Великий Гусляр - Кир Булычев

– Вот именно! - сказал Минц, но из угла не вышел.

– А если навсегда? - спросила Ванда.

– О, нет! - воскликнул Минц. - Клянусь вам, мною проведено множество опытов. Вирус помирает на открытом воздухе на третьи сутки!

На этом открытый бой завершился. Удалов принес сверху большую миску вермишели, чтобы покормить невидимок. Странно было смотреть, как пропадает из миски еда, как движутся в воздухе вилки... Удалов сначала думал, что будет видеть, как вермишель спускается по пищеводам, но нечего подобного - она исчезала уже во рту: вирус набрал силы и научился действовать быстро и энергично. Он был в расцвете вирусных сил.

После еды Ванда решила пойти в ванную. Она, конечно, верила Минцу, но сомнения ее не оставляли, как не оставляла и надежда. В ванной она разделась и принялась отчаянно стирать платье. От такой стирки кое-где платье приобрело частичную видимость, но пока Ванда отмывала свое тело, вирус восстановил утраченные позиции. И все стало невидимым. И когда Ванда возвратилась в комнату к мужчинам и со слезами в голосе призналась в провале своих попыток, Минц мудро заметил:

– Вирусы не отстирываются.

Но никто, конечно, не подумал тогда, сколько вирусов уплыло во время стирки в городскую канализацию!

С громадным трудом Удалову с профессором удалось уговорить невидимых супругов пойти домой и постараться уснуть. Савичи не соглашались уйти, пока Удалов с виновником их несчастий не вышли проводить и устроить пострадавших в родном доме.

Встречные прохожие, возвращавшиеся из кино или гостей, с удивлением прислушивались к двум пожилым мужчинам, которые, быстро шагая по улице, разговаривали на четыре голоса, причем один из голосов был женским.

Удалов понимал, что сердиться на Савичей не следует, даже если они грубят. Они живут в страхе - а вдруг уже насовсем, а вдруг вирусы уже никогда не отстираются? Ты идешь рядом с супругом, которого любил или терпел последние сорок лет, а его на самом деле нет, только голос доносится черт знает откуда. Ты спешишь домой, но не уверен, что на самом деле дом существует - ведь еще полдела быть невидимым в видимом мире. А попробуйте побыть невидимым в мире невидимых вещей!

Савич по голосу отыскал плечо жены, провел пальцами по руке и схватил Ванду за руку. Так они и шли, взявшись за руки, как испуганные дети. Профессор с Удаловым об этом не догадывались.

Когда дошли до исчезнувшего дома Савичей, оказалось, что положение куда хуже, чем час назад. Не только дома не было, не существовало более и окружающей растительности, а на месте участка зияла черная пропасть, до дна которой не мог достать жалкий свет уличных фонарей. Невидимость уже подбиралась к соседнему дому, в котором горел свет, и в освещенных окнах были видны люди, собравшиеся на ужин. Боковой стены дома уже не существовало, только жильцы, сидевшие за столом, об этом пока не догадывались.

Удалов подавил готовый вырваться крик ужаса, но Ванда такого крика подавить не смогла.

– Пошли, - позвал ее Минц. - Не бойтесь. Все это лишь видимость. Перед вами твердая земля, впереди - ваш родной дом. Вперед без страха и упрека.

– Нет! - возразила Ванда.

– Как только мы войдем внутрь, все станет нормальным, - уговаривал ее Минц. Он отыскал ее в полутьме и подталкивал в широкую горячую спину. Даже странно, что такая горячая спина могла быть невидима! Ванда не расставалась с мужем и тащила его за руку, а Удалов замыкал шествие.

Труднее всего дались первые шаги. Удалов подумал, что путешествие над пропастью подобно ходьбе по стеклянному полу на высоте трех этажей. Надо привыкнуть и не следует смотреть под ноги.

Но все же Удалов не выдержал и закрыл глаза. Наверное, все закрыли глаза, потому что одновременно ахнули, ударившись телами о забор.

После этого стало полегче. Теперь руки ощущали. Теперь ноги чувствовали под собой дорожку, теперь уже пальцы сами отыскали невидимый ключ в невидимом кармане, сунули его в невидимую скважину и толкнули, отперев, невидимую дверь. Дверь реалистически заскрипела...

Когда Савичи вошли в дом, где тесно и приятно сдвинулись стены, когда можно было расставить локти в коридоре и ощутить обои, у них отпустило... Они двинулись вперед...

– Ложитесь спать пораньше, - посоветовал им Минц. - И будьте, наконец, откровенны друг с другом. Ведь вы бы не попали в дурацкое положение, если бы не стремились выслеживать своих спутников жизни.

– Как так? - воскликнула Ванда.

– Как так? - ахнул Савич. Только сейчас они догадались, как глупо они себя вели.

– Ах, прости меня... - произнес Савич.

– Извинения потом! - приказал Минц. - Нам с Корнелием пора уходить. Ложитесь спать и обменяйтесь впечатлениями.

– Что вы говорите! - вдруг обиделась Ванда. - Не хотите же вы, чтобы я стала раздеваться на глазах у всего города!

– Город вас не видит и ему вообще не до вас! - сказал Минц. - Спокойной ночи!

Они с Удаловым ощупью покинули дом и ощупью вышли через калитку.

– Но вы обещаете, что это пройдет? - крикнула вслед Ванда.

– Послезавтра, - обещал Минц.

– А нельзя ли пораньше?

– Мы с вами подняли руку на Природу, - ответил Минц. - Это дело не выносит суеты.

Ванда растерялась и замолчала.

Минц потянул Удалова прочь от черного провала, который был полон голосами, так как видимость сожрала уже половину соседнего дома и жильцы его, спохватившись, старались выяснить, что же происходит.

Минц и Удалов быстро пошли по улице.

– Я не мог говорить при них, - сказал Минц. - Но я крайне встревожен!

– А я просто напуган! - подтвердил Удалов.

– Не сегодня-завтра наш Гусляр может исчезнуть!

– Люди не готовы, начнется паника, обязательно будут жертвы.

– Не паникуй, Корнелий. Сейчас придем ко мне, сядем и все обсудим.

К сожалению, сделать этого им не удалось. По очень банальной для Великого Гусляра причине: когда они подошли к дому № 16 по Пушкинской улице, то обнаружили, что дома № 16 нет, а на его месте зияет глубокий провал, захвативший также соседние дома. Более того, Удалов даже не был уверен, куда двигаться, чтобы нащупывать свой дом, на месте которого находилось лишь туманное зарево, которое вначале смутило Удалова, а потом он сообразил: ведь от того, что мир стал невидимым, лампы гореть не перестали.

Минц с Удаловым стояли посреди улицы.

– Там моя семья, - обреченно сказал Удалов. - Они ушибиться могут.

– Тогда надо действовать, - сообразил, наконец, Минц.

Удалов открыл рот, чтобы выслушать внимательнее, что же предложит Минц, какое противоядие он отыщет, но тут с ужасом обнаружил, что перед ним стоит не Минц, а лишь правая половина Минца - левую уже покрыл вирус.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});