аврорианцев. Вам понятна их логика?

— Вполне.

— Они создадут такой безупречный мир, что, понимаете, когда он будет закончен, а аврорианцы наконец сочтут возможным переселиться, они просто сменят одну Аврору на другую. То есть, в сущности, не расстанутся с родной планетой, а обретут точно такую же, и упадок будет продолжаться.

— Я вижу силу вашего аргумента, но аврорианцы, насколько я понял, с ним не соглашаются.

— Могут не согласиться. Мне кажется, я сумею убедительно защитить свою позицию, если только оппозиции не удастся уничтожить меня политически с помощью этого обвинения в уничтожении Джендера. Понимаете теперь, какой мне приписывается мотив? Якобы я планирую уничтожить человекоподобных роботов, лишь бы не допустить, чтобы они осваивали новые планеты.

Теперь остановился Бейли. Задумчиво посмотрев на Фастольфа, он сказал:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});