Призрак страсти - Барбара Эрскин

Открыв настежь дверь, Джо вошла, оглядываясь вокруг. Путеводитель был очень содержательным. Именно во времена архиепископа Джайлза де Броз и его брата Реджинальда восточная часть оригинальной нормандской церкви была заменена алтарем, башней и трансептами, дошедшими и до наших дней… Она рассматривала строки плотно напечатанного текста. Реджинальд был единственным лордом Брекноком, которого похоронили в церкви Прайори… Она прикусила губу, осматриваясь вокруг. Реджинальд был похоронен здесь. Здесь, где-то под выступающим сводом алтаря… Вдруг, она почувствовала, что не хочет знать. Реджинальд, этот крепкий, веселый мальчик – ее третий сын, которого она любила так искренне, и который любил ее. Ее глаза наполнились слезами, и только усилием воли она смогла собраться. В конце концов, никто не заставлял ее приходить в собор. Если она действительно не хотела иметь ничего общего с семьей де Броз, ей не следовало приезжать в Брекнок.

Джо стояла, разглядывая высокий алтарь с резной перегородкой, цветами, огромным витражом, потом заставила себя вновь открыть путеводитель, в котором говорилось о семейной церкви де Брозов.

Немного осталось от замка. Могильный холм, фрагмент стены, покрытый плюшем, вот и все, но она привыкла к этому.

Джо осторожно поднялась по старой лестнице и стояла какое-то время, пристально смотрев сквозь верхушки домов на яркий контур Бикона. Да, этот вид она помнила; очертание в тумане и закат солнца за далеким бастионом гор. Она впилась ногтями в каменную стену, потом, глубоко вздохнув, намеренно начала релаксировать.

В комнате было темно, в висках у нее стреляло. Она попыталась поднять голову, но со стоном легла на подушку, в глазах у нее потемнело. Истощенная она лежала в полубессознательном состоянии, и казалось, очень долго. Вдруг она поняла, что в комнате были люди. Она услышала, как Элен то ругалась, то успокаивала какого-то мужчину, говорящего нараспев. Были ли это молитвы или волшебные заклинания? Она попыталась сконцентрироваться, но опять отключилась.

Два человека в Аберхондду умерли от чумы, а у одного из клерков Уильяма были гноящиеся чирьи под мышками, и она навестила его, держа веточку руты у носа, и дотронулась до его лба, пытаясь облегчить его боль, прежде чем они осознали, что за болезнь сразила его.

Лето было ужасное. Ни капли дождя. Урожай был небольшим. Зной висел над горами как гнетущее облако. Лорд Рис умер. Его сыновья постоянно воевали между собой, а Груффида посадили в тюрьму в Корфе. Ничего не слышно было ни о Тильде, ни о маленьком сыне, которого, по словам Джеральда, она родила. Никаких новостей… никаких новостей…

В отчаянии она позвала няню, но Джинн не пришла, и Матильда в бреду чувствовала слезы на щеках, и потом опять отключилась.

Ужасное лето. Лето, когда Уильям поссорился с Трегерном Воганом, ее добрым другом и их соседом в Хее. Его лицо то возникало, то пропадало в ее мечтах об Уильяме. Уильям, который так и не пришел. Уильям, который держался подальше от охваченного чумой замка и оставил ее на произвол судьбы.

Много позже Матильда очнулась и некоторое время оглядывалась по сторонам. Боль в голове, казалось, прошла на мгновение, затем она пришла в сознание от сильной боли в паху. Она застонала и открыла глаза. За окном было темно, но мерцающий свет от свеч в подсвечнике у кровати слепил глаза, комната была наполнена едким запахом горящих трав в меднике. Она попыталась крикнуть, чтобы все они убирались отсюда, чтобы оставили ее в покое; спасти своих детей, малышей, но ее язык опух и засох, и она не смогла произнести ни слова. Она вновь впала в полубессознательное состояние. Когда же она проснулась, ее кровать была влажной от пота и рвотной массы и, казалось, не было никого, кто бы мог ей помочь. «Они оставили меня здесь на погибель». Вся ее левая сторона болела, и подмышкой была острая режущая боль. «Боже! Боже, будь со мной! В этот раз она смогла прошептать, и сразу около нее оказался кто-то, губкой протирающий ее лицо.

– Держись, дорогая. Все будет хорошо. – Это была Маргарет. Голос ее дрожал и умолял. – Пожалуйста, мама, ты должна поправиться. – Девочка наклонилась над ней, пытаясь вытащить грязную подушку. Матильда услышала свой собственный крик, когда девочка поворачивала ее тело, и увидела ужас в глазах Маргарет. Больше она ничего не видела.

Когда она очнулась в следующий раз, уже наступил рассвет. Свечи потухли, а медник остыл. Бледный свет пробивался сквозь незашторенное окно напротив кровати, и она могла отчетливо слышать радостное пение дрозда во дворе замка. Она спокойно лежала, дрожа под влажными покрывалами, и никак не могла понять, где она находится.

В комнате отвратительно пахло. Она попыталась облизнуть губы, но язык был очень сухой. Она чувствовала, как липкий гной стекает по руке. Закрыв глаза, она медленно погрузилась в тяжелый сон. Она еще не знала, что ее неукротимое тело выиграло бой против чумы.

Как только у нее появились силы, она садилась на высокое окно и смотрела вниз на город и вдаль, на реку и горы. Ее беспокоило то, что она еще плохо держалась на ногах, но было приятно потеряться из виду на некоторое время и отдохнуть от изучения счетов и цифр, которые лежали на кровати. Жители Аберхондду сильно пострадали от потерь из-за чумы и плохого урожая, и она знала, что они и все ее огромные поместья столкнулись с непредсказуемыми трудностями, если не голодом, в наступающей зиме. Она еще раз попыталась подсчитать, как можно было растянуть скудное содержимое зернохранилищ в замке и на фермах.

Ее взгляд неожиданно привлекла суматоха у моста через Хондду, и она с интересом наклонилась вперед. Небольшая группа всадников стояла там в ожидании, в то время как их нетерпеливые животные били копытами, взбивая пыль на дороге. Затем она увидела, кого они ждали – группа вооруженных всадников приближалась с востока. Во главе группы, легко узнаваемый под своим флагом, ехал Уильям, его накидка с гербом, изображающим орла, сверкала на солнце, черная лошадь, на которой он ехал, слегка сопротивлялась сильно натянутым поводьям.

Две группы всадников отправились навстречу друг другу и через мгновение остановились на пыльной дороге.

Матильда вновь провела руками по глазам и вздохнула. Ее зрение ухудшилось из-за болезни, и голова заболела от постоянного вглядывания в слепящий резкий свет. Сначала она подумала, что вспышки света, привлекающие ее взгляд, были у нее в голове, но потом она сообразила, что это солнечный свет, отражающийся на обнаженных мечах. Она резко наклонилась вперед, сердце ее сильно билось, все расчеты незаметно соскользнули с коленей на пол.

Менее многочисленная группа всадников отступила к мосту и, казалось, боролась за свою жизнь. Она попыталась проследить за Уильямом, потеряла его из вида, опять увидела. Он отчаянно дрался с одним всадником, лидером другой группы.