Большое время - Фриц Лейбер

Он простер руки к Пустоте.

– И сознавая все это, ты счастлив вдвойне, когда входишь в Дверь на Станцию, и оказываешься в безопасности от Ветров Перемен и наслаждаешься заслуженным отдыхом, помня при этом обо всех этих удовольствиях, о которых я говорил, и перебираешь, одно за другим, все изумительные ощущения, которые накопил там, в космосе, а тебе помогает в этом твоя милая омерзительная компания Фаустов и Фаустин! О да, это прекрасная жизнь, в самом деле, но я спрашиваю у вас… – и он снова пронзил нас своим взором, одного за другим. – Я спрашиваю вас, что с нами сделали? Я уже говорил, что я получил совершенно разные картины того, какой была моя жизнь и какой она могла бы быть, если бы произошли изменения такого рода, каких даже мы, Демоны, делать не можем, и какова моя жизнь есть сейчас. Я наблюдал, как каждый из нас реагирует на происходящее, на новости из Санкт-Петербурга и на то, что нам так прекрасно рассказала критская воительница – только вот ничего прекрасного она нам не рассказала, – и главным образом – на этот чертов ящик с бомбой. И вот я хочу просто спросить вас: что случилось с вами?

Он перестал наконец вышагивать и, засунув большие пальцы за пояс, казалось, следил за тем, как скрежещут шестеренки в одиннадцати головах только свои я постаралась остановить как можно быстрее, когда из мрака выплыли образы Дэйва и отца, а затем сцена изнасилования в Чикаго, и между ними лицо мамы и как я была в «Дюнах Индианы» и в «Джаз лимитед». А потом те безумные вещи, которые вытворял паучий доктор, после чего я потерпела фиаско в качестве медсестры. Потому что меня просто воротит, когда кто-нибудь, кроме меня самой, вытворяет такие штуки с моими мозгами.

Я воспользовалась надежной уловкой Развлекателей – быстрым переключением на другое, гораздо более интересное занятие – проблемы других людей.

С первого взгляда, Бур выглядел так, как будто у него было забот больше всех – шеф его публично опозорил, а любимая девушка отдала свое сердце Солдату; но он вроде бы достойно сносил эти удары.

Я не стала задерживаться на внеземлянах – в них все равно не разберешься – или на Доке, потому что, глядя на валяющегося пьяницу, никогда не можешь сказать, в какой фазе своего цикла он находится – близок к просветлению или наоборот – известно только, что цикличность существует.

Мод, видимо, страдала столь же сильно, как и Бур, вспоминала имена и в панике отбрасывала их от себя, а это у нее всегда происходит болезненно, потому что она на триста лет дальше в будущем, чем мы все, и воображает, будто настолько же мудрее. А это совершенно не соответствует действительности. Не говоря уже о том, что ей за пятьдесят, хотя в ее столетии косметика достигла таких высот, что Мод большую часть времени выглядит – и ведет себя – как тинэйджер. Она отодвинулась от бронзового сундука, чтоб не выделяться, а Лили вышла из-за рояля и стояла теперь рядом с ней.

Лили была в противоположной части спектра эмоций, она пылала величайшим восторгом от Брюса, гордая, как засватанная принцесса, глазеющая на своего суженого. Эрих насупился, посмотрев на нее, потому что он тоже гордился, гордился тем, как его Kamerad по-фюрерски привел в порядок этих паникеров. Сид, похоже, был признателен Брюсу и не возражал бы против продолжения лекции.

Даже Каби и Марк, эти два дракона, постоянно рвущихся в битву, стоящие чуть впереди и сбоку от нас, у сундука, как будто на страже, вроде были не прочь послушать еще. Тут я поняла, почему Сид хотел, чтобы Брюс продолжил свою беседу, хотя тот путь, на который он нас увлекал, был сплошь утыкан сигналами опасности. Когда все это кончится, по-прежнему останется проблема, что делать с бомбой, и неприятный конфликт между Солдатами и Развлекателями. Сид явно надеялся, что решение придет по ходу дела, или по крайней мере неприятности отодвинутся в будущее.

Но за всем за этим, глядя на то, как Сид хмурит брови и кусает губы, я почувствовала, как глубоко он поражен словами Брюса. Новенький докопался до глубины наших душ и ухитрился пересчитать все затрещины, пинки и оплеухи, которые мы получили, а потом каким-то образом повернул дело так, что нам пришлось задуматься, какие же мы жалкие тупицы, и паршивые овцы, и потерявшиеся ягнята – и вот мы уже жаждем услышать продолжение.

Глава 8

ТОЧКА ОПОРЫ

Дайте мне точку опоры, и я переверну мир

Архимед

Голос Брюса как будто доносился к нам издалека, когда он, глядя влево и наверх, в Пустоту, вещал нам:

– Вам не приходило в голову поинтересоваться, почему две стороны, сражающиеся в этой войне, именуются Змеями и Пауками? Змеи – это, может, понятно – вы всегда подыщете для врага какую-нибудь грязную кличку. Но Пауки – то, как мы называем себя? Потерпите меня немножко, Илилихис; я знаю, что ни одно существо не создано Природой грязным или зловредным, но это все я говорю, опираясь на чувства и привычки антропоида. Да Марк, я знаю, что иные из ваших легионов имеют клички, скажем, «Пьяные львы» или «Улитки» и это почти так же оскорбительно, как назвать Британский экспедиционный корпус «Хилыми старикашками». Нет, вам следует обратить свое внимание на эти банды злобных подростков в городах, обреченных на уничтожение, и даже тут вы увидите, что они пытаются себя приукрасить. Но чтобы просто так – Пауки. Или Змеи – потому что, как вы знаете, они и сами себя так называют. Кто же наши хозяева, если мы даем им такие прозвища?

Я содрогнулась и мои мозги усиленно заработали сразу в десяти разных направлениях, и мне никак было их не остановить, хотя меня еще больше затрясло.

Вот, скажем, Илли, который сидит сзади меня – у меня никогда раньше и мысли такой не возникало, а ведь у него, некоторым образом, восемь ног, и я припоминаю, что думала о нем, как о паукообразной обезьянке. А разве луняне не обладали мудростью и атомной энергией и еще миллионом лет, за который можно развязать Войну Перемен?

Или представьте себе, когда-нибудь в далеком будущем обычные земные пауки станут разумными и создадут жестокую каннибальскую культуру. Они будут в состоянии сохранить тайну своего существования. Я понятия не имела, кто или что будет на Земле во времена Севенси, но разве не может быть такого, что этот черный волосатик, отравленный паучьим сознанием, тайно плетет паутину в мире мыслей и во всем пространстве и времени?

А Бур – разве нет в нем чего-то змеиного, в том, как он движется и вообще?

Пауки и Змеи. Spinne und Schlange, как их называет Эрих. S&S. Но SS соответствует Schutzstaffel – чернорубашечники – у нацистов; а что если кто-то из этих жестоких и полоумных германцев открыл способ перемещения во времени и… – я вздрогнула и вскочила, спрашивая себя: Грета, ты уже совсем спятила?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});