Адриан - Игорь Олегович Князький

были искренни, как и он сам в своём стремлении.

Но главным всё же Марк Ульпий Траян почитал возвращение Римской империи к активной внешней политике. Август после грандиозного восстания в Паннонии и Далмации, для подавления которого Риму пришлось двинуть пятнадцать легионов во главе с лучшим военачальником Империи Тиберием, после бесславной гибели в Тевтобургском лесу в Германии сразу трёх легионов во главе с наместником недавно присоединённых земель между Рейном и Эльбой Квинтилием Варом от дальнейших завоеваний решил отказаться. В своём завещании он прямо об этом написал. Тацит, говоря о «памятной записке» Августа, сообщает, что в ней он присовокупил совет «держаться в границах империи»[108]. Тиберий, сам великий полководец, совершивший множество походов и завоевавший не одну новую провинцию для Рима, именно такую завещанную Августом политику сделал основой своего правления. Не потому, что покорно следовал завету основателя принципата, но потому, что лучше всех в Империи знал её действительные военные возможности и не видел смысла в попытках новых завоеваний. Империя при нём как бы застыла в своих обретённых естественных пределах. Конечно, от возможности расширить границы, если таковая возникала, Рим никогда не отказывался. Занятно, что как раз в правление наименее воинственного и ничего не смыслящего в военном деле Клавдия (41–56 годы) Империя вдруг решилась на достаточно заметное расширение. Полностью была присоединена в Северной Африке Мавритания, чьим западным рубежом в составе Римской державы стал берег Атлантического океана. И без того зависимое от Рима Фракийское царство, простиравшееся от Мёзии на севере до Эгейского и Мраморного морей на юге, стало очередной провинцией Империи. Силой четырёх легионов была завоёвана южная Британия. При Домициане усилиями Агриколы римляне сумели продвинуться на север острова вплоть до гор Каледонии (современная Шотландия). Домициан также расширил римские владения в Германии, между Верхним Рейном и Верхним Дунаем, присоединив так называемые Декуматские поля.

Траян мыслил много шире. Он не просто «любил войну», как писал Дион Кассий[109]. Дальнейшие события его правления говорят о его очевидном стремлении вернуться к задуманным, но не свершённым из-за мечей и кинжалов заговорщиков планам Гая Юлия Цезаря. Божественный Юлий главной своей целью полагал поход на Восток против Парфии. Для поддержания его монархических устремлений в Риме даже пущен был слух, что парфян может победить только царь. Слух, совсем не глупый, ибо до той поры республиканский Рим в войне с парфянами потерпел жестокое поражение. До восточного похода Цезарь полагал необходимым разгромить в Карпато-Дунайских землях новоявленное царство северофракийских племён гето-даков во главе с правителем Буребистой[110]. Ведь если бы главные силы римских легионов ушли на Восток к парфянским рубежам, то Буребиста, обладавший не менее чем двухсоттысячным войском, мог вторгнуться во владения Империи на Балканах.

Брут и Кассий со товарищи убийством славного диктатора любезную их сердцам республику не спасли, но планы Цезаря, понятное дело, ушли вместе с ним в небытие. Буребиста скоро тоже погиб от рук своих же соратников, а с Парфией при Августе удалось наладить вполне добрососедские отношения. Траян полагал, что настало время к заветам Цезаря вернуться. Тем более что поход за Дунай, где соседом римлян являлось новое северофракийское государство — царство даков царя Децебала, стал действительно актуальным и необходимым.

Если предполагаемый поход Цезаря против Буребисты планировался как сугубо превентивный, предупредительный, на случай, если во время грядущего великого похода на парфян геты вздумают напасть на владения Рима, то война Траяна с даками имела свои вполне серьёзные причины. Напомним, что дакийский царь Децебал с самого начала своего правления сильно досаждал Империи. Как только в 85 году он стал правителем царства Дакия, он тут же совершил вторжение в римскую провинцию Мёзия. Наместник Мёзии консуляр Оппий Сабин двинулся навстречу варварам во главе V Македонского легиона, но в сражении с даками потерпел жестокое поражение и сам погиб. Высланный Домицианом в помощь IV Флавиев легион к местам боевых действий не успел. Варвары ко времени его подхода успели жестоко разорить ряд городов и сёл и, собрав добычу и уведя множество пленных, спокойно ушли за Дунай.

Конечно, такое вторжение даков, римлянами, кстати, ничем не спровоцированное, поскольку никаких обид со стороны Рима Дакия до сей поры не знала, требовало справедливого возмездия. В следующем, 86 году Домициан сам отправился в Мёзию. Вторжение в Дакию он доверил префекту преторианцев Корнелию Фуску. Назначение многозначительное: префекты претория не раз в римской истории играли роль второго лица в Империи. К примеру, Сеян при Тиберии. Более того, Корнелий Фуск изначально сопутствовал Веспасиану в его борьбе за высшую власть, а значит, был одним из тех, чьими трудами на Палатине утвердилась династия Флавиев, чьим третьим уже по счёту представителем был Домициан. В распоряжении Фуска в его задунайском походе было несколько легионов с сопутствующими частями ауксилиариев, а также подчинённые лично ему преторианские когорты — императорская гвардия, можно сказать. Но опыта войн с варварами у префекта претория не было, да и театр боевых действий в Южных Карпатах был римлянам не знаком, а учитывая скороспелость вторжения, вообще не изучен. Более того, даки замечательно искусно разыграли ложное бегство с поля боя. Римляне, уже вообразившие себя победителями, в жажде окончательного мщения опрометчиво углубились в открывшееся их взорам ущелье. А вот тут-то и начался настоящий бой, в каковом даки, расположившиеся главными своими силами на склонах, заполучили все возможные преимущества.

Разгром оказался полным. Погиб сам Корнелий Фуск. Что много ужаснее, был истреблён варварами целый легион, чьё знамя, орёл легиона, досталось ликующим варварам. Погиб Legio V Alaudae — V легион Жаворонков. Это был легион, основанный самим Гаем Юлием Цезарем в ходе гражданской войны 49–45 годов до Р. Х. Позднее он был дополнен вспомогательными войсками, ранее набранными Цезарем в завоёванной им Галлии. Эти войска соединили в 43 году до Р. Х. в самостоятельный легион, получивший галльское название Alaudae — «Хохлатые жаворонки». Затем V легион и «Жаворонки» были объединены в одно боевое соединение, получившее двойное название: V легион Жаворонков. Сочетание номера и названия легиона до этого события было неслыханным явлением. Только после смерти божественного Юлия оно получило распространение[111].

Гибель двух полководцев, боевые потери одного и гибель другого легиона — это для Рима было уже слишком. Теперь надо было готовить настоящий боевой поход, дабы распоясавшиеся варвары поняли наконец, с какой силой они столкнулись. Сам Домициан, правда, отправился в Рим, но отдал перед этим толковые распоряжения. В Мёзию прибывали и прибывали римские войска, а разведка римлян, наученная столь горьким опытом, тщательно наблюдала за передвижениями даков и подробно изучала места будущих сражений.

Новым командующим стал консуляр Теттий Юлиан. Этот многоопытный доблестный воин сумел наконец-то показать зарвавшимся варварам всю истинную мощь римского оружия, римского военного искусства. Разведка на сей раз сработала отменно.