Борьба за огонь - Жозеф Анри Рони-старший

и Амхао, сопровождали только ребенок и звери…

– Тзохи будут преследовать каноэ! – объявил широкоплечий воин.

Остальные, глядя на двух раненых, заколебались, и один спросил:

– Не спрятались ли среди камней другие воины?

Мужчины во второй пироге, шедшей вплотную за первой, услышали эти слова. Один из них, Камр, сын Гиены, усмехнулся:

– Если бы там были другие воины, Амхао и Глаава не обратились бы в бегство! Отступит ли дюжина тзохов перед одним мужчиной и двумя женщинами?

– Двое наших воинов ранены, и Кзахм приказал соблюдать осторожность.

Сын Гиены презрительно рассмеялся. По силе он не уступал Черному Вепрю и пытался исподтишка добиться главенства в племени.

– Разве Кзахм приказал нам быть трусами? Пусть двое воинов идут за Камром по берегу. Если там не окажется мужчин, тзохи будут преследовать Глааву и Амхао.

Его голос прозвучал повелительно, как у вождя, и тогда он почувствовал себя главным. Его каноэ причалило к берегу, куда он быстро высадился вместе с двумя спутниками. Они не обнаружили присутствия людей ни среди скал, ни в саванне, и большинство тзохов уже не сомневалось: если бы воины прятались в засаде, в них бы уже летели дротики и стрелы.

– Тзохи будут догонять каноэ!

Но рулевой первой пироги ослушался приказа:

– Кзахм разгневается и накажет Камра.

– Кзахм не станет карать шестерых воинов, преследующих одного врага. Мужчины Красного клана – не его рабы.

Воины во второй пироге принадлежали клану, известному неукротимой отвагой и духом бунтарства: Кзахм не посмел бы наказать их.

– Только женщины тратят время на пустую болтовню, – высокомерно заявил он. – Прекратите молоть языками; воины хотят сражаться!

Он яростно налег на весла и направил каноэ в бурный поток. Течение было настолько стремительным, что стало опасно увеличивать скорость; шестеро воинов старались держаться поодаль от скалистых берегов. Ритмичные бурные волны обрушивались на каноэ, но тзохи, привыкшие к сплавам по реке и ее коварству, не теряли самообладания. Тщетно пытался Камр обнаружить беглянок: Хелгвор вырвался далеко вперед.

Однако упорный воин не сдавался: на берегу все было спокойно, несмотря на то что враг, спрятавшись в скалах у воды, мог бы легко обстрелять пирогу дротиками и стрелами. Но Камр был уверен, что его ждет поединок только с одним бойцом.

Утесы постепенно спускались, превращаясь в непрерывную линию низких скал, затем почти ушли под воду, и река вновь раздалась вширь и стала огромной. Теперь они плыли по спокойной воде; на правом берегу виделась саванна, где недавно прошли похитители-тзохи, на левом – девственный лес. На глубокой воде, посреди реки, пирога была надежно защищена от любых неожиданностей, и Камр, торжествуя, вдыхал полной грудью воздух просторов, по-прежнему стараясь разглядеть присутствие беглецов. Но гладь гигантской реки оставалась пустынной.

Глава пятая

Хелгвор и женщины

Пока пирога лавировала между утесами, Хелгвор и Глаава были озабочены только тем, чтобы удержаться на плаву. Женщины кое-как заделали течь, но их лодка была не слишком надежной и менее устойчивой, чем каноэ преследователей. Временами бурное течение грозило перевернуть суденышко, и тогда гребцы пускали в ход все свое мастерство, чтобы удержать равновесие. И Глаава, и Хелгвор выросли у реки и прекрасно чувствовали себя на воде.

Управляя лодкой, они внимательно осматривались: позади не было видно ни единого каноэ, берег тоже казался безлюдным.

Постепенно берега разошлись, левый все удалялся и наконец полностью исчез из виду. Огромная река опять стала похожа на озеро.

Вряд ли тзохи высадились на суше; тогда им пришлось бы нести на руках каноэ, без него погоня невозможна – и это замедлило бы их движение. Но если враги решили плыть по широкому рукаву реки, то почему они так сильно отстали? Возможно, они отказались от попытки настичь беглецов или не могли решить, как быть дальше.

Теперь Хелгвор внимательнее разглядывал женщин: смуглое, как у всех тзохов, лицо Амхао, ее крупные лошадиные зубы, черные вороньи глаза: такая внешность претила людям Синей Реки. Зато Глаава необъяснимо походила на женщин оугмаров: удлиненное лицо, большие светлые глаза, львиная грива и гибкий торс.

Глядя на нее, воин почувствовал, что в груди его разливается сладостный пыл, как в те прекрасные утра, когда он бродил среди пробуждающейся природы.

И Глааве его большое, гибкое кошачье тело и свежее, как у ребенка, лицо нравились гораздо больше, чем массивные фигуры и смуглые лица тзохов.

Он попытался объяснить ей, перемежая слова и жесты, что тзохи похитили женщин племени оугмаров. Она понимала его, отдельные слова она слышала от праматери Зеленых Озер, чей язык походил на язык людей Синей Реки, ведь оба эти племени вели свой род от одного предка, и многие слова, особенно самые простые, звучали одинаково.

Она, в свою очередь, попыталась рассказать об их попытке спастись, о том, как тряслись горы и ей грозила смерть, об их бегстве в ночи.

Он понимал ее хуже, чем она его, и все же чувствовал, что их союз скреплен. По крайней мере, теперь он знал имена этих женщин, повторял их, сопровождая жестами; и они тоже знали его имя.

Он сказал:

– Глаава и Амхао станут женщинами оугмаров. Хелгвор спасет их.

Река продолжала нести пирогу, враг не появлялся. Однако Хелгвор стремился увеличить расстояние, и Глаава помогала ему с энергией, достойной восхищения.

Он спрашивал себя, не лучше ли сейчас высадиться на левом берегу и затеряться в лесу? Но каноэ, спасительное прибежище на воде, замедлит их продвижение по суше – его придется нести на руках.

Поэтому, раз им не грозила опасность, Хелгвор решил плыть и снова начал грести в тишине, воображая самые мрачные варианты развития событий. Каноэ понеслось вперед, преодолев еще тысячу локтей. Собаки, волк и Хьолг устроились на корме; Амхао, опасаясь, что звери могут напугать ее ребенка, перебралась с ним на нос. Хьолг, бдительный как настоящий воин, продолжал внимательно смотреть по сторонам. В ту минуту, когда они достигли изгиба реки, он издал возглас и, глядя вверх по течению, предупредил:

– Тзохи вернулись.

Хелгвор и Глаава, осторожно направляя лодку через водоворот, увидели вдалеке каноэ. Если бы мальчик не предупредил их, они могли бы принять вражескую лодку за огромную ящерицу или ствол дерева, плывущий по воде, но теперь они различали неясные силуэты, скорее всего, людей, и Хелгвор повторил, глядя на Глааву:

– Это тзохи!

Правда, каноэ беглецов, плывущее вдоль неровного изрезанного берега, должно было оставаться невидимым или едва заметным противнику.

Хелгвор подплыл еще ближе к берегу, чтобы преследователям было труднее разглядеть лодку среди растительности. Прежде чем скрыться за поворотом