Лунное стекло - Екатерина Белецкая

– Ты прав, – Ит кивнул. – Родить действительно почти всегда проще, чем сделать. Проще, дешевле… черт. Век живи, век учись, – он почесал переносицу. – Нет, в найм они тоже идут, но их услуги всегда стоят очень дорого. Эксклюзивная работа, так сказать. Несерийная.

– Верно, – согласился Фэб.

– Не могу понять, кто в данном случае в найме, а кто нет, – Кир хмыкнул. – Что-то тут все слишком запутано.

– Ты еще не понял? Не в найме – «рыбы», часть людей и часть рауф, – Фэб улыбнулся. – Все остальные – наймиты. Я догадался про это все в первые двое суток.

– Рауф воюют за Сонм? – несказанно удивился Кир.

– Рауф заинтересованы в Сонме, потому что миры Сонма к рауф чаще всего толерантны. С ними возможны контакты, взаимодействие, сотрудничество.

– Ах вот в чем дело… – протянул Ит. – Ну конечно! Официалка ведет найм по принципу расовой ненависти. Так?

– Отчасти. Пока что да, по всей видимости. Но я не думаю, что это продлится долго, – заметил Фэб. – Судя по всему, конфликт будет затяжной. А это значит, что появятся и другие рауф, и другие люди. Наймиты есть в любых расах.

– Добровольцы работают, понятное дело, от Свободных, – начал размышлять вслух Кир. Фэб покивал. – Значит, хотя бы до части «рыб» дошло, что существует реальная угроза Сонму. Угу… ага… ох, народ, а ведь прав тогда был Атон. Не будет нам спокойной жизни. Уже, видимо, никогда.

* * *

С персоналом госпиталя против ожиданий сошлись гораздо быстрее, чем думали вначале. Фэб ожидал трудностей, но трудностей не возникло, и вскоре приятельские отношения удалось наладить со всеми. Первыми с новичками навели мосты Олле и Зарзи, двое гермо, оказавшихся хирургами-реаниматологами высшей категории, – один из них был как раз тот самый рыжий гермо, которого Скрипач заметил в первый день, – причем Зарзи, второго гермо, в госпитале все именовали исключительно Заразой, никак иначе. Потом подтянулись люди. Манерный Виталий, большой ходок по женскому полу, оказался на поверку мужиком добрым, понятливым и незлобивым; Саиш, первый помощник и заместитель Ильи, несмотря на вечные подколки и любовь поругаться, тоже был человеком неплохим… В общем, ни шатко ни валко, но жизнь стала налаживаться.

Чуть позже, еще через месяц, Кира, Ита и Скрипача стали привлекать к делу – и тут выяснилось, что оба бывших агента с легкостью вскрывают практически любую броню, в каком бы плачевном состоянии она ни была, а это обстоятельство помогает экономить столь необходимые раненым драгоценные минуты. Кир оказался незаменимым при помощи в манипуляциях, требующих физической силы, – вот уже чего-чего, а силы ему действительно было не занимать. Его в результате поставили в бригаду к Олле, Зарзи и Виталию, и он отлично с ними сработался.

Параллельно, конечно, учились. И теории, и практике – благо что практики теперь было в избытке.

– Если так дальше пойдет, то через полгода будете работать вторую линию уже ассистентами, – констатировал Илья. – Дальше пока не пропущу, но это для ваших двенадцати с половиной лет уже немало. Через год сдадите минимум, и поставлю в реанимацию на отслеживание. Глядишь, и карьеры сделаете, – усмехнулся он. – Если, конечно, филонить не будете.

Филонить, разумеется, никто не собирался. Это Илье тоже понравилось, халявщиков он терпеть не мог (собственно, как выяснилось, из-за этого «Вереск» и был не укомплектован; до того как принять их четверых, Илья со скандалом вышвырнул четверых любителей ничего не делать), а к тем, кто честно трудился, он относился хорошо, с пониманием.

Ну и присматривался, конечно.

Видимо, с заделом на будущее.

…Как-то раз произошел такой случай. День был «пустой», в портале после десяти дней боев работали чистильщики, и врачам оказалась предоставлена сказочная возможность: ничего не делать больше двух суток. Первые сутки все, разумеется, дружно отсыпались, а на вторые Ит, проснувшийся по привычке рано, решил, что не худо бы поразмяться. Он осторожно, чтобы не разбудить спящих, выбрался из комнаты, прошел по коридору к внешнему шлюзу, открыл – тогда тоже была осень, но еще ранняя, еще теплая и золотая, – поднялся по стене на плоскую крышу «Вереска», выбрал местечко поудобнее и стал делать свой комплекс упражнений – тело стосковалось по движению, и хотелось ему сейчас хорошенько поработать, чтобы потом ощутить ту усталость, которую все они считали для себя правильной. Разминка занимала сорок минут, в ней были классические упражнения – переброска точек концентрации, например, которая позволяет агенту делать силовые приемы и при этом не наращивает ненужную мышечную массу, и то, что к классике уже не относилось, – элементы их с рыжим индивидуальной программы, та же «тень», чередование ускоренного режима с маскировкой. Сейчас, конечно, «тень» Ит делал чисто номинально: обозначил себе с десяток «слепых» точек и проходил их, чередуя режимы. Не худо было бы, конечно, отработать еще что-нибудь, например, прогнать малый «оружейный» комплекс, но без имитаторов это было делом бесполезным, поэтому Ит решил пока что ограничиться общей программой.

Через полчаса (Ит тогда как раз начал работать «тень») на крышу поднялся Илья. Ит удивился – до этого он Илью на крыше не встречал ни разу. По крайней мере, во внерабочее время. Нет, Илья на крыше бывал – чаще всего тогда, когда раненых переводили на подошедший корабль. Но чтобы вот так… странно.

– А, вот ты где, – констатировал врач. Ит остановился, но Илья махнул рукой. – Занимайся, занимайся. Долго тебе еще?

– Минут двадцать, – честно предупредил Ит. – Простите, но прерываться нежелательно.

– Я подожду, – кивнул Илья. – Хоть воздухом подышу. Красота какая, ты только погляди. Природа…

Он отошел к краю крыши, сел, со вкусом зевнул, потянулся. На Ита он больше не смотрел, и тот мысленно сказал ему за это «спасибо» – врач сейчас проявил редкую тактичность; наблюдать за чьей-то тренировкой у них считалось моветоном, тем более что программы были индивидуальные, и прежняя практика подобных наблюдений вообще не дозволяла.

Доработав «тень», Ит перешел к заключительному комплексу, и комплекс сократил настолько, насколько получилось – ему было любопытно, что потребовалось от него главному врачу.

– Простите, что задержал, – он подошел к Илье.

– Нормально, – Илья повернулся к нему. – Молодец, что тренируешься. Всегда так?

– Когда есть возможность, – Ит присел рядом. – Правда, красиво. Летом было не так.

Озеро сейчас лежало перед ними в обрамлении осеннего леса и выглядело, как огромное зеркало; неподвижная гладкая вода, спокойные и безмолвные в безветрии деревья. Утреннее небо сейчас было прозрачным, чистым и неимоверно высоким.

– Люблю Сонм, – Илья слабо усмехнулся. – Такая, знаешь, большая-пребольшая родина. Которая везде.

– Ну, не совсем везде, – осторожно заметил Ит. – Но… да. В каком-то смысле, действительно.

– Да везде, не сомневайся, – Илья кивнул. – Ит, скажи, как вам – у нас?

– В смысле? – не понял Ит.

– Я имею в виду работу, конечно, – Илья посерьезнел. – Что скажешь?

– Нормально, – пожал плечами Ит. – Хорошая работа. Интересно.

– Нагрузка?

– Тоже нормально, – Ит пожал плечами. – Было бы ненормально, мы бы тут на крыше не бегали.

– Ну, это да, – согласился Илья. – А в общем и целом как?

Ит немного растерялся. Что от него хочет услышать Илья? Зачем сейчас эти вопросы, к чему они?

– В общем и целом… – он задумался. – Очень многое неясно.

– Например? – живо спросил Илья.

– Ну, хотя бы почему госпиталь называется «Вереск», – решил несколько снизить градус возникшего было напряжения Ит. – И почему второй госпиталь называется «Сфинкс».

– Потому что мы так назвали. Ты просто не в курсе… Когда мобильный госпиталь где-то базируется, ему, кроме номера в реестре, присваивается еще и местное название. По чему-нибудь, что в местности есть. Обычай такой, ну и приметы есть соответствующие, опять же. «Сфинксы» ребята серьезные, много их, ну и вот… съездил кто-то в город, увидел сфинксов на набережной, почитал местные источники и проникся. Дурак он, конечно, был, этот кто-то, – под «кем-то» Илья, разумеется, имел в виду главного врача «Сфинксов», – потому что твари эти, сфинксы, родом не из местной истории вовсе… но не суть. А мы… когда прилетели смотреть локацию, прогулялся я по берегу и увидел травку эту, с сиреневыми цветочками. Маленькая травка, незаметная, а симпатичная. Понравилась. Чем, думаю, не название? Мы ж тоже маленькие, незаметненькие, – он засмеялся. – Вот тебе и «Вереск».

– Ясно, – Ит улыбнулся.

– Ты не ответил, – Илья разом утратил веселость. – А мне ответ от тебя нужен, понимаешь? Как тебе – вот тут?

Ит решил, что, пожалуй, стоит сказать – он уже понял, куда клонит Илья и о чем на самом деле спрашивает.

– Мне тут действительно нормально, но есть кое-что, что меня тревожит. Это не сейчас началось, раньше, – он вздохнул. – Мне кажется, что все мы… ну, не все, мы трое, Кир, рыжий и я… теряем жалость. Мы не сочувствуем. Раньше, когда мы начинали учебу, я ощущал… ну, практически всех. Не было этого… ммм… механического отношения к тому, что происходит. Вот у Фэба этого нет. И у Саиша нет. А у нас… по-моему, стало появляться. Мне это не нравится, но я не знаю, что с этим делать. Мне почему-то не жалко их! Я вижу проблемы, но я не ощущаю ничего… а ведь должен ощущать, наверное.