Успех. Спрашиваете – отвечаю - Ирина Хакамада

Тяжелая проблема. Если вы защищаете право семьи самостоятельно решать вопрос прибавления, то вы, согласно его аргументации, – убийца. Эмоционально вы проигрываете сразу. Поэтому с самого начала надо показать вашу нравственную опору. Первое, что я заявила, – что я православный человек и я против абортов, что было чистой правдой. Но это не значит, что ради того, чтобы всем нравиться, я буду вмешиваться в интимную жизнь семьи и решать ее судьбу.

Второе: да, аборт – это убийство. Но точно так же убийственным грехом является и использование противозачаточных средств, то есть когда мужчина и женщина вступают во взаимоотношения ради удовольствия. Причем в любой церкви: и в православной, и в католической, и в мусульманской. Поэтому священник, выступающий против абортов, должен выступать и против противозачаточных средств. Так что, запретим их?

Священник сказал, что это слишком… Но где грань? Так я довольно убедительно и логично доказала, что невозможно внести все каноны церкви в Уголовный кодекс. Священник имеет право проповедовать, увещевать, выступать по телевидению, объяснять свою позицию. Но семья остается самостоятельным субъектом права.

Андрей Андреевич: А каковы правила тактичного оппонирования? Как убедительно, но при этом вежливо переубедить аудиторию?

Предположим, вы на конференции. Встает докладчик и с пафосом и апломбом говорит, что бабочки – очень полезны, если их поймать и смолоть в муку. А вы сидите, зная, что эти бабочки – яд. Это, конечно, ситуация, доведенная до идиотизма, хотя мне часто приходится слушать нечто очень похожее: например, рассуждения иностранных политологов о модели демократии в России немногим отличаются от приведенной в пример ситуации.

Понятно, что такой докладчик раздражает очень (кстати, я начинаю рисовать квадратики и цветочки, чтобы мне было спокойно). Понятно, что он говорит глупости, но вы забываете об этом, убираете нервы, эмоции и включаете любознательность. Держите наготове ручку и фиксируйте его главные аргументы. Не надейтесь на собственную память. Позже, когда будете отвечать, вы забудете все: начнете и увлечетесь, отбив только первую позицию. Поэтому фиксируйте, с чем вы не согласны. И еще – фиксируйте любой плюс.

И тогда начало вашего выступления будет звучать следующим образом:

– Я в принципе согласен с некоторыми тезисами. Хотя есть ряд неточностей…

– Я не согласен с такой-то позицией (цитируем), хотя докладчик привел очень много интересных фактов.

– Я не согласен с конечным выводом, но есть очень интересные промежуточные факты…

Таким образом, вы расположили докладчика к себе – ведь это так важно для каждого из нас, важно, что оценили, процитировали, упомянули. А еще вы покажете, что слушали настолько внимательно, что даже можете адресно процитировать.

Затем вы начинаете раскрывать свои тезисы. И люди, в конце концов, поймут, что на самом деле вы уничтожили доклад. Но сделали это в такой вежливой форме, в такой европейско-культурной манере, что даже те, кого вы полностью разложили, начнут вас внимательно слушать. Ведь у них не возникнет эмоциональной агрессии по отношению к вам. Потому что вы произнесли волшебное словосочетание: «Я в принципе согласен».

Клеопатра: А какова методика подготовки к выступлению?

Готовьтесь к теме. Даже если вы даете небольшое интервью, даже если это маленькая провинциальная газета. И никогда не позволяйте себе думать: «А, сейчас что-нибудь скажу!».

Определите эмоциональные точки своего выступления – не забывайте, что эмоции присутствовать должны обязательно! – и часть аргументации превратите из логической в образную.

За два часа до выступления уже ни к чему не надо готовиться – выбросьте все из головы. Отвлекитесь, послушайте музыку, отдохните, полежите с закрытыми глазами. Так вы «пропихнете» накопленные тезисы в подсознание, а освобожденное сознание даст вам возможность работать экспромтом. Вы будете свободно принимать удары и тут же формулировать ответы. Если до последней минуты зубрить, зубрить, зубрить, зубрить, то, как только вам зададут вопрос немножко «в сторону», вы обнаружите, что, кроме этих схем, у вас ничего и нет, а отойти от них вы уже просто не можете.

Андрей Андреевич: А что со структурой?

Главные, самые сильные аргументы должны быть в начале речи и в конце. Люди запоминают то, с чего вы начинаете и чем заканчиваете. Как в кино. Захватывающее начало, но главное – это финал. В середине – самое слабое, все, в чем вы не уверены, но все равно надо об этом сказать. Поэтому начало и конец должны быть самыми эмоциональными, а в середине пойдут детали и факты.

И запомните: идея в вашей речи всего одна. Какой бы длины ни было выступление – десять минут или полтора часа, – о чем бы ни шла речь, сводите свое выступление к одной всем понятной доходчиво сформулированной мысли. Запомните: человек из всего выступления запоминает только один message.

KEYS

Поэтами – рождаются, а ораторами – становятся. (c) Цицерон

Страсть и вдохновение отличают оратора от коммуникатора.

Успех дебатов – в быстрой реакции и образном ответе. Оппонируя, всегда начинайте с плюсов!

Из любого выступления человек запоминает только один message.

Пролог

Похороны в большом городе

Любого человека, особенно неспокойного, порывистого, романтически рвущегося навстречу своей мечте, рассудительные жители Большого города периодически «хоронят». Причем «похороны» обставляются солидно, с соблюдением всех ритуалов. Вначале под аккомпанемент хвалебных речей «покойного» благополучно «закапывают». Затем с чувством явного облегчения пьют за здоровье на «поминках». И наконец, расслабляются и больше наивного героя не вспоминают. Или вспоминают, но уже не так сердечно и вежливо. В светских беседах все чаще пробрасывается нелицеприятное «труп», когда говорят об «усопшем».

А еще в Большом городе иногда проходят всеобщие «похороны». Когда хоронят всех, или, точнее, все вместе хоронят себя. От коллективного экзорцизма жителям становится легко и хорошо. И в понедельник (а «похороны» происходят по воскресеньям) горожане уже с новым энтузиазмом разбегаются по улицам и тесным переулкам Города. И снова любят его, и снова надеются на хорошее.

А иногда мы занимаемся личными «похоронами». Особенно когда иссякают силы, а звездочки на небе не складываются. Вокруг никто даже не замечает, что от идеи любви к жизни мы перешли в состояние очаровывания смертью. Рассудительные жители даже не догадываются о вашей трансформации и похоронную команду не присылают. И становится до боли обидно, так как вы абсолютно готовы: идея смерти комфортно обустроилась у вас в душе и, ласково убаюкивая, уводит в мир теней. Просыпаясь, каждое утро вы ловите себя на радостной мысли об очередном эстетическом способе прерывания жизни.

Да… заглядывать в бездну – штука соблазнительная, главное – вовремя отвести глаза…

Глава пятая

Live Journal

Живые трупы

Name: Khakamada

Data: 06.05.2008; 01.35 p. m.

От состояния абсолютного счастья до абсолютного несчастья – один шаг. Шаг может оказаться длиной в сто лет, в один год и в одну секунду – все зависит от размера охватываемой «территории». Мое абсолютное политическое счастье наступило осенью 1997 года, когда я наконец получила долгожданный пост министра федерального правительства. Го д пролетел как одно мгновение, а отнял столько сил, будто я провела в Белом доме вечность. Полгода ушло на то, чтобы понять ситуацию, приспособиться и настроить чиновничью машину Госкомитета по поддержке малого бизнеса, хоть на какую-нибудь работу, не связанную со слизыванием денежных сливок с бюджетного пирога. Вторые полгода ушли на подготовку постановлений, программ, законов и изнурительную борьбу по проталкиванию всего того прогрессивного, что до сих пор звучит в речах Путина и Медведева. Работа эта была мучительной. Бюрократия цепко охраняла душную атмосферу мздоимства, и впускать свежий воздух было не в ее интересах. Чтобы открыть не то что окно, а хотя бы форточку, надо было обладать сверхмощным лазерным оружием, а не врученной мне отверткой. Но я упорно размахивала ею, то угрожая увольнением, то рискуя самой быть уволенной, и медленно двигалась вперед, радуясь маленьким победам: внедрению вмененного налога, подписанию президентского Указа об ограничении проверок и упрощении процедуры регистрации.

Постепенно я обжилась в Белом доме в общепризнанной роли «enfant terrible»[6] и на собственный вопрос, а правильно ли я сделала, что рискнула, поменяв комфортное депутатское кресло на жесткий стул чиновника, решительно отвечала: да, правильно! Здесь я могла реализовать хотя бы мизерные идеи, будучи игроком-одиночкой без партии и фракции. «Бомж» наконец-то обзавелся конурой в Королевском дворце.