Заря над Скаргиаром - Ирина Ивахненко

— Отличная ночь, Терайн, — пробормотал он непослушными губами. — Что там стряслось?

— Государь, — сказала Терайн, подходя к кровати, — то, что стряслось, всем нам хорошо известно. Я по поводу военных действий на нашей северо-восточной границе. Сайрольские орды под предводительством короля Рисгеира движутся на Гизен, а у Эстореи недостаточно своих сил, чтобы их остановить. Если восточная граница Эстореи будет сокрушена, король Рисгеир, окрыленный победой, может двинуться и на Гедрайн. Короче говоря, Эсторее нужна военная поддержка. Я привезла с собой господина Аскера, советника и уполномоченного посла короля Аолана.

Терайн сделала шаг в сторону, пропуская Аскера вперед. Аскер поклонился королю, соображая, что бы такое сказать: Терайн уже все сказала до него. Она терпеть не могла обиняков, и переговоры, которые при обычных условиях велись бы добрый час, она свела к нескольким простым и емким фразам.

Король Лийр прищурился, разглядывая Аскера в полумраке спальни. В его глазах промелькнуло удивление, но он быстро с этим справился.

— Приветствую вас, господин Аскер, — сказал он. — Вы, если я не ошибаюсь, стали министром короля Аолана сравнительно недавно? Вы довольно молоды для этого высокого поста.

— Да, государь, — сказал Аскер по-гедрски, — и только благодаря своей молодости я смог приехать к вам так быстро, как того требуют обстоятельства. Я скакал, не жалея ни себя, ни своего берке, потому что мое дело крайне спешное. Госпожа Галойр уже изложила вам причины, по которым Эсторее нужна военная поддержка от вас, государь. От себя же могу добавить только то, что Гедрайн и Эсторея всегда были дружественными королевствами и помогали друг другу в различных войнах, и во имя этой многовековой дружбы…

— Совершенно верно, — перебил его король, нутром почуявший, что сейчас пойдет речь о материях, гораздо более высоких, чем военная поддержка. — Я и сам думал над этим и знал, что рано или поздно Эсторея кого-нибудь пришлет… Правда, я не ожидал, что увижу одного из министров… Вы можете рассчитывать на пять тысяч моих всадников, господин Аскер. Больше я вам дать не могу: сами посудите, никто не знает, кому в этой войне улыбнется судьба, и, возможно, нам самим придется подымать войска. Я отдам приказ, чтобы эти пять тысяч выступали немедленно, и через два дня они будут в Гизене.

Король сдавленно зевнул, мотая головой: он ужасно хотел спать. Ему, как и Терайн, было не до церемоний, и он сказал:

— Вы, наверное, очень устали, господин Аскер. Я велю разместить вас со всеми удобствами, полагающимися советнику нашего друга короля Аолана.

И король махнул рукой, давая понять, что аудиенция окончена.

Аскер и Терайн вышли из королевской спальни.

— Дело сделано, — сказала Терайн. — А теперь не мешало бы и поспать как следует. Я устала, как загнанный гропал. Где эти бездельники лакеи?! Я падаю от усталости!

Лакеи, едва успевшие получить приказание разместить дорогих гостей, кинулись на ее крик со всех ног и склонились перед ней. Терайн только открыла рот, чтобы потребовать себе ужин и комнату, но Аскер ее опередил.

— Перья и бумагу, — сказал он, — и поживее.

Терайн уставилась на него, как на сумасшедшего.

— Письмо любимой? — фыркнула она.

— Целых три, — невозмутимо ответил Аскер, — королю Аолану в Паорелу, начальнику гарнизона Лагастеру в Болор и Моори в Байор.

— До утра нельзя было подождать, — проворчала Терайн. — А с какой это радости наш старый добрый Моори удостоился чести получать письма от одного из министров короля Аолана?

— Нет, все-таки Гедрайн — глушь! — воскликнул Аскер, закатив глаза. — Со времени того самого лунного затмения про меня по Скаргиару гуляет столько баек, и неужели про Моори в них нет ни словечка? То-то он, бедняга, обрадуется. Скажу вам по большому секрету, Терайн, что он был со мной и при взятии Фан-Суор, и при ее падении, и сюда вместе со мной приехал бы, но только его родня в Байоре так давно его не видела, что просто не отпустила его в Агаджарайн.

Лакеи принесли перья и бумагу, и Аскер принялся писать письма, а Терайн наконец-то приказала принести ей ужин. Комнаты им отвели в противоположном конце дворца от королевской спальни, прямо над огромным прудом, вокруг которого росли вековые деревья. Терайн расположилась со своим ужином на балконе, а Аскер, дописав письма, примостился на краешке того же стола, за которым она ела, чтобы запечатать письма и отослать их с гаэрами.

— Аскер, бросайте свои писульки и садитесь ужинать! — сказала Терайн, отхлебнув из кубка знаменитое местное вино. — Как вы можете спокойно смотреть на все это?

— А я не смотрю, — сказал Аскер, сосредоточенно складывая письмо, — и вы отлично знаете, почему.

— Неужели вы действительно соблюдаете все запреты, которые вдолбил в вашу голову Кено? — изумилась Терайн.

Теперь настала очередь Аскера изумляться.

— Грош цена адепту известного вам культа, Терайн, если он не ценит того, что имеет, — пробормотал он, засовывая письмо в сумку гаэру. — Я в этом все больше убеждаюсь.

— Например? — улыбнулась Терайн, подперев голову рукой и приготовившись слушать.

Но Аскер не собирался исповедоваться перед ней по всем своим открытиям.

— Например, у Моори сильно изменился характер. Вы ведь знаете, что он страдал крайним прямодушием? Я излечил его от этого опасного недуга ко всеобщему удовольствию, и теперь сама Ранатра не скажет по его открытому честному лицу, что у него на уме.

— В самом деле? Тогда вы оказали ему большую услугу, Аскер, — Терайн рассмеялась своим воспоминаниям. — Знаете, король Лийр даже сказал ему однажды, что он может претендовать на должность королевской совести, потому что его мысли проявляются на его лице даже прежде, чем он сам их осознает. Ах, до чего Моори был прям и простодушен! Аврины тянулись к нему, зная, что от него нечего ждать какого-нибудь подвоха! А он все чего-то искал, ездил по всему Скаргиару…

Отправив последнее письмо, Аскер проводил глазами гаэра и сказал:

— Ночь близится к середине. Надо ложиться спать, потому что завтра мне нужно ехать обратно.

— И мне пора, — сказала Терайн. — Я вот думаю, не поехать ли мне с вами? На счету будет каждый меч, и притом я так давно не участвовала в настоящем деле…

Аскера покоробило отношение Терайн к войне не как к кровавому кошмару, а как к поприщу, на котором можно приложить свою руку, но он не подал виду и сказал:

— Буду очень рад видеть вас, Терайн, в рядах наших воинов. Стоит им завидеть вашу воинственную фигуру, и они сломя голову побегут в атаку с криками: «Смерть врагам!»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});