Стальные пещеры - Айзек Азимов

— Но выйти на открытое пространство, когда вам не…

— Тем не менее сделать это необходимо. Мой сын со временем, возможно, отправится на планету, куда менее приятную для жизни, чем ваша, до конца дней жить во Вне. А если бы я сумел вынести это, я бы отправился с ним.

— Но почему вы хотите это сделать?

— Я уже сказал тебе, что подчиняюсь своему долгу.

— Сэр, я не могу не подчиниться Законам. А вы своим? Прошу вас…

— Я могу пренебречь своим долгом, но не хочу, а это, Жискар, особо сильное побуждение.

Наступило молчание, потом Жискар сказал:

— Вам повредит, если я уговорю вас не выходить на открытое место?

— В той мере, в какой я тогда буду сожалеть, что не выполнил свой долг.

— А это вреднее неприятных ощущений, которые могут возникнуть у вас на открытом месте?

— Гораздо вреднее.

— Благодарю вас, сэр, за объяснение, — сказал Жискар, и Бейли почудилось удовлетворение на невыразительном лице робота. (Человеческая склонность к индивидуализации неукротима!)

Жискар отступил назад, и тут Фастольф сказал:

— Это было очень интересно, мистер Бейли. Жискару понадобились пояснения, прежде чем он разобрался, как согласовать реакцию позитронного потенциала с Тремя Законами, а вернее, как эти потенциалы должны среагировать в таких условиях. Теперь он знает, как себя вести.

— Я заметил, что Дэниел вопросов не задавал, — сказал Бейли.

— Дэниел знает вас. Он был с вами на Земле и на Солярии… Так пойдёмте. Не будем спешить. Будьте осторожны, и, если вам захочется подождать, отдохнуть или даже повернуть обратно, надеюсь, вы мне немедленно скажете.

— Хорошо. Но в чём цель этой прогулки? Раз вы опасаетесь, что я почувствую себя дурно, вы предложили совершить её не просто так.

— Конечно, — ответил Фастольф. — Я подумал, что вы хотите увидеть парализованное тело Джендера.

— Да, чтобы выполнить все формальности. Но полагаю, мне это ничего не даст.

— Я тоже так считаю, но, кроме того, вы сможете задать вопросы лицу, в чьем временном владении находился Джендер в момент трагедии. Полагаю, вы захотите поговорить об этом ещё с одним человеком, кроме меня.

22

Фастольф медленно пошёл вперёд, сорвал лист с какого-то куста, сложил его пополам и сунул в рот.

Бейли посмотрел на него с любопытством, недоумевая, что космониты, трепеща перед инфекцией, способны жевать что-то не обработанное, не приготовленное и даже не мытое. Тут он припомнил, что на Авроре нет (абсолютно нет?) патогенных микроорганизмов, но всё равно почувствовал отвращение. Но отвращение ведь не требует рационального обоснования, подумал он виновато… И внезапно почувствовал, что готов простить космонитам их отношение к землянам.

Он спохватился. Это же совсем другое! Речь идёт о людях!

Жискар прошёл вперёд, сворачивая вправо. Дэниел шёл сзади левее. Оранжевое солнце Авроры (Бейли перестал замечать его оранжевость) чуть грело его спину, а не пекло, как земное Солнце летом. (Но какое время года сейчас в этой части Авроры и вообще какой тут климат?)

Трава или… (но растительность очень напоминала траву) была более жёсткой и пружинящей, чем ему помнилась земная, а почва казалась очень твёрдой, словно тут давно не выпадал дождь.

Теперь они направлялись прямо к дому впереди — видимо, дому квазивладельца Джендера.

Бейли услышал, как справа в траве прошуршало какое-то животное, на дереве позади громко чирикнула птица, а вокруг неясно где раздавался стрекот насекомых. А ведь предки всех них, подумал Бейли, когда-то жили на Земле. Откуда им знать, что этот участочек почвы не был для них исконным, уходящим назад во тьму времен. Ведь даже деревья и трава происходят от деревьев и травы, которые росли на Земле.

Только люди могли жить в этом мире и сознавать, что они — не его аборигены, а происходят от землян. Но сознают ли это космониты или попросту выкинули из головы? Не наступит ли время, когда они прочно об этом забудут? Когда не будут знать, с какого мира происходят и даже что такой мир вообще существовал?

— Доктор Фастольф! — сказал он внезапно, отчасти для того, чтобы отвлечься от мыслей, которые становились всё тягостнее. — Вы всё ещё не сообщили мне свой мотив уничтожения Джендера.

— Вы совершенно правы. Не сообщил. А как по-вашему, мистер Бейли, для чего я потратил столько трудов, чтобы создать теоретическую основу позитронного мозга человекоподобных роботов?

— Не знаю.

— А вы подумайте. Задача заключается в том, чтобы создать мозг для робота, настолько близкий к человеческому, насколько возможно, а это, видимо, потребует определённого вторжения в поэтическую… — Он умолк, и его легкая улыбка превратилась в весёлую усмешку. — Знаете, некоторых моих коллег шокирует, когда я говорю им, что вывод, если он поэтически не сбалансирован, не может быть верным научно. Они говорят, что не понимают, при чём тут поэзия.

— Боюсь, я тоже не понимаю, — сказал Бейли.

— А я понимаю. Не могу объяснить, но чувствую это объяснение, хотя не нахожу для него слов. Возможно, потому-то я добивался того, чего не добивались мои коллеги. Однако я впадаю в высокопарность, а это верный признак, что мне следует перейти на деловую прозу. Подражание человеческому мозгу, когда я ничего не знаю о человеческом мозге, требует интуитивного прорыва — чего-то, что я ощущаю как поэзию. И тот же интуитивный прорыв, который подарит мне позитронный мозг для человекоподобных роботов, должен, по-моему, открыть нам новый доступ к познаниям о человеческом мозге. Вот во что я верил: что человекоподобные роботы помогут мне сделать хотя бы шажок к психоистории, про которую я вам говорил.

— Ах так.

— А раз мне удалось разработать теоретическую основу человекоподобного позитронного мозга, мне потребовалось для него человекоподобное тело. Мозг сам по себе не существует, вы понимаете? Он взаимодействует с телом, так что человекоподобный мозг в нечеловекоподобном теле сам в какой-то мере станет нечеловечным.

— Вы уверены?

— Абсолютно. Просто сравните Дэниела с Жискаром.

— Следовательно, Дэниел был создан как экспериментальный прибор для лучшего постижения человеческого мозга?

— Верно! Я трудился два десятилетия над этим вместе с Сартоном. Многочисленные неудачи, а потом первый успех — Дэниел. Конечно, я сохранил его для дальнейшего изучения, ну и… — Он криво усмехнулся, словно признаваясь в большой глупости. — И из нежности. Ведь Дэниел способен постигнуть понятие человеческого долга, а Жискару, несмотря на все его достоинства, это далось нелегко, как вы видели.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});