Карболитовое Сердце - Алексей Павловский

Закиснувший за четверть века механизм проворачивался с огромным трудом, но проворачивался. Развязка близилась, и Ваня объявил себе готовность номер один. К чему? Может, к ужасу ночи?.

Полотнище ворот стронулось, и неровными скупыми рывками стало открываться, следуя за поворотами кремальеры. Князь посветил понтовейшим маглайтом в узкую щель, сказал «Ага» и мешком осел на пол. Как по щелчку рухнули Рамен и еврейские диггеры, звонко запрыгали по бетону болторез и ломы, кувалда, пошатнуло Рому… «Вот оно!» — равнодушно отметил Филин. Однако киборг Рома не упал, а хрустнул суставами внутри себя, потянулся и спросил Ваню вполне по-княжески:

— Оп-па! А тебе там, за вагонетками, что, особое приглашение нужно? Что стоим, почему не падаем?

— А я решил сходить в офлайн сегодня. Отключился ради субботы. Но ты скажи, если надо — я присесть могу. А эти чего?

— А их князинька пока в спящем режиме держит. Потом скажет, что нарвались на растяжку с джеммером. И меня типа держит, только ещё и ходит мной. Сам-то он вишь, ходить не может, занят сильно, а мной может. — Князь вяло подрагивал на полу, как слюнявая кукла. — Короче! Ты на нас кидаться не станешь?

Ваня смерил взглядом кубометры киборга, говорившего о себе во множественном числе:

— Да не стану, пожалуй.

— Всё, идём. — Рома непринужденно, как дверцу холодильника, открыл солидные гермоворотища ещё на метр и высветил то, что было за ними последние 25 лет. Пыльный ходок уходил вверх и налево. В самом его начале у стены вытянулся хрупкий скелетик девушки удивительной конструкции. Ваня таких раньше не видел. На руках — браслеты с парой длинных металлических лент-щупалец, вдоль позвоночника харды и процессоры, какое-то железо неизвестного назначения. А голова обрамлена осыпавшимся венком сверкающих нитей-вибрисов. На рёбрах стояли такие же контакты, как у Рамена, и проводки от них сходились в обычный USB-хвост, торчавший в хабе. Вокруг скелета вились провода, которые Стрелка достала из щитка над собой. Там и витая пара, и телефон, и датчики. Вон роутер, и ещё всякого железа в проводах полно. И ещё два эбонитовых дисковых телефона стоят прямо на бетонном полу.

— Это вообще ручная работа, из первых. Уникальная штука. Модель… — с азартом знатока его благородие поскрёб панель контактов, — «Крылан 15-е». Видишь, какие вибрисы? Специально чтобы в темноте ходить. У нас в роду у сестрицы такие были, у Огнеславы. Был выброс, её дождик в поле застал. Когда совсем слабенькая стала, выйдет на обрыв, стульчик поставит и сидит, на небо смотрит, антеннками прозрачными шевелит, как одуванчик…

Ваня не уловил тот момент, когда говорить стал Яроволк. Но это явно был он.

— Так, это всё лирика. Пришла она сюда вон с той стороны, с третьего ходка. Не ту гермуху открыла, там всё затопило. ГЗД-6 она задраила, а эту, ГЗД-3, открыть не смогла. Кстати, третий ходок, который затопленный, я знаю, в бункере с той стороны мы в позапрошлом году гидроизоляцию делали. Всего пятьсот метров ходка затопило, значит, а тут — всё сухо. Питание брала от сигнализации объекта, 12 вольт…

Рома внимательно осматривался и опять говорил по-княжески. Он притащил от ствола большую спортивную сумку и Раменов телефон, быстро всё на него пофотографировал.

— Искала выход в сеть, всё, что могла, подключила, все витые пары, какие нашла, телефоны. Скучно ей было. Система синхронизировалась с организмом, скучали вместе. Потом организм потихоньку скучать перестал, дальше система одна скучала. Скука — хорошая базовая эмоция для машины, простая… Для сохранения принятого порядка подключила синтез дыхания, сердцебиения, голоса, пересмотрела всё, что было на хардах… Ждала, когда наверху воткнут провод в роутер. И ей до сих пор скучно. Мы с ней поговорили во время спуска, так она считает, что жива. Так что сейчас мы ей позвоним, а ты будь с девушкой тактичен и ласков. Дама в сложном положении.

Князь нажал вызов на раменовом телефоне. В ответ под железным сводом тоннеля разнёсся «Рамштайн». Мрачные аккорды исходили из маленького розового телефончика под головой мёртвой девушки. Она скинула звонок и буднично сказала:

— Незачем звонить. Я и так прекрасно слышу.

Князь-Яроволк исполнил себе по лицу сокрушительный фейспалм. Стрелка печально хмыкнула:

— Я-то думала, что вокруг темнота, а это гляделки мои кончились… Но слышу я нормально. Всё плохо. Я умерла, а вы долбанутые. И что теперь?

— Прежде всего я тебя унесу отсюда, пока газетчики не набежали. И вообще, всё хорошо. Есть, например, вакансия секретарши. Тридцать тысяч в месяц. Нужен приятный голос. Лады?

— Ты больной на всю голову. — Устало бросила диггерша. — Делай, что хочешь. Главное, ЗДЕСЬ меня больше не включай. И чтобы интернет наконец был. И вебка. Давай.

— Давай, не скучай.

Стрелка отключилась. За гермодверью захрипело тело князя.

Ой! — сказал Рома или Князь. Ваня уже запутался в дебрях яроволковских сознаний. — Ой! У нас три минуты, не больше. Давай, Ваня, в темпе! Собираем скверну!

Хрупкую Стрелку, её отключённое железо и кости собрали в рюкзак. Поразмыслив, Филин запихал в свой транс оба эбонитовых телефона. А то что, один князинька у нас коллекционер антикварный? Яроволк достал из своей мегасумки вялое тело какой-то нефорской гирлы с татушками и пацификом на куртке, аккуратно положил на бетон. Посмотрел, поправил. Рядом налобник положил.

— Гробище, что мы везли с Теплака — это электросон военный. Удобная штука. Прилегла на вписке, а проснётся на спасах. Юная, свежая и без долгов… Тоже Зоя, кстати. Ну что? — Рома-князь подбодрил Ваню, едва не насмерть хлопнув по плечу. — Спасы окончены! Все на исходные. Готовьте нам с князем сто тысяч банок холодной пепсиколы!

Пельмени из трёх зверей

01. Издержки хорошего воспитания

Однажды зимним утром Ваня Филин проснулся и понял, что время делать пельмени. На кухне жужжала бабушка, в просвете окна ровно и мощно синело небо. Часов десять? Можно узнать с точностью до секунды, но включаться ради такой ерунды глупо. Нащупав разнокалиберные тапки, Филин выполз в кухню. Пузатый будильник на холодильнике предполагал, что без двадцати десять. Однако.

Чмокнув сверху бабушкино темя, Ваня оценил обстановку и понял, что может расчитывать на яичницу с салом, если преодолеет унылую манную кашу. Радиоточка отбубнила новости и заиграла яростного Джеффа Бека.

Как раз бабушка и подсадила его в своё время на домашние пельмени. Это было злое дело. Поняв, каковы пельмени на вкус, Филин уже не мог есть то, что окружающие дерзали так называть.

Выйдешь голодный из города, или из подземли в грязном мокром комбезе, или из Сызрани в чужом пальто и с чемоданом, снимешь в чьей-то прихожей сырые берцы, а на кухне уже сосредоточенно жрут.

Спешно моешь руки, урча животом, тащишь в кухню приветственный батон в кульке — а они жрут серые резиновые катышки в ломтях белых соплей, все в кетчупе, майонезиком поливают да нахваливают, румяные такие.

И стоишь как дурак, жуёшь свой батон всухомятку. Вот они, издержки хорошего воспитания.

— Думаю сегодня пельменей замутить. — Важно изрёк Ваня, возюкая вилкой.

— Да, как раз холодно, на балконе морозить будем! — Живо отозвалась бабушка, подсоединяя очки. В руках у неё нарисовался карандаш. — Значит на рынок пойдёшь? Подожди, я тебе список напишу. И одевайся не как в прошлый раз, сегодня минус пятнадцать. — Карандашик застрочил по странице болезненно распухшего блокнота. — Сахару купи. Шарф зелёный надень, штормовое предупреждение будет. Масло кончается… Веретённое возьми, такое синенькое. Только минеральное не бери!

02. Субботнее утро в центре города

Ваня в ушанке и с рюкзаком неторопливоо скрипел берцами в горку, на рынок. Светило Солнце, неподвижный воздух звенел морозом. Как всегда, непонятно с чего бабушка пророчит штормовое предупреждение. В основном она их угадывает, кстати.

Может, это она устраивает всякие погодные безобразия? Вон, сделали же Рязанцы «Василёк-М». Скучный киборг-маркшейдер иногда прямо под теодолитом впадал в резонанс, над ним появлялся нимб, за минуту сажавший усиленные батареи, а наверху разбегались облака, появлялся кусок синего неба. А сам киборг — в слюни. Конечно, стали исследовать. На первых же испытаниях маркшейдер взорвался, приведя в негодность всю лабораторию. На том как-то всё заглохло, потому что акцептором «Василька» был его же конструктор.

У метро было оживлённо. Пришёл автобус, из него повалил народ с кошёлками и чемоданами — одни на рынок, другие на одиннадцатичасовой до Савёловского. До отправления оставалось десять минут, и Филин затопал бодрее. И на поезд посмотреть, и в тепле погреться — прямо на перекрёстке начиналось великое подземное чрево Тёплого Стана. Если здесь занырнуть, то можно обойти весь центр, не поднимаясь на поверхность. В сильные морозы, бывает, на поверхности вообще никого. А заглянешь в переходы — все друг у друга на голове сидят, шумят, торгуются.