Две вдовы Маленького Принца (СИ) - Калько Анастасия

После майских праздников погода наконец-то наладилась, и уже второй день петербуржцы радовались солнечным дням. Через четверть часа Наташа остановилась и сняла ветровку, подставив руки и шею первому майскому солнцу.

Она миновала громаду Технологического института, пробралась по узким деревянным мосткам вдоль очередного строительного забора и вышла на старую часть Московского проспекта, которую очень любила. Это был один из уголков классического Петербурга.

Настроение выравнивалось, и Наташа даже улыбнулась своей обиде на Уланова. Вот уж не думала, что способна вот так надуться по такому незначительному поводу. Сама она всегда иронично относилась к женщинам, готовым делать оскорбленный вид каждые пять минут и менять гнев на милость, увидев дорогостоящий подарок от "провинившегося"... "И чем они отличаются от "девчонок-красоток", - Наташа шаркнула ногой по очередному объявлению какой-то "Глаши", - только ценой. Те сразу озвучивают стоимость обслуживания за час, а эти хотят то шубку, то дизайнерские джинсы, то колье, то уик-энд на Лазурке..."

Да... Новенькое объявление некой Глаши сияло свежей желтой краской. Ничему девчонок жизнь не учит. Только год назад на весь Питер прогремела история штурма родильного дома имени Т на Васильевском острове, где главный врач Кристина Соколова, наладив контакты с местным криминалитетом, контролирующим секс-бизнес, проворачивала такие махинации, что содрогнулись даже самые толстокожие "читатели газет". Наташа и Белла видели заключительный акт - на берегу рассветной Смоленки, когда водолазы вытаскивали со дна тела кое-кого из "красоток", польстившихся на легкий и внушительный заработок... Ольчику Еремеевой повезло - она вовремя поняла, что нужно выходить из игры, и Наташа помогла ей в этом. Свою прошлую жизнь девочка старается забыть, как страшный сон. Но некоторым ее товаркам, попавшим в лапы Кристины Станиславовны, повезло куда меньше... А сейчас новые мотыльки доверчиво летят на огонь, думая, что их-то он точно не опалит...

Под другим объявлением "милашки Илоны" было написано: "СПИД в подарок!!!". "Что ж, пусть любители "веселых девочек" задумаются, нужен ли им такой бонус за час удовольствия", - подумала Наташа. Может, кого-то такое предостережение удержит от звонка по "асфальтовому номеру".

У "Фрунзенской" она купила стаканчик ристретто и свернула в скверик, чтобы спокойно выпить кофе и покурить на скамейке.

И вдруг из-за живой изгороди, за которой высился светло-зеленый бывший доходный дом, она услышала игру на гитаре и пение. Кто-то исполнял "Не думай о секундах свысока".

Наташа знала, что в этом пятиэтажном доме с мансардой расположилось общежитие театральных работников и артистов Лаврецкого, не имеющих своего жилья в Петербурге. Тут поселили и Томилина, и Соню Завьялову.

"Может, если "Развязка" с ним хорошо пойдет, он хоть квартиру сможет снять, - подумала Наташа, - такой талантливый артист, и довольствуется койкой в общаге, стоит в очереди в ванную комнату и толкается в общей кухне. В светской хронике сплошь и рядом репортажи о резиденциях, нарядах и автомобилях знаменитостей с безумными ценами, а чем они лучше Вячеслава? Некоторые случайно "поймали волну". Кому-то помогли связи. Кого-то грамотно раскрутили. Есть и талантливые люди, но их не так много, как хотелось бы. А вот поди: одни бахвалятся в "глянце" дизайнерскими стрингами стоимостью, как "жигули", а другие живут в общежитии..."

- У каждого мгновенья свой резон,

Свои колокола, своя отметина.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Мгновенья раздают кому позор,

Кому бесславье, а кому бессмертие... - гитара внезапно грянула так, что Наташа чуть не выронила сигарету и невольно подняла голову: не идет ли грозовая туча.

- Из крохотных мгновений соткан дождь,

Течет с небес вода обыкновенная.

И ты порой почти полжизни ждешь,

Когда оно придет, твое мгновение. - голос поющего зазвучал громче, сильнее, и Наташа узнала его. Она слышала его на сцене, на закрытом показе... И снова вспомнила Оккервиль. Вот уж точно, кому позор, кому бесславье... Вот насчет бессмертия пока неясно, досталось ли оно кому-то.

Она вошла в сад через приоткрытую калитку, и сразу увидела Вячеслава. Артист сидел в беседке в рваных джинсах, холщовой рубашке в этническом стиле, с кушаком. Волосы забраны под бандану. Томилин перебирал струны гитары и выглядел совершенно поглощенным музыкой и пением. От этого его лицо словно светилось изнутри, длинные ресницы трепетали, а на щеках играли трогательные ямочки.

Рядом с ним никого не было. Вячеслав пел для себя, а не для слушателей. Наташа смущенно остановилась за пушистой молодой сосенкой, пышно растопырившей свои свежие зеленые иголки. Наташа чувствовала себя так, будто подглядывает за чем-то, не предназначенным для посторонних глаз, вторгается в чье-то личное пространство.

Томилин допел "Мгновения", отпил воды из бутылки "Эдельвейс, негазированная", открыл тетрадку и какое-то время шевелил губами, читая текст. Потом взял гитару и проиграл отрывок новой, незнакомой мелодии. Что-то ему не понравилось, и Томилин нахмурился, черкая ручкой. Потом снова проиграл этот фрагмент, и остался доволен. С энтузиазмом проиграв целый куплет, артист что-то отметил в тетрадке и снова взял бутылку воды.

Наташа поняла, что Томилин подбирает мелодию к стихотворению. "Он еще поэт-бард? - подумала она. - А я и не знала. Впрочем, о нем до сих пор в театре мало что знают. Так, в общих чертах..."

Хлопнула калитка. В аллее появились, шелестя туго набитыми пакетами из "Ашана", две артистки второго плана. Одна из них играла в "Развязке" тюремную надзирательницу, от которой сбегает при этапировании Катя Савская.

- Ой, здравствуйте, Наталья Викторовна! - прощебетала Лера, розовощекая белокурая пышечка-поморка. В жизни она была милейшим человеком, и все поражались, как она на сцене превращается в злобную, алчную надзирательницу - сущую мегеру и скрытую извращенку. Но некоторые зрители признавались, что у них всегда "мороз по коже от этой эсэсовки" и не узнавали Леру, когда та выходила из театра после спектакля, уже не в образе. А вот звучный голос ей даже вырабатывать не пришлось. Лерочке позавидовал бы даже Джельсомино из сказки Родари.

- Это наш автор, - сообщила Лера своей подруге Светлане, не занятой в "Развязке", - Наталья Викторовна Навицкая!

- Здравствуйте, - принужденно улыбнулась Наташа, понимая, что через два часа все общежитие будет знать о ее визите. Лере и Свете будет, что обсудить, готовя ужин в общей кухне. Лера обожала посудачить об увиденных в театре, в телестудии, в офисе кинокомпании или в других уголках центра Питера знаменитостях. Каждая такая встреча вызывала у девушки восторг и бурю эмоций. "Девочки, - могла говорить с придыханием Лера, - представьте, я видела в буфете Нину Усатову! Она сидела за соседним столиком! Вау-ви!". Или: "Вы представляете, я иду, и вдруг подъезжает машина, выходит Михаил Боярский и идет в магазин... Ой, он такой классный! Ой, как жаль, что у меня не было, на чем расписаться! Я бы автограф попросила..." А то, что писательница Навицкая стояла за сосной в аллее и слушала пение Вячеслава - отличная тема для обстоятельного обсуждения со всеми "девочками", пока варится ужин.