Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уже начались вопросы: «Ромашка, дорогой, у тебя все хорошо?» — «Да так», — пожимал я в ответ плечами. «А скажи, ты меня еще любишь?» — «Угу». Что еще ей сказать? Остается надеяться, что она не подхватила, что у нее все нормально. А мне надо срочно как-то лечиться…
Я перебрел площадь, и снова улица, темные дома с обеих сторон. Стало полегче, хоть какое-то подобие защиты, когда рядом стены… Фанерка рядом с одним из парадных. На ней красной краской, с подтеками, коряво выведено: «К 100-летию со дня рождения великого русского писателя В. В. Набокова здесь будет открыт музей»… Набоков, Набоков… Его книжку я купил в ноябре восемьдесят девятого, за несколько дней до того, как идти в армию, и отправил родителям. Купил, помню, за целых двадцать пять рублей. Почти стипендия пэтэушника. Да, Набоков тогда был в дефиците…
Вернувшись домой, я прочитал ту книжку. «Машенька», «Приглашение на казнь», что-то еще. Понравился мне очень рассказ «Подлец». Про человека, который убежал с дуэли… А потом приходят секунданты и смеются, радуются — оказалось, противник убежал еще раньше. И, так сказать, герой тоже радуется, смеется, а на самом деле ему это только кажется. На самом деле он забился в угол, и все для него кончено — он подлец…
Я стал приглядываться к каждой вывеске. Вдруг возьмет и попадется «Кожно-венерологический диспансер»… Черт, да откуда он в центре города?! Такие учреждения обычно размещают на окраинах, чтоб нормальных людей не нервировать. Все эти венерички, туберкулезники, онкологии, лепрозории…
А вот и Невский. Суетливый, как всегда, деятельный, праздничный. Туристический. Сколько раз я исхаживал его от Московского вокзала до Дворцовой площади и обратно, и всегда настроение поднималось, всегда я укреплялся в чем-то таком, от чего хотелось жить, думать, смотреть на мир. А сейчас наоборот — только хуже. Еще бы… Вот бы так подбегать к каждому светлому, жмурящемуся от солнца лицу и харкать прямо в глаза, в губы; вот бы остановиться посреди тротуара и спустить штаны. Пускай все увидят…
На той стороне, похожий на замок, Дом книги. Глобус на крыше окружен лесами. Вечно этот глобус реставрируют… Лучше б взял да рухнул. И чтоб я внизу… Я бы не отказался…
Не знаю, зачем я перешел проспект. Мысли зайти в магазин вроде не было, было желание оказаться под глобусом. И я даже постоял у дверей, задрав голову, но меня пихнули в плечо, и я шагнул вперед, в магазин… Я всегда любил книги, особенно в детстве, даже не столько любил читать, сколько просто листать, держать в руках, аккуратно выстраивать на полках. У нас дома была большая библиотека, во всех трех комнатах стояли высокие, от пола до потолка, стеллажи. В отцовском кабинете — специальная литература, энциклопедии, справочники, словари, многотомники Соловьева, Ключевского, еще разные исторические труды; в зале — художественная литература, наша и зарубежная, а в моей комнате — детские книги, сочинения Жюля Верна и ему подобных, затем перекочевавшие из кабинета отца многие исторические труды, а еще чуть позже — отдельная полка с книгами о Петербурге-Ленинграде…
Помню, в восемьдесят девятом я часто бывал здесь, в Доме книги, раза два-три заходил и в последние месяцы, даже купил «Чапаева и Пустоту» и мемуары Шелленберга, но вообще-то к чтению меня теперь особенно не тянуло. Тем более в эти дни. Какое тут чтение…
Я машинально, вместе с другими, поплыл по залу, таращась невидяще на сотни разноцветных корешков… «Медицина», ударило вдруг в глаза, и я, как к спасательной шлюпке, не замечая людей, кинулся к этой вывеске.
Так, так… «Общая терапия», «Хирургия», «Гомеопатия»… «Беременность. Неделя за неделей», «Сексуальная жизнь подростков», «Как увеличить размеры мужского полового члена», «Контрацепция. Естественный метод», «Кожные и венерические болезни».
Хватаю книжечку. Так, содержание… Предисловие, введение, общие вопросы дермато… Нет, дальше… Чесотка, экзема… Сифилис, гонорея. Страница 155.
Так, так… Угу. «Гонорея — инфекционное заболевание, возбудителем которого…» Дальше… Вот: «Гонорея у мужчин при остром течении свежей формы… начинается через 3–7 дней после заражения с ощущения зуда, жжения в мочеиспускательном канале…» Ага, у меня точно так же, все точно так же!..
Я перелистнул еще несколько страниц и нашел «Лечение гонореи». Глаза выхватили знакомое — «антибиотики», «бисептол». Так!.. Не отрываясь от книжки, я достал из кармана блокнот, ручку. Нашел чистый листок, стал записывать. Хоть что-то должно быть в аптеке… Бисептол наверняка… Так, так, а по скольку пить?..
Совсем рядом кто-то остановился. Я испуганно глянул, как застигнутый на месте преступления вор… Высокая девушка с гладкими розоватыми щечками. На свитерке табличка — крупными буквами написано «Ольга»… Наверняка хотела что-то спросить (они любят спрашивать: «Вам помочь?»), столкнулась со мной глазами и не решилась. Для вида поправила книжки на полке и отошла… Что, неужели у меня видок такой страшный? Да черт с ними со всеми… «Сульфазол, сульфидин, сульфатон, тробицин, бисептол…»
Уже на улице пришло в голову, что легче было просто купить эту книгу и не спеша прочитать. Но, с другой стороны, стыдно перед продавщицами, кассиршей, да и Марина если вдруг обнаружит… Зачем нормальному человеку книжки про такие болезни…
Подошел к складу без пятнадцати десять. Володькин «мерс» уже у дверей. Как обычно, раньше меня. И что, действительно, ему не живется спокойно? — торговля худо-бедно фунциклирует, любимая вернулась и вроде в последнее время не особо даже права качает, про прекрасную свою Германию не так часто проповедует… Нет, хоть полдесятого на работу заявишься, Володька уже там, да еще вот и представительство в Дубае открыть хочет. И ведь все его отговаривают, а ему отговоры, наоборот, только, кажется, решимости подбавляют.
Впрочем, дело его, я его лично не отговариваю. Он хозяин, я — подчиненный. Он решает, а я исполняю. Посильно.
Вчера вечером я наглотался бисептола и к приходу Марины уже был в постели. Не спал, конечно, притворялся, но, видимо, правдоподобно. Она молча разделась, осторожно коснулась моей щеки губами и тоже легла. Правда, долго ворочалась, даже чуть слышно постанывала. Может, на работе упахталась или критические дни начались. Не знаю… Утром была тихой, вяловатой какой-то, задумчивой; мне это было на руку. Выпили кофе, глядя заодно «Доброе утро», и пошли к метро. На станции «Сенная площадь» разошлись. Ей дальше, до «Петроградки», а мне наверх, к Никольскому двору. Я ее ни о чем не спрашивал, и она меня тоже, слава богу…
То ли бисептол подействовал, то ли сам внушил себе, но зуд и боль сегодня были явно слабее. Если это благодаря лекарству, то скоро — тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить, — все вернется в свою колею.
Открыл своим ключом наружную стальную дверь, вошел на склад. Коробок в последнее время у нас маловато — давно не делали новых заказов, зато Володька занимается тем, что вовсю выколачивает из продавцов долги. Вот и сейчас слышу его негромкий, но внятный, раздраженный голос:
— Слушай, Татьяна, я же тебе сто раз по-хорошему объяснял: мне нужны мои деньги. Ты заказывала товар, я расплачиваюсь за него своими, тебе отдаю всего лишь под три процента. Тебе и матери, как родным. Остальным — за двенадцать. Мать мне платит исправно, а ты почему-то… — Пауза, Володька, видимо, слушает объяснения сестры; я стою в коридорчике между складом и офисом, входить как-то неловко — все-таки с сестрой ругается.
— Нет, вот, — снова его голос, но теперь спокойнее, зато еще внятнее, как обычно, когда в руках у него появляется документ, — вот слушай. Ты не заплатила мне ни копья за три поставки. Семьдесят три тысячи… Да, рублей… новыми… И за прошлые недоплачено восемнадцать тысяч… Что? Ну что — возвращай товар тогда. Привози, я буду ждать… А, видишь, значит, его и нет, значит, разошелся. И тогда где деньги, Татьяна? Что? — Голос снова становится раздраженным, даже рычащим слегка: — А я не хочу входить в твое положение! Не могу, потому что я тоже должен платить. У меня поставщики, у меня аренда, крыша, которая, кстати, и тебя прикрывает… Ты, кстати, спокойно работаешь? Без напрягов?.. Вот и прекрасно. Но за это деньги платятся. Мной, понимаешь?..
Черт с ними — я вошел. Володька на секунду будто забыл о трубке, глядел на меня, в глазах удивление и растерянность, как у разбуженного среди ночи человека. Но быстро оправился, деловито кивнул мне и продолжил. Правда, немного мягче:
— Думаешь, Тань, мне приятно это все тебе говорить? Мы же тем более не первый год работаем… Да, неприятно, очень стрёмно. Только пойми и меня — у меня дело, мне нужны деньги, чтобы его дальше крутить. Мало разве я для тебя сделал?.. Конечно, не стоит вспоминать, но кто, например, вам на свадьбу семь тыщ баксов взял и подарил? А?.. Ну, был бы твой Игорек нормальным парнем — жили б сейчас в своей квартире… Конечно, пускай я мелочный, я все припоминаю, но мне тоже жить надо. Я не хочу, как ваш дружок, дорогой Максик, в тюрягу влететь… Вот, да… — Володька, хмурясь, покивал на неслышимые мной слова сестры. — Вот, а чтоб не влететь, я должен крутиться, должен каждый рубль считать. Понимаешь, если белка на бегу в колесе вдруг остановится, то лапы стопроцентно переломает. Так что…
- Покушение на побег - Роман Сенчин - Современная проза
- Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
- Маленькая девочка - Лара Шапиро - Современная проза
- Бойня номер пять, или Крестовый поход детей - Курт Воннегут - Современная проза
- Костер на горе - Эдвард Эбби - Современная проза
- Новый мир. № 8, 2002 - Журнал «Новый мир» - Современная проза
- Исповедь тайного агента. Балтийский синдром. Книга вторая - Шон Горн - Современная проза
- Вчерашняя вечность. Фрагменты XX столетия - Борис Хазанов - Современная проза
- Географ глобус пропил - алексей Иванов - Современная проза
- Пуговица. Утренний уборщик. Шестая дверь (сборник) - Ирэн Роздобудько - Современная проза