Русская революция. Большевики в борьбе за власть. 1917-1918 - Ричард Пайпс

В последующие дни и недели большевистская печать (впрочем небольшевистская печать была уже к этому времени ликвидирована) пестрела такого же рода угрозами и заклинаниями, но в ней на удивление мало сообщалось как о самом покушении, так и о состоянии здоровья Ленина, — если не считать регулярно публиковавшихся медицинских сводок, для простого человека непонятных. Когда изучаешь сегодня эти материалы, складывается впечатление, что большевики сознательно не акцентировали это событие. Они пытались убедить людей: что бы ни произошло с Лениным, власти полностью контролируют ситуацию.

3 сентября в ЧК вызвали коменданта Кремля П.Малкова, бывшего матроса. Ему объявили, что ЧК приговорило Фанни Каплан к смерти, и приказали немедленно привести приговор в исполнение. По словам самого Малкова, он пробовал отказаться: «Расстрел человека, особенно женщины — дело нелегкое». Он спросил, как быть с телом. Ему велели проконсультироваться со Свердловым. Свердлов сказал: «Хоронить Каплан не будем. Останки уничтожить без следа». В качестве места для казни Малков выбрал тесный дворик, примыкавший к Большому Кремлевскому дворцу, где была стоянка военных автомобилей. «Я велел начальнику Авто-Боевого отряда выкатить из боксов несколько грузовых автомобилей и запустить моторы, а в тупик загнать легковую машину, повернув ее радиатором к воротам. Поставив в ворота двух латышей и не велев им никого впускать, я отправился за Каплан. Через несколько минут я уже вводил ее во двор... «К машине!» — подал я отрывистую команду, указав на стоящий в тупике автомобиль. Судорожно передернув плечами, Фанни Каплан сделала один шаг, другой... Я поднял пистолет...» [Малков П. Записки коменданта Московского Кремля. М., 1959. С. 159— 161. Во втором издании (1961 г.) этот пассаж опущен. Здесь Малков ограничивается фразой: «Мы приказали ей сесть в заранее подготовленную машину» (с. 162). Короткое сообщение о казни Каплан было напечатано в «Известиях» 4 сентября (№ 190 (454). С. 1)].

Так погибла молодая женщина, которую в насмешку называли русской Шарлотой Корде. Она была застрелена в спину, без всякой видимости суда, под рев моторов грузовиков, который должен был заглушить ее крики. От тела ее избавились, как от ненужного мусора.

* * *

Подробности террористического заговора, имевшего целью покушение на жизнь Ленина и, как выяснилось, также на жизнь Троцкого и других советских руководителей, стали известны ЧК лишь тремя годами позже. Основные сведения были получены ими от ветерана партии эсеров террориста Г.Семенова (Васильева). Семенов эмигрировал, но потом вернулся в Россию и выдал своих прежних товарищей. Его показания, без сомнения, несколько подправленные, были в 1922 году использованы обвинителем на организованном большевиками суде над эсерами58.

Насколько нам теперь известно, Боевая организация эсеров возобновила свою деятельность в начале 1918 года в Петрограде. Группа из четырнадцати человек — интеллигентов и рабочих — в течение какого-то времени тайно следила за Зиновьевым и Володарским. В июле 1918 года один из ее членов, рабочий Сергеев, убил Володарского. Террористическое подполье действовало самостоятельно, без санкции ЦК партии эсеров. Весной 1918 года когда большевистское правительство переехало в Москву, некоторые члены Боевой организации последовали за ним. В качестве первой жертвы они наметили Троцкого, считая, что его смерть нанесет самый значительный урон делу большевиков, ибо он руководил военными действиями. За ним была очередь Ленина. Взяв на вооружение методы, отработанные еще при организации покушений на царских чиновников, члены группы шли по пятам жертв, чтобы определить устойчивые закономерности в их передвижениях. Они выяснили, что Троцкий постоянно ездил из Москвы на фронт и обратно и поездки эти были непредсказуемы. Поэтому (как выразился Семенов, «по техническим причинам») было решено вначале избавиться от Ленина.

Прежде чем осуществить это намерение, террористы попробовали заручиться поддержкой ЦК партии эсеров. К этому времени лидеры эсеров переместились в Самару, но в Москве оставалось отделение ЦК, возглавляемое А.Р.Гоцем. Гоц и еще один из членов ЦК, Б.Донской, не дали добро на покушение на жизнь Ленина, но сказали, что, если это будет «индивидуальная» акция, не бросающая тени на партию, они возражать не станут. Они обещали также, что партия не отречется от убийства Ленина.

Разрабатывая план покушения, Семенов обнаружил, что независимо от него такую же акцию готовила с двумя помощниками Фанни Каплан. Каплан поразила его как непоколебимый «революционный террорист», — иными словами, как ярко выраженная суицидальная личность. Он предложил ей присоединиться к его группе.

Чтобы проследить за появлением Ленина на рабочих митингах, Семенов разделил Москву на четыре сектора, в каждом из которых действовали два члена организации: один «дежурный» и один «исполнитель». Дежурный, смешавшись с толпой, должен был выяснить, когда и где будет выступать Ленин. Получив такую информацию, он должен был тут же связаться с исполнителем, ожидающим в назначенном месте посредине сектора. Эти приготовления происходили в августе 1918 года, когда эсеры, находившиеся в Самаре и воодушевленные победами чехов, претендовали на захват власти в России.

В пятницу, 16 августа, Ленин выступал на собрании Московского комитета партии, но по случайным причинам дежурному Семенова не удалось вовремя об этом узнать. В следующую пятницу Ленин выступал снова, на этот раз в Политехническом музее. Весть об этом разнеслась широко, и собралось много народу. У заговорщиков все шло по плану, но в последний момент у исполнителя сдали нервы. За это Семенов исключил его из членов Боевой организации. По сведениям Семенова, в следующую пятницу, 30 августа, Ленин должен был выступать в одном или нескольких местах в южном секторе. Чтобы избежать очередного срыва, он поставил на этот сектор двух своих самых надежных агентов: опытного террориста рабочего Новикова, в роли дежурного, и Каплан — в роли исполнителя. Следуя традициям террористов-эсеров, Каплан была готова отдать свою жизнь в обмен на жизнь жертвы: она сказала Новикову, что, застрелив Ленина, собирается сдаться. Тем не менее, на случай, если она передумает, он нанял пролетку и велел извозчику дожидаться поблизости.

30 августа, во второй половине дня, Каплан заняла свой пост на Серпуховской площади. В сумочке у нее был заряженный браунинг. Три пули имели крестообразный надрез, куда был введен смертельный яд индейцев — кураре. [Это было подтверждено в апреле 1922 г., когда врачи извлекли пулю из шеи Ленина и обнаружили на ней крестообразный надрез (см.: Покушение на Ленина 30 августа 1918 г. / Под ред. П.Посвянского. Изд. 2. М., 1925. С. 64). Однако яд к этому времени, по-видимому, потерял свои свойства, поскольку в медицинском заключении о нем ничего не сказано.].

Новиков выяснил, что Ленин будет выступать на заводе Михельсона. Чтобы убедиться в правильности информации, Каплан поговорила с шофером Ленина, после чего вошла в здание и стала ждать у выхода. (Некоторые источники утверждают, что она ждала во дворе.) Инцидент на ступеньках, ведущих к выходу, был подстроен Новиковым, специально упавшим, чтобы задержать толпу и облегчить Каплан доступ к жертве. Выстрелив, Каплан, по-видимому, забыла о намерении сдаться и непроизвольно побежала, но затем остановилась и отдала себя в руки преследователей.

6 сентября «Правда» поместила краткое заявление, в котором ЦК партии эсеров отрицал причастность свою и членов своей партии к покушению на жизнь Ленина. Это было нарушением соглашения, заключенного Семеновым с Гоцем и Донским, и сильно подорвало боевой дух террористов. Они подготовили еще одно покушение — на Троцкого, которое должно было состояться во время его отъезда на фронт, но Троцкий сбил их со следа, в последний момент уехав другим поездом. Чтобы поддержать свою организацию, они совершили несколько «экспроприации» советских учреждений, но энтузиазма у них было все меньше, особенно после того, как большевики захватили инициативу в борьбе с чехами. В конце 1918 года Боевая организация распалась.

Ленин выздоровел поразительно быстро. Это объяснялось крепким здоровьем и волей к жизни, однако его соратники склонны были усматривать здесь вмешательство сверхъестественных сил: им казалось, что сам Господь пожелал, чтобы Ленин жил, а дело его торжествовало. Как только к нему стали возвращаться силы, Ленин вернулся к работе, но вскоре переутомился и вновь почувствовал себя плохо. 25 сентября по настоянию врачей они с Крупской уехали в Горки. Там он провел три недели, выздоравливая. При этом он следил за ходом событий и немного писал, однако основной груз ежедневной работы по управлению страной ему пришлось передать другим. Среди немногих посетителей, которым было позволено его видеть, была Анжелика Балабанова, участница Циммервальдского объединения. По ее воспоминаниям, когда она завела разговор о казни Каплан, Крупская «страшно расстроилась», а позднее, когда они остались вдвоем, проливала по этому поводу горькие слезы. Ленин, по ощущению Балабановой, предпочитал не обсуждать эту тему59. В этот период большевики все еще чувствовали неловкость, расстреливая своих товарищей-социалистов.