Те, кто любит. Книги 1-7 - Ирвинг Стоун

Она ласково положила ладонь на руку отца, наклонилась и поцеловала его в щеку.

— Спасибо, папа. Ты же понимаешь, как много значит для меня твое одобрение? Не быть скрытной? Но должна сказать, мой преподобный мистер Смит, вы меня удивляете. Не низложат ли тебя за такую ересь?

В глазах отца появилась тревога, как это случалось, когда она неожиданно заставала его в поле. Он подвел ее к креслу, предназначавшемуся для прихожан, около большого письменного стола, а сам сел в кресло священника.

— Моя дорогая мисс Абигейл Смит, я должен кое-что сказать тебе как твой пастор. Я не могу излить мои чувства в молельне, но здесь, в тиши кабинета, могу это сделать. Более того, обязан, ибо люблю тебя.

Она сидела как вкопанная, поражаясь серьезности его тона, и заметила глубокие морщины на его лбу.

— Неверно, что пуританин отрицательно относится к физической любви, к страсти между мужчиной и женщиной. Нет истины в громоподобных заявлениях с кафедры, что половая любовь греховна, если не предназначена для продолжения рода; что она — зло, что она — отвратительна и дело рук дьявола, за которое ее соучастники будут наказаны своей совестью или общиной. Дочь моя, плотская близость между любящими друг друга людьми — одно из наиболее благородных деяний Бога. Дьявол, если таковой есть, может унизить любовь, если женщина продает свое тело за деньги или же если мужчина возбуждается благодаря опьянению или религиозному экстазу, как было во времена Великого пробуждения. Мы, пуритане, — здоровое племя, хотя имеются и такие, кто хотел бы уничтожить радостный дар жизни. Разумеется, мне не нужно добавлять, что предназначение должно проявить себя в надлежащее время. После свадьбы ты не должна допускать, чтобы ваша страсть друг к другу ослабела.

Она опустила очи долу, будучи не в состоянии вынести выражение скорби на лице отца.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива во всем, Нэбби. Тот же самый акт любви, творящий детей, может создать им счастливый очаг. Читая всю жизнь Священное Писание, я пришел к убеждению, что такова воля Господня.

На ее глаза набежали слезы.

— Спасибо, папа.

Она не сказала ничего Джону Адамсу о разговоре с отцом; достаточно того, что отец предоставил им укрытие для спокойных бесед, изучения мыслей и чувств друг друга, чтобы потом так же бесхитростно, как осенний дождь, упасть в объятия и поцеловаться, словно соприкосновение губ может подтвердить сверкающую ценность и красоту, зримую в их глазах.

Однажды она спросила:

— Как думаешь, сколько раз мы целовались?

— За каждый, полученный мною, я отдал, по меньшей мере, два или три миллиона. Итак, счет в огромной степени в мою пользу.

В полночь, когда прохладное весеннее небо было усыпано звездами, она проводила Джона, подождав, пока он ловко сядет в седло, а затем неторопливо поднялась в свою спальню с чувством любящей и любимой.

Сестра Мэри должна была выйти замуж за Ричарда Кранча в ноябре. До этого не могло быть и речи о браке Абигейл. По той же причине Джон не привозил ее в Брейнтри, чтобы представить своей матери и двум братьям. Время от времени он писал ей вычурные записки юридическим языком:

«Я получил наилучший совет по вопросу о Вашей судьбе и нашел, что Вы не можете заставить меня заплатить, если только не откажусь от брака, чего я никогда не допускал и не сделаю, напротив, я готов стать вашим в любое время».

Он не был, конечно, готов; и она знала это лучше самого Джона Адамса. Порывистый в любви, он был консервативным в финансовых делах: законченный дом и действующая ферма, обеспеченная юридическая практика — вот что должно предшествовать осознанному браку.

— Боги должны меня ревновать, — заметил он летом, — с тех пор как я влюбился в тебя, я полностью отошел от суда. О, у меня было несколько второстепенных дел. Сейчас, когда мне больше чем когда-либо нужны деньги, я их делаю меньше и никогда не был так счастлив. Чем не добрая бессмыслица?

Абигейл не спешила. До свадьбы Мэри оставалось полгода. По всей вероятности, через год, когда ей будет девятнадцать лет, а Джону двадцать восемь, они также будут готовы. Поскольку она раз и навсегда намеревалась выйти замуж за Джона, она дорожила оставшимися беззаботными днями.

— По-твоему, выходит, мир потерян для любви?

— Не совсем, дорогая: это означает, что любовь делает мужчин идиотами. Слышала ли ты когда-нибудь о жителе Новой Англии, который был бы счастлив, не делая деньги? Это невозможно, как невозможно жить не дыша. И чтобы доказать, что мой мир перевернулся вверх тормашками, я трачу даже не заработанные мною деньги.

— Ну, это серьезно, — сказала она, передразнивая его с суровой миной. — Нужно узнать, нет ли у кузена Коттона снадобья, чтобы излечить тебя.

Солнце припекало, но бриз с моря веял холодком, когда они отправились верхом в Брейнтри. Джон поставил лошадей в сарай, такой же заброшенный, что и окрестные поля, как заметила Абигейл на пути к ручью. Дом, который Джон Адамс-старший завещал своему первому сыну, сдавался в аренду доктору Элиша Сэвилу, чья жена была родственницей Джона Адамса. Семья Сэвил не занималась обработкой полей. Оба берега ручья заросли кустами имбиря, ивами, ольхой, вереском.

— Я нанял соседа вырубить и сжечь кустарник. Потом я осушу болото, поставлю каменную ограду и засею расчищенную площадь клевером. Посмотри, как захирел яблоневый сад. Нужно обрезать деревья, выкорчевать пни. Но в первую очередь я намерен купить столбы и жерди, чтобы отгородиться от дороги, ручья, моего дядюшки Адамса, чья ферма примыкает к нашей, и моего брата Питера, унаследовавшего нашу большую ферму.

— Забор, чтобы отгородиться от брата? Но ведь ты его любишь.

— Заборы подобны законам, — торжественно ответил он, — поставьте их правильно, и они будут прививать честность и справедливость. Каждый знает, где он сам и где его поле. Отбившаяся лошадь и случайный аргумент не в состоянии тогда вызвать тяжбу. Мне нравятся заборы.

Они начали взбираться на Пенн-Хилл. На полпути выехали к роднику, бившему из расщелины в большой плоской скале. Абигейл набрала в ладони воду и выпила ее. Вода была прохладной и вкусной.

— Считается, что она очень хороша, — сказал Джон, — ручей берет начало в горах и течет на север.

Перед ними простирались Джермантаун и залив Хэнгем. На зеркальной глади воды виднелись белые паруса небольших барок. Джон приблизился к Абигейл, прикрывая ее от довольно сильного ветра, и, одной рукой описывая широкие круги, показывал, где посеет кукурузу, посадит картофель, капусту, где высадит дикую черешню: ягоды можно будет продавать на рынке, а древесину — столярам. С вершины Пенн-Хилла открывалась чудесная панорама островов в гавани Бостона и часть города, не отгороженная высотами Дорчестера.

— Звучит весьма честолюбиво. Но ведь потребуется время? А ты хороший фермер?

— Потребуется время. Что же касается меня как фермера, то я хотел им быть еще в двенадцать лет. Я очень любил своего отца, и если бы фермерство отвечало его призванию… Но церковный староста Адамс был мудрецом; он заставил меня завершить обучение и отправил в Гарвард. Благодаря ему я могу теперь быть и адвокатом и фермером. Одно будет давать мне силы для другого; когда устану и заболею от множества книг и судов, я смогу восстановить силы, распахивая поле.

— В таком случае хорошо. Я стану женой фермера. Вилли научил меня доить коров, Феб — сбивать масло и варить сыр. Я умею заготавливать солонину.

На вершине холма стало холоднее. Они спускались вниз размашистыми шагами по извилистой тропинке, по шаткому мостику, перекинутому через ручей, а затем, расседлав лошадей, вошли через заднюю дверь пристройки в его кабинет, где служанка оставила чайники и кувшины с горячей водой, прикрытые стегаными колпаками, а также поднос с теплыми пончиками и ежевичным джемом. Пока Абигейл разливала чай, Джон принес сверху стопку недавно купленных им книг. Она заметила, как гордо держал он книги, на глазах превращаясь из фермера в ученого.

В июне он отправился на выездную сессию суда, открывшуюся в Таунтоне. Он старался скрыть возбуждение, вызванное перспективой поездки, а также легкую грусть.

— Я вряд ли получу какое-нибудь дело, — объяснил он, увидев, что она пытливо разглядывает его лицо. — Я еще слишком молод и неизвестен. Более опытные адвокаты привлекут к себе клиентов. Однако я многому научусь, наблюдая за процессами. Вряд ли я смогу написать тебе письмо, но привезу полный отчет.

Элизабет Смит еще не осознала, что Джон Адамс ухаживает за ее дочерью, а та отвечает ему взаимностью. После отъезда Джона в манерах матери исчезла натянутость, Абигейл восприняла это как первый безошибочный признак, что мать знает о происходящем. И Абигейл чувствовала себя кающейся: она не хотела неприятностей для семьи. Она хотела бы обсудить назревавший вопрос, но миссис Смит не сдавалась. С ее точки зрения, сражение еще не было проиграно.