Рандеву с «Варягом». Петербургский рубеж. Мир царя Михаила (сборник) - Александр Михайловский

От «Адмирала Ушакова» отчалил быстроходный катер, который подскочил к борту подводного корабля. Приплывшие перебрались на катер, и он стремглав помчался к трапу, спущенному с правого борта русского эскадренного миноносца.

Минут через пятнадцать тот же катер был уже у борта «Цусимы». С крейсера был спущен трап, по которому на борт нашего корабля поднялся великий князь Александр Михайлович.

– Коничива, Ито-сан, – поздоровался он со мной.

– Коничива, ваше императорское высочество, – ответил я ему. – Со мной принцесса Масако и сопровождающие ее дамы. Я почтенно прошу вас, чтобы вы также позволили сопровождать ее двум самураям самого высокого рода. Они дали клятву нашему Божественному Тэнно, что будут верно служить вашему императору и его супруге. Если нужно, они тоже примут вашу веру. Кстати, все они неплохо говорят по-русски.

Я же, передав принцессу с рук на руки августейшему жениху, прошу вашего разрешения сопроводить ее до Владивостока, где она на поезде отправится в Петербург, на свою новую родину…

– Самураи… Владивосток… Поезд… – задумчиво протянул великий князь. – Маркиз, хочу вас огорчить, но все будет немного по-другому. По данным русской разведки, подтвержденным нашими немецкими друзьями, недоброжелатели России и Японии, пытающиеся сорвать наше сближение, готовятся совершить ужасное преступление. Они собираются напасть на поезд, в котором государь будет возвращаться в Петербург вместе со своей невестой, и всех убить. Мы, конечно, приложим все усилия, чтобы сорвать эти коварные замыслы, но ведь все может быть…

Поэтому, не желая подвергать риску августейшие особы, мы решили, что в Петербург наш император и его невеста отправятся на «Северодвинске», – великий князь указал рукой на качающийся на волнах подводный чудо-корабль. – А вместо них на поезде из Владивостока в Петербург должны отправиться одна из фрейлин ее императорского высочества, одетая в кимоно принцессы, и один из наших молодых офицеров, внешне немного похожий на государя императора Михаила. Им, разумеется, тоже будет обеспечена достойная охрана.

Я задумался. Я и сам подозревал, что наши бывшие английские друзья сделают все, чтобы сорвать подписание мирного договора. Знал я и то, что ради достижения своих целей они готовы на самые гнусные преступления. Поэтому предложение великого князя мне понравилось.

– Хорошо, ваше императорское высочество, – сказал я, – пусть будет так. Я понимаю, что те, кто будут изображать принцессу и вашего императора, крупно рискуют, но я уверен, что они с радостью отдадут за них свою жизнь.

– Тогда, уважаемый маркиз, – сказал великий князь, – попросите ее императорское высочество принцессу Масако собираться в дальнее и увлекательное путешествие. Я думаю, что оно запомнится ей на всю жизнь…

17 (4) марта 1904 года, вечер. Вена, дворец Шенбрунн

Император Австро-Венгрии Франц-Иосиф и министр иностранных дел империи Агенор Мария Адам граф Голуховский-младший

За окнами дворца уже было темно. Семидесятитрехлетний император Двуединой империи был мрачен и хмур. Дела внешние шли так, что хуже было некуда. Доклад министра иностранных дел графа Голуховского не способствовал хорошему настроению. Похоже, что Тройственный союз, с таким трудом созданный в 1882 году, разваливается на глазах. Ладно, если бы из него вышла Италия, от которой пользы было, как от козла молока. К тому же макаронники, терпевшие огромные убытки от таможенной войны с Францией, уже начали вести свою политику, подписав в 1902 году с Францией договор, по которому обязались соблюдать нейтралитет в случае нападения на Францию Германии.

Ведущим партнером в Тройственном союзе всегда была Германская империя, являвшаяся для Австро-Венгрии залогом безопасности в случае возникновения конфронтации с Россией. И вот теперь уже Германия начала заигрывать с Россией…

Император тяжело вздохнул. Получалось так, что Двуединая империя может теперь оказаться один на один с империей Российской, которая, несмотря на то что после убийства русского царя в ней началась какая-то смута, все еще оставалась опаснейшим противником. Примером стал молниеносный разгром Японии, которая на свою беду решила напасть на Россию.

– Ваше величество, – осторожно сказал граф Голуховский, прерывая тяжкие думы своего монарха, – если у нас не осталось старых союзников, то, наверное, нам надо поискать новых. В конце концов, если Берлин считает возможным начать тур вальса с Петербургом, то мы вправе пригласить на танец Лондон, а может быть, и Париж… – министр вопросительно посмотрел на императора.

Франц-Иосиф вздохнул и кивнул:

– Граф, я с вами полностью согласен. Как там в Британии говорят про постоянные интересы? Мы ведь тоже вправе при выборе союзника думать прежде всего о себе. Нас в первую очередь интересуют Балканы и наше доминирование там. С Британией нам там делить особо него, и противоречия могут возникнуть лишь после раздела наследства «больного человека на Босфоре» – Турции. Но до этого еще далеко. С Францией сложнее. В той же Сербии очень сильно финансовое влияние Франции. Но перед лицом русской опасности мы имеем шанс найти с ней общий язык. Впрочем, возможны компромиссы, причем за счет третьих стран – к примеру, той же Италии.

– Ваше величество, – сказал граф Голуховский, – от Британии и Франции поступили обнадеживающие сигналы, свидетельствующие о том, что эти страны уже созрели для начала переговоров с нами. В частности, О’Коннор, британский посол в Вене, и личный представитель французского президента Эмиля Лубе Жан Маршан попросили о личной встрече с вашим величеством. Я взял на себя ответственность и пригласил их приехать сегодня в ваш дворец. Время не ждет, и потому надо ковать железо, пока оно горячо.

– Граф, – встрепенулся император, – вы поступили абсолютно верно. Как только эти господа прибудут во дворец, я прошу немедленно пригласить их ко мне.

Министр иностранных дел поклонился своему монарху и вышел в приемную. Не прошло и пяти минут, как граф Голуховский вернулся в кабинет императора вместе с британским и французским дипломатами. О’Коннор и Маршан почтительно приветствовали императора Франца-Иосифа.

– Господа, – немного шепелявя, начал свою речь двуединый монарх, – я понимаю всю необычность и чрезвычайность нашей встречи. Но обстановка в мире сейчас такова, что нужно принимать меры, иначе в Европе может произойти катастрофа. Вы, конечно, знаете, что опасно усилившаяся Российская империя решила заключить политический и, как я узнал, военный альянс с Германской империей. Да, я вижу в ваших глазах вопрос – ведь Австро-Венгрия входит в Тройственный союз, и потому Россия, вступив в альянс с Германией, должна автоматически стать полноправным участником этого союза.

Но это не так, господа. Германия ясно сказала нам, что теперь интересы ее нового союзника будут для нее выше, чем интересы Австро-Венгрии. То есть Тройственного союза де факто уже нет, хотя де юре он пока существует. Вместо него появился так называемый Континтальный альянс. Как мне донесли, девизом этого странного и противоестественного союза является фраза: «Единая Европа от Страсбурга до Владивостока». Так что еще немного, и окончательный разрыв между Веной и Берлином станет свершившимся фактом.

– Ваше величество, – первым обратился к Францу-Иосифу британский посол, – вы абсолютно правы. Россия в союзе с Германией может стать страшной опасностью для всей Европы. Да что там Европы – всего мира. Подобным альянсам можно противостоять альянсами же. Вас, ваше величество, граф Голуховский уже, наверное, проинформировал о проекте военного и политического союза, который мы собираемся заключить. К нему должна была присоединиться и Россия. Острие этого союза было направлено против Германии и, извините, ваше величество, против вашей империи.

Но как вы знаете, Россия и Германия вдруг резко изменили свои политические курсы и сблизились между собой. В свою очередь, как вы сами сейчас сказали, Германия де факто уже вышла из Тройственного союза. Напрашивается вывод: не подумать ли нам о заключении нового альянса, острие которого будет направлено теперь против России и, возможно, Германии?

– Да, ваше величество, именно так, – поддержал выступление британца представитель французского президента. – Мы полагаем, что противоречия между нашими странами не настолько неразрешимы, чтобы они могли помешать нам в самом ближайшем будущем заключить новый Тройственный союз или, как мы уже успели назвать еще не подписанный союз между Францией и Британией, l’Entente cordiale – «сердечное согласие».

– Господа, – задумчиво произнес император, – сама идея присоединения к вашему союзу мне нравится. Конечно, трудно так сразу менять внешнеполитический курс, но если жизнь заставляет это сделать…