Адриан - Игорь Олегович Князький

Римская армия сумела обойти войска Децебала, сосредоточенные на Дунае, где даки уже дерзко расположились на южном, римском берегу великой реки. Теттий Юлиан вторгся со своими легионами вглубь Дакии и подошёл к крепости Тапа, расположенной к западу от столицы царства Сармизегетузы. Победа римлян оказалась полной. Даки понесли большие потери и обратились в бегство.

Римский военачальник, однако, успеха своего вовсе не переоценивал. Поскольку даки, сосредоточенные на Дунае и так ловко им обойдённые, располагали ещё немалыми силами и на помощь им могли прийти сарматы со своей могучей тяжёлой конницей, то Теттий Юлиан благоразумно отвёл войска за Дунай, вновь в Мёзию. По итогам кампании 88 года Рим вполне мог рассчитывать на достойный мир с Дакией, в результате которого победа при Тапе перечёркивала предыдущие победы варваров, но в Паннонии римляне потерпели жестокое поражение от маркоманов, германского племени из Богемии (современная Чехия), вторгшихся в римские владения в Среднем Подунавье. О настроениях тех дней с большой горечью писал Публий Корнелий Тацит: «Столько войск в Мёзии и Дакии, в Германии и Паннонии потеряно из-за беспечности или малодушия полководцев, столько военачальников вместе со столькими когортами разгромлено и захвачено в плен; под угрозой не только пограничные укрепления и берега Дуная, но и зимние лагеря наших войск, да и все наши владения в этих краях»[112].

Картина, что и говорить, мрачнее некуда. Сильно преувеличенная, правда.

Первым о мире римлян запросил сам Децебал. При этом он обусловил таковой выплатой большой суммы денег. Домициан решил поставить на место охамевшего варварского царя и не только отказал в мирном договоре, напрочь отклонив все предложения Децебала, но даже вопреки всем обычаям ведения мирных переговоров приказал казнить дакийских послов. Вторжение маркоманов в Паннонию и очередная неудача римлян сделали гордого Флавия много сговорчивее. Домициан в заключённом договоре согласился выплачивать Дакии ежегодную значительную субсидию в золоте — плату за мир. Более того, римляне послали Децебалу своих мастеров, сведущих в мирных и, что особо печально, в военных ремёслах. В обмен Децебал лишь освободил несколько римских пленных.

В правление Нервы Рим продолжал выполнять взятые на себя обязательства, и потому Траян, когда стал принцепсом и вник в дела Империи, был крайне удручён размерами выплачиваемых ежегодно субсидий дакам. И это после победы Теттия Юлиана при Тапе!

Разумеется, праведное отмщение дерзким варварам за учинённые ими разбои в римских владениях и за обиднейшие поражения, а также естественное желание прекратить незаслуженное спонсирование затаившегося врага — более чем достаточные причины для новой войны Рима с Дакией. Но помимо этого Траян не мог не думать о прямых будущих выгодах от грядущей войны. Ведь Дакия была замечательно богата залежами разных металлов и в первую очередь, что имело, понятно, особое значение, металлов благородных — золота и серебра. Завоевание царства Децебала сулило римлянам захват и продажу в рабство десятков, а в случае полного успеха — и сотен тысяч рабов. Наконец, вновь приобретённые земли представляли немалый интерес для их возможной колонизации.

Понимая серьёзность поставленных задач, Траян сосредоточил на дакийских рубежах крупные военные силы. В Мёзии стояли и были готовы к походу четыре легиона: I Италийский, IV Флавиев, V Македонский и VII Клавдиев. В ходе подготовки к наступлению подтянулись силы ещё шести: I Вспомогательного, II Вспомогательного, X Сдвоенного, XI Клавдиевого, I Минервы и XV Аполлонова. Десять легионов — огромная сила. Сколько всего воинов было под началом Траяна перед походом на Дакию в 101 году — точно сказать нельзя. Во времена Августа в легионе было 5200 человек, но одними легионерами его численность не исчерпывалась. При каждом легионе были вспомогательные части — ауксилиарии. Их численность могла достигать численности самого легиона. Но могла и не достигать, и несколько превышать. О числе ауксилиариев в армии Траяна, двинувшейся на Дакию, мы сведениями не располагаем. Потому можно только предполагать, что эта армия достигала ста тысяч человек. Надо учитывать, что её сопровождали примерно такое же количество гражданских лиц, тысячи моряков Дунайского Паннонского и Мёзийского флотов, перед походом численно также усиленных. Для обоза столь внушительного войска требовался огромный гужевой транспорт: грузы войска перевозили 30 тысяч лошадей, мулов и волов[113].

Траян отправился из Рима в поход 25 марта 101 года. Перед этим завершился четырёхдневный праздник Кватраналий, проходивший с 20 по 23 марта. В ходе его римские военные знамёна ежегодно благословлялись перед сезоном военных кампаний. Завершались Кватраналии освящением труб[114]. Также старейшая в Риме жреческая коллегия «арвальских братьев» (по преданию, её учредил сам божественный основатель Рима и в первом её составе были сам Ромул и 11 его молочных братьев, сыновей Акки Лоренции, той самой «волчицы», вырастившей божественных братьев) принесла жертвы и совершила обеты Юноне, Минерве, Юпитеру Побеждающему[115].

Дакийский поход Траяна, что было необычно для Римской империи, стал походом семейным. К Траяну присоединились его жена Помпея Плотина и сестра Марциана. В глазах римлян — замечательное доказательство крепости семьи императора и здоровых семейных отношений. К числу родственников Траяна, участников дакийского похода, относился и наш герой. Адриан, несколько месяцев исполнявший должность куратора сенатских протоколов и остававшийся квестором, теперь был включён в штаб императора-главнокомандующего[116]. На знаменитой колонне Траяна, подробно иллюстрирующей его дакийские войны, Адриан изображён в окружении принцепса наряду с его ближайшими соратниками Луцием Лицинием Сурой, Тиберием Клавдием Ливианом, Манлием Лаберием Максимом, Квинтом Глитием Атилием Агриппой[117]. Значит, он входил в состав так называемых comites Augusti, военных приближённых императора. Собственно, известная Афинская надпись, описывающая жизнь Адриана до обретения им высшей власти, так его и именует в начале Дакийской войны: comes Augusti[118].

Исполнение обязанностей квестора при штабе императора во время войны — дело очень нелёгкое. Это ведь финансовое обеспечение успешного ведения всей войны. Такая должность требовала исключительных организаторских способностей, умелой распорядительности. И 25-летний Публий Элий Адриан доказал, что всеми этими качествами он в должной мере обладает[119]. Отличный старт большой карьеры!

Во время первого похода на Дакию (101–102 годы) Адриан наконец-то стал близким человеком к Траяну. Безусловно, это связано и с успешной его работой в сенате, и с дельным исполнением столь непростых в военное время обязанностей квестора при армии. На упомянутом уже рельефе колонны Траяна, посвящённой Дакийским войнам, Адриан изображён сразу за спиной императора. Он узнаваем по своей бороде, поскольку и Траян, и другие военачальники согласно римской традиции гладко выбриты, а бородка Адриана — дань обычаям эллинов.

Подробности участия нашего героя в первой дакийской кампании, к сожалению, до нас не дошли. Занятно, что сам Адриан, об этом времени вспоминая, не без юмора, похоже, рассказывал, как именно тогда «он пристрастился к вину, приспосабливаясь к нравам Траяна, и за это был богато вознаграждён Траяном»[120]. Как мы помним, радости пития благородного дара